Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 2
Шрифт:
Юкиносита сняла наушники и посмотрела на меня.
— Будь любезен, перестань визжать всякие глупости. Я тебя даже сквозь наушники слышу.
Мне даже показалось, что в руке у неё граната. Одно движение, и я покойник.
— Эм, нет. Просто… Кто бы мог подумать, что моя сестра окажется с каким-то загадочным парнем…
— Как ни посмотри, он всего лишь среднеклассник, — отреагировала Юигахама. — Я понимаю, что ты беспокоишься о Комачи, но если ты попытаешься следить за ней, я тебя возненавижу, понял? Недавно мой папаша так же у меня выспрашивал, а есть ли у меня парень. Просто кошмар какой-то.
— Ха-ха-ха. Твой папаша
Я никому не говорил, как зовут мою младшую сестру. Чёрт побери, да никто не знает даже как меня зовут, что уж говорить о ней.
— А?! Ум, это, ну… телефон, да? Я наверняка видела там её имя…
Юигахама почему-то отвела взгляд.
И точно, я же как-то давал ей свой мобильник. Должно быть, там и увидела.
— Вот как? Ладно. А то я уж думал, что стал одним из тех сестролюбов. Назвал её имя, даже не заметив этого, потому что так её люблю…
— Ты прямо как сестролюб…
Юигахама отодвинулась от меня.
— Ни в коем разе! Никакой я не сестролюб. Для меня она не сестра, а просто посторонняя девушка… гр-р, да шучу я, шучу. Хватит уже на меня так пялиться.
Юкиносита молча смотрела на меня со смесью ужаса и отвращения на лице, сжимая в руках нож и вилку. Она явно размышляла, не нашинковать ли меня мелкими ломтиками прямо здесь.
— Мне страшно, что я не могу понять, шутишь ты или нет, когда говоришь такое, — заметила она. И после паузы продолжила, — Если уж тебе так любопытно, почему бы не расспросить её дома?
И на этом они с Юигахамой вернулись к учёбе.
Но мои руки неподвижно лежали на столе. Я вспоминал, как Комачи называла меня братиком и говорила «Я обязательно выйду замуж за братика, когда вырасту!». И сколь неодобрительно потом отреагировал на это отец.
Да ладно, кого волнуют эти младшие сёстры?
Не буду я её ни о чём расспрашивать дома. И-и вовсе не потому, что боюсь, что она возненавидит меня за излишнее любопытство!
Глава 3. За всем всегда стоит Хаято Хаяма
Была перемена, но спокойно вздохнуть мне не удавалось.
В классе стоял шум. Освободившись от оков уроков, все трепались с друзьями о том, что будут делать после школы, что видели по телевизору, и так далее, и тому подобное. Слова в одно ухо влетали, из другого вылетали. Судя по тому, сколько я понимал из их разговоров, они болтали на каком-то иностранном языке. А может, меня тут и вообще не было.
Мне казалось, что сегодня их болтовня ещё живее, чем обычно. По всей вероятности потому, что учитель предупредил, что всем надо будет разбиться на группы для проведения экскурсии. И хотя это должно было произойти лишь на удлинённом классном часе послезавтра, мои одноклассники опережали события. Разговоры сводились главным образом
не к «куда пойдёшь», а к «с кем пойти хочешь». Почти все строили хитрые планы, чтобы оказаться в группе именно с тем, с кем они хотели.Оно и понятно. Школа — не просто место для занятий. По сути это срез общества, маленький заповедник, населённый всеми существующими в мире типами людей. Там есть свои войны, есть решение споров силой и, как в любом структурированном обществе, есть и своя иерархия. И разумеется, раз уж здесь демократия, здесь применимо и правило «сила в численности». Те, кто в большинстве, — у кого много друзей — те и правят.
Я лёг подбородком на руки и наблюдал за классом из-под полуопущенных век. Не потому, что не выспался, и не потому, что устал. Просто я именно так проводил большую перемену ещё с малолетства, и это уже превратилось в условный рефлекс.
Вдруг что-то заслонило свет и меня тряхнула пара маленьких рук. Я приподнял голову и увидел, что передо мной сидит Сайка Тоцука.
— Привет, — улыбнулся он мне.
Меня проняло.
— …Пожалуйста, готовь мне завтрак каждое утро.
— А?! Что ты…
— А, ничего. Задремал просто.
Вот дерьмо, ляпнул не подумав. Блин, ну почему он такой милый? Но он же парень! Парень! Парень? …Всё равно не будет по утрам он готовить мне завтрак.
— Так что?
Поинтересовался я после некоторой паузы.
— Да ничего такого… Просто подумал, что надо сказать тебе «привет», раз уж ты здесь, Хикигая… Я не помешал?
— Нет, ничуть. Я не против, если ты со мной весь день разговаривать будешь.
На самом деле я был бы не против, если бы он весь день говорил, что любит меня.
— Тогда я должен весь день с тобой проводить.
Тоцука мило засмеялся, прикрыв рот рукой. А затем сложил ладони вместе и с волнением взглянул на меня.
— Хикигая, ты уже решил, куда пойдёшь на экскурсию?
— Что будет, то и будет, а чего не будет — того не будет.
Он ошеломлённо посмотрел на меня и слегка вскинул голову. Я заметил мелькнувшую полоску кожи на ключице под воротником его спортивного костюма и невольно отвёл глаза. Откуда у него такая прекрасная кожа? Каким мылом он моется?
— Ну, я имею в виду, что мне всё равно, куда идти, — пояснил я. — Если не домой, то всё остальное без разницы. Всё без толку.
— О, иногда ты так красиво говоришь.
Вообще-то, не припомню, чтобы я хоть одно красивое слово сказал. Но Тоцука был поражён, словно мои слова произвели на него глубокое впечатление.
Меня не покидало ощущение, что даже если он презрительно фыркнет, моя тяга к нему лишь усилится. Но сам факт того, что его привлекательность может расти, что бы он ни сказал, в определённом смысле пугает. Словно я на краю того, чтобы пойти путём, который не стоит называть.
— Так… ты уже решил, с кем пойдёшь?
Тоцука робко, но явно настойчиво посмотрел мне прямо в глаза.
Я не представлял, что мне ответить. Его слова прозвучали словно «Я хочу пойти с тобой, но раз уж ты решил, это грустно, да?». И этого было достаточно, чтобы заставить меня насторожиться.
Его неожиданный вопрос словно пробил брешь в глубины памяти. Да, что-то подобное уже было когда-то…
Понимаете, я тогда был тогда восьмиклассником, и меня назначили старостой. А помощником стала красивая девочка. Она улыбнулась мне и сказала «Давай как следует постараемся в этот год»…