Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 6

— А, Юкиносита. Ты вовремя. — К нам подошёл ответственный за зал. — У нас тут не хватает стульев, многие стоят, не лучше ли выстроить их рядами?

— Все будет нормально.

— А не слишком шумно?

— …Очень скоро станет тихо.

Разумеется, как Юкиносита и сказала, шум утих. Потому что все почувствовали, что вот-вот начнётся? Или так повлияли установленные на сцене инструменты?

Прежде, чем всё начнётся, мы двинулись к последнему ряду стоящих зрителей. И как только мы подошли, зрители заволновались.

Я посмотрел на сцену и увидел, как там появляются девушки в шикарных платьях, с разными инструментами в руках. Их встречали аплодисментами.

Последней на сцену неспешно вышла Харуно Юкиносита.

Тонкое длинное платье в этом ослепительном свете подчёркивало все изгибы её тела. Тёмная материя колыхалась на каждом шагу, завораживая всех, кто смотрел на неё. Приколотая к груди чёрная роза, уложенные волосы и аура роскоши, даже издалека блистающие жемчуг и блёстки делали Харуно ещё более ослепительной.

Харуно придержала подол юбки и изящно поклонилась.

На своих высоких каблуках поднялась на возвышение и взяла дирижёрскую палочку.

Слегка приподняла её и замерла. Это элегантное движение заставило всех затаить дыхание.

И затем взмахнула палочкой, словно рапирой.

Зал наполнила музыка.

Слитный и сильный звук медных труб, резкий и острый как стрела тембр смычковых и, словно в противовес им, дрожащий как вечерний вечер звук флейт.

Харуно резким движением разорвала пространство перед собой.

Скрипачи поднялись, и виртуозно провели смычками по струнам.

Затем шагнули вперёд флейты, пикколо, гобои, аккомпанируя изящной мелодии. Взметнулись в воздух кларнеты и фаготы. Поднялись трубы и тромбоны, ярко блестя на свету. Провернулся контрабас, и в такт ему ударили литавры.

Это было живое музыкальное вступление, никак не сочетающееся с классическими костюмами музыкантов. И уж тем более с ними контрастировали нешаблонные, броские и сильные движения.

Зрители были ошеломлены.

Но узнаваемые ритм и мелодия возбуждали и вызывали ощущение сродства с музыкантами, заставляя внимательно вслушиваться, наклонясь вперёд. Поняв, зрители начинали отбивать такт на коленях.

Что это за мелодия? Я её уже слышал раньше. Мне кажется, это пьеса, которую часто играл музыкальный клуб.

Когда ответ уже крутился на языке, Харуно вдруг вскинула палочку и махнула ей вправо и влево.

Необычное движение для дирижёра. Все смотрели на палочку. Длинные тонкие пальцы начали обратный отсчёт.

Моих ушей коснулась знакомая фраза. Все в зале знали эту пьесу.

Харуно снова повернулась. Палочкой к оркестру, второй рукой к залу. И энергично взмахнула обеими руками.

По этому сигналу все синхронно вскочили и закричали.

— Мамбо!

Это был краткий миг, в который невозможно различить оркестр и зрителей.

Даже взрослые, как и Харуно, закончившие уже школу, живо подчинились ей.

Все были взбудоражены словно в клубе или на дискотеке.

Никто не мог оставаться в стороне. Возбуждение дошло до предела. Все буквально должны были затащить сюда своих друзей. И тем, кто добился этого, умело дирижируя оркестром, была Харуно Юкиносита.

Я стоял в самом конце и потому мог спокойно на всё это смотреть. Но окажись я в толпе, я мог бы превратиться в нечто пугающее. Скорее всего, я просто сидел бы, не чувствуя настроения и мрачно хмурясь.

Музыка продолжалась, стремясь к последнему фрагменту.

— …обычно.

Услышал я голос рядом. Такой тихий, что он обязан был утонуть в этом невероятном представлении.

— А?

Поднял я голову и повернулся к Юкиносите ухом, потому что полностью её не расслышал.

Она чуть придвинулась.

— Я говорю, великолепна как обычно.

Тихий шёпот посреди накатывающихся волн музыки подсказал мне, насколько близко мы стоим друг к другу в этой темноте. Мягкий запах свежести заставил меня рефлекторно отшатнуться.

Я взял себя в руки и придвинулся на полшага. Ничего страшного, наши лица не вплотную, нечего так нервничать.

— Просто удивительно услышать, как ты кого-то хвалишь.

— …Правда? Может, это не видно, но я отношусь к сестре с большим уважением, знаешь ли.

Чем ближе друг к другу мы стояли, тем яснее слышны были наши голоса. Но последние слова Юкиноситы оказались настолько тихи, что были почти неразличимы.

— Думаю, я хочу быть такой, как она.

Её взгляд был устремлён на сцену. Там, свободно взмахивая палочкой, словно в танце с мечом, сияла Харуно.

На высокой сцене и даже ещё выше, на дирижёрском подиуме. Купаясь во всеобщем внимании. Это и правда было нечто очень ей подобающее.

— …Тебе не надо быть похожей на неё. Просто оставайся такой, какая ты есть.

Едва я успел это прошептать, раздался взрыв аплодисментов и криков. Ответа Юкиноситы я не услышал.

Глава 9. И затем над '''каждой сценой''' опускается занавес

На подмостках сцены я сменил батарейку камеры и проверил оставшееся место на флешке. Одна из обязанностей помощника отчётника – документировать деятельность организаций добровольцев. Плюс к тому надо отредактировать видео в Final Cut Pro или ещё какой программе на Маке школьного совета. Меня немного учили как ей пользоваться, но мне быстро надоело. И я даже не могу просто работать на Маке, потому как привык к Windows. Максимум, что в моих силах – это субтитры отредактировать.

У нас, кстати, отличное оборудование, что Мак возьми, что Final Cut Pro. Первоклассная камера, спасибо школьным деньгам, и чувствительность микрофона отличная. Я коснулся дисплея и убедился, что с камерой всё в порядке.

Когда концерт закончился, началась подготовка церемонии закрытия. По сравнению со вчерашним днём, сегодня было легко – смена заканчивается, как только завершишь все задания.

Я спустился с подмостков прямо на крыло сцены.

Хаяма с его группой отвечали за завершение фестиваля, выступление добровольцев непосредственно перед церемонией закрытия. За кулисами мы начали готовиться к этой самой церемонии.