Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 8
Шрифт:
— По порядку, говоришь…
Я призадумался.
После возвращения из Киото прошло всего несколько дней, но поразмышлять мне довелось немало. Я сам себя спрашивал, что я мог сделать не то или не так. И внимательно прошёлся по всем своим действиям.
Но сколько ни думай, моё решение было самым эффективным и гарантированно безопасным способом добиться желаемого. Учитывая, что вариантов у нас было немного, полученный результат вполне его оправдывает.
Худшего мы избежали, вторую просьбу выполнили. Заслуживаем ли мы похвалы за свои методы – вопрос
Но вряд ли стоит рассказывать Комачи все детали. Я в своей правоте уверен, и этого вполне достаточно.
— Нет, ничего, не обращай внимания.
Я набил рот, показывая, что разговор окончен.
Но Комачи по-прежнему смотрела прямо на меня.
— Опять увиливаешь. Так что всё-таки случилось?
Хмыкнула она, качнула головой и подпёрла подбородок руками.
Поза её выглядела очень мило, но за ней крылись вполне серьёзные намерения. Она означала, что Комачи не намерена позволять мне уйти от ответа.
И это уже начало меня немного раздражать.
Обычно болтовня Комачи меня не достаёт. Как правило я лишь посмеиваюсь над ней и ляпаю что-нибудь невпопад, просто чтобы смутить.
Но обычно и Комачи не настолько упряма.
Я попытался вести себя как всегда, но от этого только сильнее разозлился.
— …Достала. Хватит уже.
— …
К её удивлению, мои слова прозвучали довольно грубо. Но ошеломление длилось недолго, меньше чем через секунду её плечи задрожали.
— …Ч-что это за тон?!
— Тон как тон. Ты меня в самом деле достала, лезешь не в своё дело.
Не хотел я так говорить. Я хотел просто как-то сгладить ситуацию. Но сказанного не воротишь.
Впрочем, равно как не воротишь и сделанного.
Комачи прищурилась, глядя на меня. Но в конце концов опустила взгляд.
— …Ладно. Хорошо, не буду больше спрашивать.
— Будь любезна.
И на этом разговоры за столом закончились.
Мы ели в полном молчании. И даже время словно застыло, так медленно оно тянулось.
Комачи допила свой суп мисо и встала. Быстро собрала свои тарелки и чашки и отнесла на кухню в раковину.
Затем торопливо подошла к двери и бросила через плечо, не глядя на меня.
— Я пошла. Не забудь запереть дверь.
— Угу.
Буркнул я. Комачи вышла, громко хлопнув дверью.
Но за мгновение до хлопка я услышал тихий голос.
— …Что-то всё-таки случилось.
Оставшись один, я потянулся к своему чаю. Тот уже остыл и был чуть тёплым.
Я уже несколько лет не видел Комачи в таком состоянии. Поздно уже думать, конечно, но если я её разозлил… Нехорошо.
Комачи очень редко злится. Но уж если такое случается, это надолго. Плюс к тому она девчонка в расцвете переходного возраста. Даже не знаю, что от неё ждать, когда она вернётся домой.
Хоть она и моя сестра, всё равно не знаю.
До чего же трудно ладить с людьми.
Дорога в школу была окрашена в цвета осени.
Листва растущих вдоль велосипедной
дорожки улицы Ханамигава деревьев уже массово сыпалась на землю. Над головой теперь во всю ширь простиралось небо. А дующий вдоль дорожки морской бриз выдавливал остатки летнего тепла.Все эти вроде бы мелкие детали недвусмысленно дают понять, что время года меняется. Переход от лета к осени, к примеру, видно сразу. А когда наступает поздняя осень, в ней уже чётко начинают прослеживаются зимние цвета.
Смена сезонов, пожалуй, единственное время, когда своими глазами видишь самые разные преображения.
Что осенью могут делать соседи?
Спрашивается в известном хайку.
Именно осенние меланхолия, печаль и даже проблески одиночества приводят к тому, что люди начинают интересоваться, что же там могут делать соседи.
Именно одиночество заставляет любопытствовать, всё ли там хорошо с другими. Ты беспокоишься о них, стараясь избавиться от этого чувства.
Но если взглянуть со стороны, ты на самом деле беспокоишься о себе.
Как говорится, по другую сторону зеркала всегда стоит незнакомец. Но на самом деле этот незнакомец и есть сам человек. Только он и останется, если убрать явный обман, который называют фильтром.
А значит, люди беспокоятся только о себе.
Когда люди интересуются, всё ли в порядке с другими, на самом деле они сравнивают их с собой. Просто они так самоутверждаются.
Пользоваться другими, чтобы утвердить своё собственное положение – это совершенно бесчестно. Так поступать нельзя.
А значит, изоляция – это и справедливое, и верное решение.
Велосипед подо мной поскрипывал. Наверно, ржавчина сказывается. Но я жал на педали, ничуть об этом не беспокоясь.
Судя по всему, я не опоздаю. Но в классе появлюсь в самый последний момент.
Как, впрочем, и всегда.
Когда я ставил велосипед на парковку, другие уже вовсю торопились в школьное здание.
Пристегнув двухколёсного друга, я поспешил следом. Когда я один, я всегда хожу быстро. Навык, наработанный за счёт того, что почти всегда я именно один и хожу. Такими темпами мне светит попадание в олимпийскую команду по спортивной ходьбе. О да.
Спокойствие главного входа просто радовало глаз.
Коридоры и лестницы были заполнены утренними приветствиями, суетой и пустым трёпом.
Крупнейшее школьное мероприятие, поездка в Киото, наконец закончилось, и все вернулись к обычной школьной жизни.
Как, собственно, и наш класс.
Под гул разговоров я бесшумно проскользнул к своему месту, сел и откинулся на спинку стула.
И принялся молча ждать начала классного часа.
Несмотря на все попытки отключиться, глаза и уши продолжали сами собой ловить информацию.
Раз одноклассники на моё появление не отреагировали, значит, то признание не стало достоянием гласности. Впрочем, так и должно быть. Если подумать логически, слухи просто некому распространять.
Ни Тобе, ни Эбина, ни даже Хаяма не слишком обрадовались бы, стань в школе обо всём известно.