Моя жена – ведьма. Дилогия
Шрифт:
— То был Фенрир! — прерывающимся от ужаса и восторга голосом выдала юная богиня. — Ты понял ли? Фенрир! Могучий и великий демон ночи, исчадье хеля, силою и властью нам равное, богам! И он уж бродит вдоль стен Асгарда, а у ног его толпятся волки, волки, волки, волки…
— Наташа… там может быть моя жена! Надеюсь, ваши зомби еще не начали стрельбу из луков? — Я резко увеличил шаг, подцепив девушку под локоток. Что бы там ни планировалось на высших скрижалях судьбы, какой Рагнарёк ни намечался — лично я был полон решимости не допустить, чтобы Сумерки богов омрачили и наш тихий брак. Мне бы только до нее добраться и уговорить выслушать, а там я любую женщину уболтаю. Тем более любимую…
Мы с Фреей буквально вбежали в тронный зал, где Один ожидал
— Входи, входи, мой гость, и воин, и ворлок, и поэт, и странник храбрый, в безмерности миров бродящий наудачу…
— Ко мне пришли, кричат: «Нужна подмога!» — в том же тоне ответил я. — Во всех эпохах плох тот гость лукавый, что не встает по первому же слову хозяев добрых, дабы острой сталью, советом мудрым и монетой звонкой не оказать посильное участье. Я весь готов на все — располагайте!
— О Сигурд! Ты герой из всех героев! — растроганно решил Один, по-отечески обнимая меня за плечи. — Сегодня вновь уходим мы с богами ловушку ставить подлому Фенриру, но волк хитер, и надо бы на случай усилить нас твоим волшебным словом. Хороший ворлок может пригодиться, когда вдруг враг решит ударить тайно извечной магией по-черному. Бесстыдно. Что скажешь?
— Сигурд не боится! — выкрикнула Фрейя. Я пожал плечами, ладно уж, все равно мне пришлось бы говорить нечто подобное. И без того ясно, что участия в междоусобице ну никак не избежать.
— А чтоб тебе там не казалось скучно, поведаю, что руны мне сказали, — хитро улыбнулся довольный бог. — Твоя супруга будет в волчьей свите. Ее увидеть сможешь, но узнаешь?.. Да или нет, о том нам неизвестно. Но помни, если до восхода солнца ее ты привлечешь и поцелуешь — она твоя! С нее спадет проклятье. Чужие чары рухнут, разум женский войдет в гармонию с уже замерзшим сердцем. Так ты идешь?
— Когда мы выступаем? — Я гордо выпрямился и поплотнее сдвинул на нос шлем.
— Я — сию минуту. Мне надо б и другим богам напомнить о деле нашем, пусть спешат к холмам. Вы вместе с Фрейей двинетесь чуть позже, на кошке длиннохвостой, имя ей Фиона. И мчитесь без оглядки! В двенадцать ровно я вас жду у дуба.
— Оружия не брать?
— Твое оружье — слово!
— Спасибо, тронут, если б и враги оружья этого боялись ежедневно, — тихо буркнул я. Что это он там нес насчет езды на кошках? У верховного бога крыша поехала, такое с ними часто случается. Профессиональная болезнь, так сказать… Чем-то приходится жертвовать, а мозги в их мире не главное.
Один отступил на шаг, сунул пальцы в рот, пронзительно свистнул… Прямо посреди зала оказался огромный белый конь, с горделивой головой, роскошной гривой, завитым хвостом и… восемью ногами! Я едва не окосел от такого уродства. Прямо осьминог какой-то… Верховный бог викингов прыгнул в седло и взялся за поводья:
— Я жду тебя, Сигурд!
В то же мгновение конь с всадником исчезли. Ладно, понимаем, нам тоже пора собираться.
— Фрейя, в какую сторону идем?
— Понятья не имею я, но вот Фиона… Она наверняка укажет путь к Фенриру. Велю ее позвать.
— Вели, вели, подружка… — В жизни никогда не ездил на кошках, надо приучаться.
Кошка ждала нас во дворе. Великолепная гладкошерстная красавица мягкого персикового цвета с голубыми мерцающими глазами. Ростом с хорошего уссурийского тигра. Однако попытки усесться на нее вдвоем потерпели сокрушительную неудачу. Кошка неуловимо вильнула телом, и я кубарем полетел наземь. Фрейя посоветовала пересесть вперед, но в этом случае я всего лишь бухнулся носом, едва не сломав рог на шлеме. Огромная кошка ни в какую не желала везти двоих. Более того, однозначно выбрав из нас наиболее легкого наездника, она с самым кротким взглядом категорически отказывалась покатать меня. Юная небожительница притворно
вздохнула, взяла легкое копьецо, а мне пришлось широкими шагами идти рядом, волоча на себе все вооружение. За воротами расстилался сказочный пейзаж. Метель кончилась, и полная луна, завладев всем пространством небес, проливала невероятно яркое сияние на широкие скатерти снега. Поля и чернеющий на горизонте лес казались усыпанными голубоватой алмазной пылью. Вблизи она, искрясь, хрустела под ногами, а вдали напоминала сахарные шапки пасхальных куличей. Над головой горели разноцветные звезды — синие, красные, желто-зеленые. Они казались невероятно крупными и кончиками лучей щекотали ресницы. Воздух был свеж и даже как-то пьянил, насыщая кровь ароматом не тронутой химическими испарениями атмосферы. Я никогда не дышал ничем подобным! Жить хотелось только ради того, чтобы видеть всю эту красоту, чтобы ощущать себя естественной нотой в дивной гармонии природы, чтобы суметь сохранить все это и отдать в первозданной прелести своим детям…— Сигурд, ты не устал?
— А? Что? Н-нет… я немного задумался о своем.
— Мы уже отошли от стен Асгарда, можно мне поговорить с тобой на простом языке, без поэзии? Я хотела кое о чем тебя спросить.
— Конечно, спрашивай.
— Там, в будущем, в другом далеком мире, нас… никто не помнит?
— Ну, как бы тебе объяснить… — смутился я.
— Только не лги! Я слышала, как ты разговаривал с отцом. Я знаю, что были боги до нас и, значит, будут после. Другие боги, когда мы уйдем… Разве мы обязательно должны погибнуть?
— Нет, но…
— «Боги живут, пока о них помнят» — так говорит отец. Неужели когда-нибудь люди забудут нас? Но за что? Мы не были к ним жестоки… Почему они так с нами поступают? Вот Один, он верховный бог, но это не главное… Он — мудр, он — воин, он — поэт, и он любит детей. Или Тор, он — храбр, честен, он никогда не обижал слабого. А как же Хед, Видар, Браги, Хеймдалль и другие?
— Фрейя, не спеши! Подожди, дай и мне хоть слово сказать. Все не так просто…
— Не надо, Сигурд, — едва слышно ответила она. — Я — богиня, я все знаю сама. Просто… мне страшно умирать.
Мы замолчали. Мне по-человечески было очень жаль девушку-богиню, но, согласно мифам, весь их клан был обречен. Они должны погибнуть в Рагнарёк и смертью своей заново возродить угасающее человечество. В отличие от других, боги древних викингов оказались смертны, если бы я мог спасти эту девушку, то, наверное, сделал бы все возможное…
— Ба, кого я вижу?! Сестрица Фрейя собственной персоной. А рядом кто? Немного мелкий витязь, но, видимо, герой из всех героев! Кому ж еще непревзойденный Один рискнет доверить собственную дочь? Ведь девочке всегда нужна защита, надежное плечо и… что еще… а, руки — и сильные и ласковые сразу, грудь, мускулы, живот и кровь по жилам! Не так, сестрица?
— Локи, — сквозь зубы процедила Фрейя.
Нас остановил возникший из ниоткуда щуплый, но высокий бог. Он был одет в кожу и меха, торс укрывали крупные пластинчатые доспехи, а голову — шлем с небольшим забралом, закрывавшим глаза. Сквозь прорезанные щели дразнился красноватый отсвет. Руки унизаны ворованными перстнями, голос вкрадчивый и крайне раздражающий, манера речи невероятно двусмысленная: от детского простодушия до явного сарказма. Вот, значит, он какой — Локи, бог хитрости и обмана, чьи мемуары украл старый Сыч, прежде чем отправиться в погоню за моей женой.
— Уйди с дороги, мы спешим.
— Куда? — неискренне удивился бог.
— Отец оповестил всех, что он идет на Фенрира. Все наши обязаны явиться на его зов и помочь связать большого волка.
— Я ничего об этом не слыхал. — Красный свет его глаз стал еще ярче. — Однако надо мчаться — я не смею ослушаться приказа самого… как то бишь, Одина?! Но ты мне не сказала, кто этот смертный? Быть живым в Валгалле невежливо…
— Он друг мне, и покончим с этим. — Голос маленькой Фрейи наполнился гневом, даже кошка зашипела, выгибая спину и топорща усы. — Уйди с дороги, путь еще не близкий, я трачу время в праздной болтовне.