Моя жена – ведьма. Дилогия

— Спасибо, удружили…

— Да сколько угодно, от всей широты души! Нет, ну ты сам подумай, какой скучной и пресной была бы твоя жизнь, если бы не я. Представь, что у тебя остался один Циля… Начнем с того, что ты бы вовсе не женился. Он бы из тебя отшельника сделал. А не вышло бы, так этот легкокрылый моралист, скорее всего, подсунул бы тебе в жены субтильную богобоязненную фифочку из религиозной семьи. Каждое воскресенье — в церковь, с утра до вечера — беспрерывные молитвы, посты, праздники, ночные бдения, заутрени, вечери и прочие прелести. Добавь еще секс только для деторождения. Никаких предохранительных средств! Каждые девять месяцев — по ребенку! И все наверняка кончилось бы тем, что он умудрился бы распихать вас обоих по монастырям, а ваших детей по церковным приютам. Теперь переходим к творчеству…

— Довольно! Я все понял. Однако если бы мне пришлось жить без Анцифера, то картинка бытия получилась бы еще более мрачная. Сойдемся на том, что белое и черное должно уравновешивать друг друга.

— Ладно, дипломат, считай, что мы с кудряшкой в белом до конца дней к тебе привязаны. У меня тоже совесть есть, я ведь понимаю, что только моим ты не будешь никогда. Как, впрочем, и Анциферовым… За что мы оба тебя конкретно уважаем.

— Фармазон, может быть, мне показалось…

— Эй, парень, — встревожился черт, — ты че это бледный такой? С желудком чего? А не надо было рыбный пирог солеными груздями заедать…

— Шаги… Шаги за дверью!

— Это она! — Резко уменьшившийся Фармазон прыгнул мне на руки. — Серега, давай под кровать спрячемся.

— Открой, — низким голосом потребовали из-за двери. Я невольно вздрогнул, голос, несомненно, принадлежал Ольге Марковне, но был как-то приглушен и звучал с хрипотцой.

— Ты что, с ума сошел?! Нипочем не открывай! Скажи, никого нет дома.

— Никого нет дома, — послушно повторил я.

— Серж! Откройте, я сбежала от мужа, если он обнаружит меня стучащейся в вашу дверь, он убьет обоих.

— Ну… так… вы и не стучите. Я хотел сказать, поздно уже, шли бы вы спать, а?

— Я за этим и пришла, соблазнитель. — За дверью раздался каскад томных вздохов и осторожное царапанье. — Ой, я, кажется, ноготь сломала. Ну, не мучайте меня… вы же видите — я сама пришла, открой и возьми меня!

— М-мне надо подумать. — Я обернулся к укрывшемуся под подушкой нечистому.

— Че ты на меня смотришь? Сам думай давай… Может, Циля ошибся. Он вообще-то перестраховщик, между нами говоря. Вдруг графиня и не оборотень.

— Фармазон, а вы не могли бы выйти посмотреть?

— Че я, совсем дурной?! Тебе надо, ты и смотри.

— Но вам-то она в любом случае ничего не сделает! — парировал я. — Нигде не написано о том, что оборотень может укусить черта.

— Нигде и обратного не написано. Мало ли что… Не толкай меня на хорошее дело, я и так в них по уши. Как в конторе отчитываться буду, ума не приложу…

— О, Серж! Серж, на помощь! — Неожиданно Ольга Марковна перешла в крик. — Сюда кто-то идет…

— Муж? — напряженно спросил я.

— Нет… это не он. Неужели… не-е-ет! Помогите же мне, откройте!

Я бросился к двери и, невзирая на протестующий вопль Фармазона, выдернул сук, впуская в комнату перепуганную женщину. Красивое лицо графини было белее полотна, из всей одежды — длинная ночная рубашка, волосы растрепаны, в глазах — ужас. Мы вновь закрыли дверь на импровизированный засов.

— Кто там был?

— Упырь… — закашлялась она. — Я не хотела говорить, но… Это старое проклятие рода, раз в сто лет из земли поднимается страшный убийца и вновь собирает свою жатву. Видимо, он пришел по наши души…

— О Боже, совсем забыл начертить на пороге крест! — Я гулко хлопнул себя по лбу. — Надо же… а может, он нас не заметит?

— Упырь чует кровь и тепло тела.

— А почему вы его до сих пор не убьете?

— Муж устраивал целые облавы, но все бесполезно, оборотень ускользает из наших рук. В конце концов кто-то сказал, что отпугнуть упыря может медвежий череп над входом.

— Еще одна весомая причина травить медведей?! — возмутился я.

— Да что вам за дело до этих медведей?! — в свою очередь рявкнула на меня барыня. — Можно подумать, вы сюда пришли ради них, а не ради меня.

— Естественно, не ради вас! Я, между прочим, женатый человек и очень люблю свою жену. А если я и ляпнул чего лишнего за столом, то это не по своей вине, тут есть два веселых братца, которые периодически лезут не в свое дело.

— Так ты женат? — страшным шепотом процедила она, скрипя зубами и сжимая кулаки.

— Ой-ой, Серега… зря ты тут так разоткровенничался… Разве можно чувствительной женщине все лепить прямо в лицо без предисловия? Глянь, глянь, что делается…

На моих глазах барыня Ольга Марковна начала разительно меняться. Плечи расширились, рубашка затрещала по швам, пальцы стали толстыми и крючковатыми, волосы поднялись дыбом, кожа приобрела желтый оттенок и покрылась мелкими пятнами, а лицо… Куда делась былая красота? Подобные метаморфозы обычно демонстрируют в американских триллерах, но наблюдать за монстрами на экране — одно, а присутствовать при этом кошмаре лично… Нос графини стал плоским, челюсти выдвинулись вперед, а оскал обнажил могучие клыки.

— Ошибочка вышла… Циля все-таки оказался прав — эта взбалмошная тетка и есть упырь! Виноват, упыриха…

С каждым словом мой верный черт уменьшался на ладонь. Достигнув размеров спичечного коробка, он вспорхнул мне на плечо и заверещал прямо в ухо, оттянув его двумя руками:

— Да не стой же ты столбом, камикадзе! Прочти молитву и смиренно склони голову перед этой кровопийцей — гарантирую прямое попадание в Рай. Впрочем, если хочешь еще пожить… посопротивляйся, что ли!

Инстинктивно я поднял кулаки в боксерской стойке и на всякий случай сдвинул брови. Упыриха гортанно расхохоталась, закрывая спиной дверь. Ее смех скорее напоминал лай гиены, в нем сквозила уверенность и нескрываемое торжество.

— Серега, мать твою за ногу да об стенку! Чему тебя в армии учили, блин горелый? А ну влезь на стол! Вот так… Ноги шире, колени чуть согнуты, плечи расслабь. Бей по прямой в переносицу, в ближний бой не лезь, по корпусу не молоти. Готов? Ну, давай, малыш, не позорь мои седины…

Барыня полезла за мной. Я зажмурился и ударил изо всех сил.

— Нокаут! — восторженно взвыл Фармазон, когда бывшая Ольга Марковна отлетела к двери и, треснувшись затылком, распласталась на полу. — Один, два, три, четыре, пять, шесть… нет! Встает… Объявляю второй раунд. Смотри сюда — вот так, нырком уходишь под удар, потом в солнечное сплетение — раз. Выпрямляешься и слева в челюсть — два! Запомнил?

Куда там… Упыриха мне и опомниться не дала. Одним прыжком взлетев с пола, она поймала меня за ногу и сунула ступню в рот. Я завопил.

— Че ты орешь? — укоризненно спросил черт. — У тебя же нога в сапоге, ей такую кирзу вовек не прокусить.

В самом деле, боли я не чувствовал. Тем не менее, перейдя на глупый стон, я как-то извернулся и ударил каблуком левой ноги в нос чудовища, одновременно выдергивая из чавкающей пасти правую. В зубах упырихи остался лишь мой сапог, и она доедала его с видимым удовольствием.