Моя жизнь- это мы

– Да не может быть, - не верилось Тоне. – Охренеть. То-то он всегда был подозрительно хороший.

– Конечно, неспроста это, - согласилась Аня. – Когда мужчина стелется у ног и часто дарит подарки, это не обязательно от большой любви.

– Угу, - согласилась вторая. – Это он грехи замаливает. Вот ведь сволочь какая. Ну ничего, не переживай, Лен, мы тебе другого найдем.

Лена закатила глаза. От Тони этого и следовало ожидать.

– Не нужен мне другой. Даже не вздумай меня сейчас с кем-то знакомить.

– Тю, да ладно тебе. Клин клином вышибают – знаешь такую поговорку?

Лена потупила взгляд в свою чашку, вспоминая вчерашний разговор с Алексеем. Именно нечто такое она и попыталась вчера сдуру провернуть, только не вышло. И сейчас она никак не могла понять, ее это больше расстраивает или радует? Поначалу она, конечно, расстроилась. А потом озадачилась – если Алексей отказался от ее предложения, тогда почему помогает? Может, из жалости? Или что еще? Нет, она определено перестала его понимать. Прямо-таки мужчина-загадка. Но в итоге все было к лучшему. Она и без «клина» как-нибудь справится. Возьмет себе дополнительную работу, возможно, перевод какой-нибудь книги… И погрязнет в пучине слов. Лена грустно вздохнула от такой скучной перспективы. Причем, видимо, старость ее ждала не менее скучная и одинокая.

«Надо будет завести кошку», - подумала девушка. Только для начала стоило снять квартиру. Сможет ли она себе это сейчас позволить даже с учетом того, что уже не нужно было копить на свадьбу? Мысли о разбитой любви и разрушенном будущем обещали снова вызвать слезы, так что Лена настойчиво отмахнула их в сторону и попросила подруг:

– Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Может, мне сделать новую прическу?

***

День не задался с самого момента пробуждения. В голове то и дело крутились мысли о Лене и о ее словах. Леша то злился, что возбуждался, то психовал на ровном месте.

– Ты где ночуешь второй день? – спрашивал Гриша по телефону.

– Слушай, тебе какая разница? Будешь меня теперь контролировать?

Последовала долгая пауза, спустя которую брат спросил:

– Лену видел вчера?

– Видел.

– Ну и как она? Еще рано ей звонить?

– Не знаю, - отмахнулся он, не желая сейчас разговаривать хоть с кем-то о Лене, а тем более с Гришей. – Попробуй. Твое дело. Захочет, ответит.

Досталось сегодня и его подчиненным. Он загонял всех своих барменов, заставил по два раза перемывать бокалы и принудил навести едва ли не идеальный порядок в барах «Марса». Правда, и сам получил от Алана, прошляпив оформление документов.

– Фирс, твою мать! – кричал на него большой начальник. – Я тебя когда просил подготовить документы? Поставщики уже у порога стоят.

– Да иду я, - огрызнулся он, наспех проставляя цифры на полях бланков с заказами на спиртное.

Так к двенадцати часам вечера Лешу уже все так достало, что хотелось послать всех в не столь отдаленные места. Уже были мысли взять отгул и поехать домой, и, может, даже с кем-то. А тут еще позвонила Ева:

– Ты сегодня приедешь?

– Не знаю еще, сегодня навряд ли. А что случилось?

– Да я уже спать легла. Не могла уснуть, в животе такой футбол начался. Так я встала в туалет…

Фирс улыбнулся от таких подробностей:

– Ева, давай короче.

– Фу, какой ты. Короче, Лена опять вся в слезах, сидит в ванной, я и не знаю, что думать, а что делать - тем более.

– Черт, - вырвалось у него. – Ладно, позже приеду. Поглядывай там за ней.

– То есть мне вообще не спать?

– Если ты меня отпросишь у своего благоверного, я приеду быстрее.

– Жди, - заговорщицки ответила подруга, прежде чем отключиться.

Почти сразу вполне предсказуемо Алан отпустил его с работы и отправил к себе на дачу.

– Угомони там всех. И Ева пусть ложится, - наказал старший.

Фирс спорить не стал. Переложив свои обязанности на главного бармена, он сел на любимый байк и быстро домчался до места назначения. У порога его встретила все та же Ева:

– Ну наконец-то, у меня уже глаза слипаются.

– Где она?

– В ванной, но вроде успокоилась уже. Дверь открыта. Я попросила ее не закрывать.

Фирс прошел внутрь дома и остановился перед ванной. Для приличия постучал пару раз в дверь и сразу дернул за ручку, вошел внутрь. Моментом перехватило дыхание, когда он увидел Лену. Девушка стояла в ванной, обнаженная, правда, свою соблазнительную наготу успела прикрыть махровым полотенцем, которое сорвала с крючка. Он так обалдел от представшей перед ним картины, что как дурак замер у двери.

– Фирсов, - зашипела она на него, – ты когда научишься стучать в дверь, прежде чем куда-то врываться?

– Так я постучал.

Покрасневшие глаза блондинки сузились. В тон им пылали щеки.

– Чего тебе? – резко спросила она.

– Ты опять ревела? – ответил он вопросом на вопрос.

Он очень старался не опускать глаза ниже ее лица и все-таки не сдержался, перестав себе отказывать в этом удовольствии. Тогда Лена схватилась за ванную шторку и растянула на всю длину перекладины.

– И что с того? – огрызнулась девушка, продолжая вытираться полотенцем за шторкой. – Я уже не могу спокойно поплакать? Тебе какое до этого дело?

Леша хмыкнул. Видно, не у него одного сдают сегодня нервы.

– Раз спрашиваю, значит, есть дело.

Лена фыркнула:

– Лучше подай халат, раз пришел.

Фирс снял с вешалки черный шелковый халат и подал ей. Накинув его, Лена наконец-то сдвинула шторку и показалась ему на глаза. Вышла из ванной, поглядывая на дверь за спиной Леши.

– Я бы уже вышла отсюда, - строго сказала она.

А он бы и рад отойти, да только словно прирос к месту. Блондинка в шелковом халате на голое тело – это казалось выше его сил. Не выдержав паузы, Лена шагнула к нему и толкнула в грудь в попытке оттеснить с прохода. Но из-за этого оказалась лишь в опасной близости с ним.

– Да куда ж ты лезешь, глупая, - произносил он, пока прижимал Лену к стене.

Его ладони будто сами легли на ее лицо. Поцеловать эту девушку захотелось со страшной силой. Даже губы жгло от этого желания. Но когда он наклонился к ее рту, она быстро проговорила:

– Леш, я передумала.

Его губы плотно сжались. Значит, он себе места не находит, а она передумала? Вот так просто? Оттого, словно ей назло, Фирс мгновенно сорвался.

– Я тоже, - ответил он, дерзко накрывая ее рот своим.

Лена дернулась, а потом и вовсе начала сопротивляться, только при этом странным образом отвечала ему на поцелуй. Ее губы двигались в такт, жарко, дерзко, затягивая в водоворот болезненно-приятных ощущений. Она была такой сладкой, такой влажной и горячей, что его последняя фраза все больше и больше набирала силу. А стоило лишь пройтись ладонями по бархатной коже обнаженных бедер, и он сразу понял, что проигрывает самому себе. Однако в этот раз пришлось столкнуться с сопротивлением не только своей совести.