Моя жизнь. Южный полюс

Следующий день был отличный – ясно и тихо. Солнце буквально припекало. Мы решили подсушить меховую одежду. В глубине спальных мешков всегда образуется немного инея. Кроме того, воспользовались случаем определить свое место и проверить компасы. Они оказались исправными. Пополнив походный провиант, мы 1 ноября двинулись дальше. На другое утро – густой туман, скверная погода. Возможно, она казалась худшей, чем была после чудесного дня накануне. Когда мы проходили здесь на юг в первый раз, собаки Хансена провалились в трещину, но это мелочь, а других неприятностей у нас тут не было. Не ждали мы их и на этот раз. Но в этих местах так: чего не ждешь, на то нарвешься. Снег был рыхлым, идти тяжело. Время от времени мы пересекали узкие трещины.

Один раз увидели зияющую дыру – совсем недалеко, иначе мы просто не заметили бы ее в таком тумане. Но до 22 километра все шло благополучно. Здесь Хансен решил пересечь метровую трещину. И надо же: зацепился лыжей за гужики задних собак и упал поперек трещины. Неприятная история. Собаки уже прошли трещину, но сани стояли как раз над ней. Когда Хансен упал, они сдвинулись так, что малейший толчок мог развернуть их вдоль трещины, а тогда ищи их на дне. Собаки мигом смекнули, что их хозяин и господин сейчас не способен их «причащать». Разве можно упустить такой случай! И вся упряжка, яростно рыча, затеяла такую драку, что шерсть летела клочьями. Естественно, собаки при этом дергали гужики, все больше разворачивая сани боком. И сами они в пылу битвы приближались к краю пропасти. А уж если провалятся – прощай, вся упряжка! Кто-то из нас перепрыгнул через трещину, бросился в гущу собачьей своры и, к счастью, сумел унять драчунов. Одновременно Вистинг бросил Хансену веревку и оттащил его подальше от трещины. Затем мы все вместе спасли сани. Потом, когда мы тронулись дальше, я подумал: «Интересно, как-то Хансен себя чувствовал – небось, наслаждался, вися над пропастью и ожидая, что сейчас сорвется вниз! Это как раз в его вкусе!»

Завершив очередной 28-километровый этап, мы разбили лагерь.

От 81° южной широты начали ставить пирамидки через каждые девять километров. На следующий день была отмечена самая низкая температура за весь переход – минус 34,5°. Ветер юго-юго-восточный, не очень сильный, но все же летней погоду трудно было назвать. Мы ввели обычай, который оставался в силе на всем нашем пути к югу, – при постройке пирамидки посередине очередного этапа завтракать. Завтрак этот был не очень плотным, три-четыре овсяные галеты всухомятку – и все. Если кто-то хотел пить, он мог есть галеты со снегом: так сказать, хлеб и вода. В наших родных широтах вряд ли кого-нибудь соблазнишь таким блюдом. Но то родные широты, а здесь, если бы нам предложили еще «хлеба и воды», мы были бы только рады.

В этот день мы пересекли последнюю за много дней трещину, да и то она была всего несколько дюймов шириной. Дальше шла спокойная равнина, словно отлогие длинные волны, которые мы замечали только благодаря тому, что наши пирамидки часто как-то вдруг исчезали из виду. 3 ноября дул свежий южный ветер, сильно мело. Снег тяжелый, но собаки тянули неожиданно хорошо. Температура воздуха, как обычно при южном ветре, поднялась до минус 10°. Несмотря на ветер, путешествовать при такой температуре было одно удовольствие.

На другой день подул легкий норд. Скольжение резко изменилось к лучшему, и собаки то и дело переходили на галоп. По плану в этот день мы должны были бы дойти до склада на 82° южной широты, но густой туман подрывал наши шансы на успех. Под вечер мы одолели положенное число километров, но склада не было видно. Правда, видимость была не ахти какая, от силы метров тридцать. При таких условиях всего разумнее было разбить лагерь и ждать, пока не прояснится.

В четыре утра проглянуло солнце. Мы дали ему прогреть воздух и разогнать туман, а затем – в путь. Утро было дивное. Ослепительно ясное небо, тепло. Могучая равнина, полное безмолвие, сплошная гладь, абсолютная белизна. Хотя нет – там впереди что-то виднеется, нарушая белизну и гладь… Мы дошли до третьей важной точки, крайнего южного форпоста цивилизации. Перед нами был наш последний склад. Мы испытывали невыразимое облегчение и чувствовали себя наполовину победителями. В тумане мы отклонились к западу на пять с половиной километров. Тем не менее оказалось, что если бы мы вчера продолжали путь, то вышли бы прямо на наши флажки. Вон они выстроились в ряд, и черные лоскутки развевались так гордо, словно ждали похвалы за образцовую службу.

Как и у склада на 81° южной широты, здесь почти не было заметно осадков. Как и там, вокруг склада намело снега на полметра. Очевидно, тут держалась такая же погода. Склад был в точности таким, каким мы его оставили, сани стояли по-прежнему. Даже их не замело. А плотный снежный бугорок послужил отличной площадкой под нашу палатку.

Мы тотчас принялись за работу. Прежде всего отправили на тот свет Урана. Хотя он выглядел тощим и костлявым, мы увидели у него массу жира вдоль хребта. Пригодится, когда придем сюда на обратном пути. Жеманница явно не укладывалась в отведенный ей срок. У нее оставалась еще одна ночь. Дай Бог…

Собачьего пеммикана в складе как раз хватило, чтобы сытно накормить собак и снова нагрузить сани. Другого продовольствия у нас было так много, что можно было оставить хороший запас на обратный путь.

На другой день устроили дневку, чтобы в последний раз дать собакам как следует отдохнуть. Хорошая погода позволила нам просушить снаряжение и проверить инструменты. К вечеру все было готово, и мы подумали о том, что неплохо потрудились осенью, полностью выполнили задуманное – перенесли базис с 78°38' на 82° южной широты.

Жеманнице пришлось отправиться следом за Ураном. Их положили поверх склада, а рядом – восемь малюток, которые так и не увидели дневного света.

Здесь мы решили дальше ставить пирамидки через каждые пять километров и устраивать склады на каждом градусе широты. Сейчас собаки хорошо тянули сани, но мы-то знали, что им в конечном счете станет туго, если груза не убавится. Чем скорее мы их разгрузим, тем лучше.

Седьмого ноября в 8 часов утра мы покинули 82° южной широты. Теперь впереди простиралось неведомое, начиналось серьезное испытание. Барьер выглядел по-прежнему. Плоский рельеф, отличное скольжение. У первой же очередной пирамидки пришлось застрелить Люсси. Чудесная собака, жалко убивать, да что поделаешь. Ее фавориты Карениус, Баран и Шварц мрачно косились на труп, когда мы проходили мимо него. Им явно не хотелось расставаться с возлюбленной, однако долг призывал, и кнут грозил каждому, кто не внимал этому зову.

Мы увеличили дневные переходы до 37 километров. Это позволяло проходить градус широты в три дня. 4 ноября устроили дневку. Удивительно, как собаки с каждым днем втягивались в работу; теперь они достигли наилучшей формы. Легко одолевали дневной переход со скоростью семи с половиной километров в час. Мы ни шага не делали, от нас требовалось только уменье катиться за санями на лыжах на прицепе.

Вечером четвертого пришлось прикончить последнюю из наших «дам» – Эльсе, гордость Хасселя, украшение его упряжки. Увы, в последнее время ее поведение не отвечало правилам «хорошего тона», а такое прегрешение у нас неукоснительно каралось смертной казнью. Еще одна собака осталась лежать на верху пирамидки.

Остановившись вечером на 82°20' южной широты, мы увидели на юго-западе большие бело-бурые облака, какие обычно бывают над материком. Однако в тот вечер мы не разглядели никакого материка. Зато на другое утро, выйдя с биноклем из палатки, отчетливо увидели освещенный утренним солнцем гористый край. Ясно различая отдельные вершины, мы определили, что это земля, которая простирается к юго-востоку от ледника Бирдмора. Мы все время выдерживали строго южный курс и сейчас находились приблизительно в 400 километрах к западу от ледника Бирдмора. Мы и дальше должны были следовать строго на юг.

Вечером 9 ноября мы по счислению дошли до 83° южной широты. Полуденная высота солнца на следующий день соответствовала 83°1' южной широты. Мы оставили здесь склад с четырехдневным запасом продовольствия на пять человек и двенадцать собак. Обложили его большими снежными кирпичами, так что получился квадрат с длиной стороны два метра, и водрузили большой флаг. В этот вечер произошел странный случай: три собаки дезертировали, убежали на север по нашему следу. Это были фавориты Люсси; они, очевидно, задумали разыскать свою возлюбленную. Серьезная потеря, особенно для Бьоланда, ведь вся троица была из его упряжки. Отличные собаки, одни из самых работящих. Хансен уступил Бьоланду одну из своих собак, и он, хотя и не так легко, как прежде, поспевал за всеми.