МОЯ. Не отдам!

Мои пальцы легко и плавно, порхая, скользят по мокрому теплу, покрывающему мои половые губы. Смазки так много.

Клитор вибрирует от натяжения и напряжения.

Каждое поглаживание — как удар микротоком, в чувствительный центр.

Ритм немного сбивается. Я впервые ласкаю себя… Еще и так бесстыже.

Ужасно порочно.

Невозможно отказаться…

Я настолько мокрая, что смазка беспрерывно течет из щели между ног и стекает по крупному, твердому столу. Дан наблюдает, как мои пальцы танцуют на узелке плоти и подсказывает.

Он подсказывает, я исполняю, и даже кричу от удовольствия, накатывающего острыми волнами.

Слишком хорошо и мокро.

Слишком вкусно его крепкий орган раздвигает половые губки, проникает внутрь, и я хочу еще глубже.

Еще немного ниже.

Шиплю от того, как он входит туже и плотнее.

— Не спеши.

Крупная дрожь с его стороны.

Конвульсия сильного тела.

Я поднимаю взгляд, замечая, как по его вискам и шее струится пот. Он дышит размеренно, но жутко мокрый, блестит, словно подтаявшая ледяная статуя.

— Ты хочешь меня? — интересуюсь я.

Дан на миг прикрывает глаза, и, когда снова распахивает их, меня омывают волной кипятка. Створки щели туго поджимаются, пульсируя вокруг его члена, немного погруженного в меня.

Только головка, но и ее я ощущаю невозможно остро…

Остро и недостаточно глубоко внутри себя.

Дан начинает двигать бедрами.

Проникновение глубже и требовательнее.

Через миг сопротивление бьет концом в тугую преграду, стонет.

— Быстрее. Мне нужно быстрее! — требует.

Обхватив меня под задницей крепче, Дан начинает меня легко поднимать и опускать, словно пушинку.

Он нанизывает меня на ствол, протыкает им на позволительно доступную глубину.

Я стону громче и громче, тяжело дышу. Пульс сходит с ума, сердце словно тряпочка, которую болтает ураганным ветром.

Он движет мной все быстрее и быстрее, и комната вокруг начинает расплываться. Я цепляюсь за крепкие плечи пальцами и дрожу, подмахивая бедрами.

Я знаю, что взорвусь в любую секунду.

Да-да, теперь я точно знаю. Точно уверена…

— Давай! — требует.

— Еще… Еще… — выпрашиваю я.

— Ласкай себя… Прямо сейчас… — хрипит едва разборчиво.

Я опускаю пальцы вниз, между нашими телами.

Всего несколько касаний, и я кричу.

— Да… Да… Даааан!

Я кричу, меня разбивает на ослепительные вспышки, на клочки удовольствия.

Дергаюсь на его члене, как сумасшедшая, теряю остатки самообладания от пульсации его члена внутри.

Бедра совершают взмахи.

Дан толкается глубже и вдруг крепче впивается в мой зад пальцами, твердым рывком опустив вниз слишком сильно.

Цунами оргазма захлестывает меня, смывает все чувства, и на фоне этого вспыхнувшая красным боль чувствуется лишь щепкой в море удовольствия.

Потом боль впивается в тело острой колючкой, втирается в нежную, разорванную плоть острой наждачкой.

Снова и снова.

Я продолжаю взмывать вверх и опускаться вниз, испытывая не самые приятные ощущения.

— Да… Вот так… Огонь… Огонь, Белка…

До моего слуха — доносятся отрывистые мужские признания.

И, несмотря на весь спектр болевых ощущений, я испытываю странное удовольствие от срыва его контроля. Такое болезненное и острое, дикое, как этот секс. Наш секс, он и я… О боже…

Я цепляюсь за плечи Дана, прижимаюсь губами к его губам и распахиваю рот.

Он втягивает мой язык в свой рот, сосет его грубо и жестко.

Мои пальцы тянутся вниз.

Предатальстки знакомым жестом находят ту самую точку и ласкают ее, теребят требовательно.

Меня отпускает, да… Боль уже не втягивает в свой водоворот, приправляет фоном более приятные эмоции.

И через несколько секунду я чувствую, как новый, тяжелый, острый и интенсивный экстаз разрушает меня.

Мужчина подо мной взрывается в оргазме, рычит и стонет, выпустив мой обезумевший язык.

Он кончает, выплескивается и продолжает нанизывать меня на свой горячий, твердый штак.

— Дан… — шепчу, пребывая в ужасе и горячем, приятном шоке.

Он в меня кончает… Боже…

Я ощущаю, как его сперма омывает меня изнутри, как врывается в лоно.

Слышу эти звуки и слышу наши запахи — пот, кровь, сперма…

— Ты в меня… — стону. — Прекрати!

— Я стерильный, — выдыхает быстро и дергает мной вверх и вниз уже медленнее, на каждом слоге опуская. — Сте-риль-ный…

Мы растянулись на диване.

Вернее, Дан размяк, привалившись на его спинку, я медленно растеклась на мужчине.

Дрожу, пока он неспешно гладит меня по волосам, запускает пальцы до самой кожи головы, поглаживает осторожно.

Отхожу от оргазма, сытая чувственность уступает место разумным мыслям, и на этом фоне особенно остро чувствуются запахи — сперма и кровь.

Кровь и сперма.

Между ног ноет. Я отлипаю от Дана, он весь перепачканный, в красных разводах, в скользкой смазке и сперме.

Должна признаться, я ничуть не лучше.

Запоздало оглушительно бьет по голове:

— Ты лишил меня девственности. О боже! О боже, мне было нельзя! Нельзя…

Дан лениво моргает.

Я продолжаю закипать паникой:

— Нельзя! Боже… Что теперь делать? Что теперь будет… Я должна была… Должна была дождаться Его.

— Кого?

— Любимого… Он обещал меня найти. Обещал, что однажды мы будем вместе… — плачу беззвучно.

— Любимый? — переспрашивает Дан.

Он касается моего плеча, я переползаю в сторону, сгорая от стыда: шлюха!

Я просто конченая шлюха… Проститутка!

Я недостойная…

— Да, любимый! — плачу горько.

— Теперь у тебя один любимый. — пауза. — Это мой член!