Моя

— Чувствовать желание своего мужчины они не желают, чувствовать его состояние тоже. И что ваши самочки в таком случае вообще желают?

— Положения в обществе и богатств.

Слова вылетали просто и легко. Я даже с каким-то удовольствием делился с Риитой информацией. Говорить ей и чувствовать в ответ ее возмущение было для меня блаженством. И я впервые почувствовал, что в моей душе просыпается надежда на то, что с Риитой, со своей парой, я смогу быть так же счастлив, как и отец с моей матерью.

— Ваши самочки совсем не самочки, — буркнула она раздраженно, вызывая внутри меня волну чего-то теплого и радостного.

Сейчас она снова была похожа на домашнего зверька, который фырчал и был недоволен своей жизнью постоянно.

— А кто?

Мне было по-настоящему интересно, что мне ответит моя пара.

— Форменные сучки!

Воскликнула, еще и руками всплеснула.

— Нам, кстати, направо, — резко сменила она тему. — Мы ведь ищем кухню?

И снова ее шлем сполз, чтобы показать мне голодные глаза, полные надежды.

— Мы должны поесть, — свернул я в указанном направлении. — Тебе надо есть очень много, ты совсем легкая. Когда мы прилетим на ЛарИну, тебя будут кормить самой вкусной и питательной едой.

Сказал и тут же осекся. А что, если она захочет вернуться на свою родную планету?

— Звучит замечательно, — вопреки моим опасениям, она не отвергла мою заботу, не попросилась домой. Это радовало и даже заставило меня улыбаться ровно до ее следующих слов:

— Я уже и забыла, как это — не чувствовать постоянного голода.

— На твоей планете так мало еды, что вы голодаете?

Не мог разобраться в ее чувствах.

Страх, боль, облегчение, радость, смятение и снова страх.

— Ты боишься, — мой голос больше походил на рычание. — Больше тебя никто не обидит. Я убью любого, кто захочет причинить тебе боль.

— Мы пришли! — слишком уж радостно воскликнула моя пара, указав пальчиком на двери.

Она не хотела говорить о своей прошлой жизни. Меня это не волновало. Она теперь рядом со мной, и я о ней позабочусь. Я буду самой лучшей в мире парой, и тогда она поймет, что мне можно доверять. Тогда она сама мне все расскажет.

Поиск еды не занял много времени. Кухня была очень похожа на ту, что обустроена на моем корабле. Открыв дверцы, обнаружил достаточное количество питания.

Здесь было много чего, но то, что я видел, было для меня незнакомым. Я не знал, пригодна ли еда для Рииты, которая сейчас активно елозила в моих руках, пытаясь встать на ноги.

— Ну же, отпусти меня, — похлопала она своей ладонью по моему плечу. — Если я еще хоть немного понаблюдаю за таким количеством еды, которую не могу достать, захлебнусь собственными слюнями.

Сильнее сжал руки вокруг своей пары и широким шагом направился на выход. Если только один вид найденной нами еды грозит самочке смертью, то есть ее точно не стоит. Но, кажется, Риита была другого мнения и, несмотря на грозящую ей опасность, решила съесть часть запасов. Я не мог подвергнуть ее опасности.

Стискивая челюсти, старался даже не смотреть на затихшую самочку. Боялся увидеть в ее глазах осуждение и разочарование. Как ни стараюсь, у меня ничего не выходит. Возможно, мне не просто так высшие не давали найти свою пару. Они знали, что я не смогу как следует о ней позаботиться. Я недостоин, и сейчас понимал это как никогда ясно.

— Эй, ты меня слышишь? — тонкие пальчики замелькали возле моего лица. — Немедленно поставь меня на ноги! Если ты не дашь мне добраться до еды, я закушу тобой!

В голосе самочки слышались злость и раздражение. Почему она так стремится сама себя убить?

— Зачем ты хочешь съесть то, что тебя убьет? — не смог сдержать своего рычания.

— О не-ет, — простонала она, прикрыв глаза. — Еда отравлена?

Столько обречения было в ее вопросе, что у меня даже сердце защемило от того, что она чувствовала в данный момент.

— Я не знаю, пригодна ли эта еда. И как только услышал, что один ее вид может тебя убить, сразу же отошел подальше.

Самочка замерла после моих слов, что-то напряженно обдумывая, а затем, глянув на меня, начала смеяться все громче и громче.

Я всерьез забеспокоился, что она подхватила болезнь космоса. Живые существа часто сходили с ума от голода и жажды.

Вновь посмотрев на меня, Риита стала не только смеяться, но еще и заплакала.

Я побежал со всех ног, стремясь как можно быстрее очутиться в медотсеке.

Возможно, еще не слишком поздно, и я смогу ее спасти.

То, что произошло дальше, я толком и не понял. Риита сначала что-то кричала, била меня в грудь своими маленькими кулачками, а я бежал быстрее, понимая, что ей становится хуже. Все изменилось в один момент.

Громко зашипев, самочка меня укусила и, вывернувшись из моих рук, в немыслимом прыжке очутилась позади меня. По инерции пробежал еще некоторое расстояние и, резко обернувшись, увидел, что Риита присела, широко расставив ноги, и уперлась руками в пол.

Сейчас она напоминала дикое животное, которое готовилось к смертоносному прыжку. Она даже шипела точно так же и скалила на меня тоненькие, длинные клыки. На ее руках появились острые черные когти, которые она без сомнения запустит мне в кожу, если я подойду немного ближе.

Я был шокирован произошедшими в ней изменениями. Даже если самочка сошла с ума от голода и жажды, у нее не могли от этого вырасти клыки и когти. Даже ее запах немного изменился. Ее аромат и притягивал, и предупреждал об опасности.

Риита очень сильна, несмотря на свои крошечные размеры.

И в ее состоянии был виноват только я. Я должен был лучше о ней заботиться.

Я хотел быть тем, кто утолил бы ее жажду.

Я хотел быть тем, кто обеспечит ее едой.

Я хотел быть тем, чьи прикосновения смогли бы ее успокоить.

Хотел быть тем, кому она смогла бы довериться.

— Риита, успокойся, я не причиню тебе вреда, — поднял руки, показывая ей пустые ладони.

Я не стал бы причинять вреда или быть грубым, и хотел, чтобы она это понимала.