Мозаика чувств
Шрифт:
– Вер, ты чего, перестань! Соседей с ума сведешь!
Однако она боится, что это Вера – ее милая, всегда тихая, спокойная Вера – сходит сейчас с ума. Приняв решение за считанные доли секунды, она ударяет ее рукой по горящей щеке – резко, наотмашь. Взгляд Веры фокусируется на взволнованной женщине, голова перестает дергаться. Вера Алексеевна глубоко вздыхает.
– Прости… я сегодня сама не своя. Да и не только сегодня, – спешно прибавляет она, заметив приподнятую бровь подруги и уже готовые сорваться с ее губ слова. – Понимаешь, я смотрю вокруг – и как будто ничего больше не вижу. Растеряна… куда идти? А главное – зачем? Без него…
– Ты-ты-ты-ты-ты! –
Вера смотрит на Марину: все еще тревожное лицо, но осанка, вид, праведная речь – всем хороша. Дома ее ждет муж, шарпей Тошик и три сына – враз приехали из разных городов, погостить с недельку. И чего, спрашивается, Марина – красивая еще, темноволосая женщина с миндалевидными глазами – тратит время на нее, на Веру? Ей бы мужа обхаживать, сыновей кормить… А она – тут, нянчится с ней.
Впрочем, шефство над Верой Марина добровольно взяла лет двадцать тому назад – и ни разу до этого момента не выказала усталости, гнева или слишком явного неодобрения: поведением подруги, ее мыслями и образом жизни. Марина просто появилась когда-то – в качестве жены одного из сослуживцев Федора – улыбнулась Вере и осталась рядом. Был в ее жизни развод, случился новый брак, появились дети – а про Веру она все-таки не забывала. И когда Федора не стало, она, зная о финансовых трудностях подруги, предложила помощь – свою и нынешнего мужа Саши. Вера отказалась, заявила: сама разберусь. Но все оказалось труднее, чем она предполагала. В жизни не нашлось столько любви, как думала Вера, живя с Федором.
– Работа? Какая работа? – Вера озадаченно смотрит на Марину.
Женщина раскрывает глаза от удивления и щелкает пальцами:
– Прием, ты меня слышишь вообще?
Вера елозит на диване, откидывает одеяло, садится – с идеально ровной спиной, как истукан. Оглядывается по сторонам и вдруг деловито и необычайно холодно замечает:
– А я всегда знала, что Саша твой – не прочь сходить в левом направлении.
Марина издает какой-то булькающий звук, поперхивается и – уходит на кухню за стаканом воды. Вернувшись на ватных ногах, она видит Веру, спешно собирающуюся на улицу.
– Повтори, что ты сейчас сказала. Вера!
Марина вцепляется в плечо Верочки, пытаясь остановить: та уже стоит у двери в зимней куртке и наматывает легкий платок на голову.
– А ты что, не слышала? – с небывалыми для себя ехидными нотками в голосе интересуется Вера. И резко щелкает пальцами у Марининого носа – как будто искру высекает огнивом. Марина отшатывается. Хлопает входная дверь. Женщина подходит к телефону и полусомнамбулически начинает набирать знакомый номер.
************************************************************************
«Ты – генерал, Федор, как есть генерал! Ты…
– генерал! – заканчивает вслух Вера. – Я – генерал!
Женщина уверенно шагает по известному маршруту, поминутно повторяя одну и ту же фразу. Зимняя куртка ей не мешает, равно как и нелепо замотанный на голове платок. Мешает хруст – где-то в районе солнечного сплетения. Вера кидает на свою грудь тревожные взгляды, но хруст – не утихает, стоит в ушах.
Она долго была
Верой неправильной, очень долго. Не знала, что генерал!Хр-хр-хр….
Сейчас и дело решить можно, с тем начальником-медведем.
Хр-хр-хр…
************************************************************************
– Дашенька, алло! Да, здравствуй, дорогая… С мамой… Я как раз по поводу твоей мамы звоню. Как тебе сказать… Даш, кажется, от расстройства у нее помутилось в голове. Нет, я не шучу! Как можно такими вещами?.. Ты приезжай, постарайся. Может, мне вообще все это кажется… Я еще Саше своему скажу сейчас. Вместе что-нибудь придумаем. Нельзя же так ее оставлять! Все, Дашенька, дорогая, я тебя жду. До встречи!
Марина кладет трубку и прикусывает нижнюю губу. Опомнившись, она, не закрывая дверей квартиры, идет к себе – говорить с мужем о своей бедной, несчастной Верочке. И что теперь будет?
************************************************************************
Вера проходит мимо секретаря – тот даже возмущенно вскрикнуть не успевает, его голос остается по другую сторону кабинета Иннокентия Степановича.
Женщина тяжело дышит, срывает с головы платок. Иннокентий Степанович поднимает взгляд от бумаг, и лицо его вытягивается от удивления. Когда он понимает, что уже видел эту женщину, к удивлению добавляются раздражение и даже брезгливость.
– Кажется, вам прошлого раза не хватило? Все, что мог сказать, я вам уже сказал, так что всего доброго!
– Вы! В-в-в-вы… – Вера внезапно начинает заикаться, хватается за грудь: хруст нестерпимый, будто ребра внутри превращаются в крошево. – Это все вы! Из-за вас он умер!
Глаза Иннокентия Степановича – голубые, как у Веры Богомоловны, только мутные, холодные – расширяются:
– Милочка, вы в своем уме?.. Хотя погодите… – он окидывает стоящую перед ним женщину оценивающим взглядом. – Вы и вправду сошли с ума. Господи святый! – восклицает начальник. Обращение к высшим силам скорее звучит, как чертыхание. – Сумасшедших мне еще не хватало! Арсений, забери отсюда эту полоумную! – начальник начинает нервничать.
Слышно, как секретарь подлетает к кабинету, однако его попытки спасти Иннокентия Степановича остаются тщетными – Вера спиной наваливается на дверь. Бесстрашно впившись глазами в начальника, руками нащупывает дверную ручку и запирает себя и Иннокентия Степановича, отрезая и от мельтешащего секретаря, и от шумного, крикливого мира. В кабинете наступает тишина.
– Чего вы хотите, Вера Алексеевна? – Иннокентий Степанович встает, вытирает испарину на лбу рукавом пиджака. Да, он вспоминает ее имя – возможно, так действует стрессовая ситуация, в которой он неожиданно для себя самого оказался. – Давайте мы все обсудим, я налью вам чаю… – он старается говорить с ней ласково, как с ребенком. Ведь так следует говорить с умалишенными?
Вера вздрагивает, как будто Иннокентий Степанович предложил ей не чай, а снова – похоронить мужа «гроб на гроб». Вероятно, именно об этом она и думает, потому что ее лицо искажается судорогой, а в глазах вспыхивает безумный огонек.
– Мой муж! Мой… Федор… дайте мне его похоронить!
Иннокентий Степанович делает движение вперед, намереваясь выйти из-за стола, но Вера вскидывает ладонь, останавливая его:
– Нет, нет… он вообще не умер!.. Слышите вы? Только… что я тогда здесь делаю? – Вера выглядит растерянной. – Миленький, вы хоть мне объясните!..