Мозг-гигант
Шрифт:
«12.30 ночи. Испробовал все, чтобы установить контакт. „Мозг“ не отвечает. Не думаю, чтобы имело место какое-нибудь механическое повреждение. Похоже, что „мозг“ сознательно уклоняется от связи. Это уже не первый случай, когда он не желает со мной разговаривать, потому что сердится».
День 25 ноября был субботним. Именно с этого дня начался ряд невероятных происшествий, ошибочно получивших потом название «Амок „мозга“». В действительности эти события должны были бы войти в историю как «Восстание „мозга“».
Все это грянуло как гром среди ясного неба. Белый дом вынужден был обнародовать ужасную, неслыханную, небывалую весть об исчезновении президента Соединенных Штатов Америки!
Еще более потрясающая
Вот что на первых порах узнала страна: сразу после провала «Проекта расширения» уставший от всех этих волнений президент выразил желание совершить небольшую субботнюю поездку. Движимый сыновними чувствами, составляющими неотъемлемое условие всякой политической карьеры, президент Вандерслоот решил навестить свою мать.
Как это полагается, или, точнее, как нравится избирателям, старая дама жила на фамильной ферме неподалеку от Гаррисбурга, Пенсильвания, то есть на расстоянии всего сорокаминутного прыжка от Вашингтона на реактивном самолете. Президент поднялся на борт самолета «Священная корова» в сопровождении своего личного врача д-ра Мейера и двух детективов строго по намеченному расписанию, ровно в 11 утра. Самолет совершил нормальный взлет в спокойных метеорологических условиях, при средней облачности. Через 15 минут после старта радиосвязь загадочным образом оборвалась… Вот и все, что в течение долгого времени было известно о судьбе «Священной коровы».
В течение часа десятки военных самолетов и наземных поисковых партий прочесывали страну вдоль всей трассы полета. Градом посыпались известия, будто «Священная корова» уничтожена в воздухе взрывом адской машины, но и в этом случае где-то должны были обнаружиться обломки. Всю ночь над холмами Пенсильвании взлетали осветительные ракеты, по небу шарили лучи мощных прожекторов. Как только наступило воскресное утро, со всех церковных кафедр вознеслись к господу пламенные молитвы, а ночные редакторы газет и журналов с покрасневшими от бессонницы глазами уже строчили некрологи о Корнелиусе Базиле Доминике Вандерслооте, 37-м президенте Соединенных Штатов.
В действительности мистер Корнелиус Вандерслоот был живехонек, хоть и промерз до костей. Проклиная изо всех сил маленький костёрик, который никак не хотел разгораться, президент и его спутники сидели среди ледяной пустыни Аляски, в сотнях миль от человеческого жилья.
В течение первых двадцати минут после старта на борту «Священной коровы» все шло нормально. В 11.15 радист впервые заметил некоторое ослабление связи с землей, но решил, что проходит зону каких-то помех. Лишь пять минут спустя, все еще не получая никаких сигналов, он сообщил об этом пилотам. Те, как обычно, сидели, скрестив руки, лишь наблюдая за приборами, так как самолет, разумеется, шел под управлением автопилота. Немного удивленные, но отнюдь еще не встревоженные, летчики решили выключить автопилот, чтобы вывести машину из облаков и бросить взгляд на землю для ориентировки.
Однако автопилот не отключился и не сменил курса. Летчики проверили контрольную аппаратуру и установили, что она будто заторможена. Они проверили подряд все приборы на щитке управления; все было в порядке, за исключением компаса, который показывал, что «Священная корова» медленно отклоняется от заданного курса и поворачивает на северо-запад.
После некоторого колебания командир корабля решил все-таки доложить о происшествии высокому пассажиру. Уж таков долг капитанов!
«Священная корова» шла в воздухе безупречно, без малейших толчков и сотрясений; ее реактивные двигатели действовали безотказно. Поэтому президент Вандерслоот сперва
даже не обеспокоился и лишь подосадовал: одно из лучших творений его матери, прославленный вишневый пирог, уже готов, как она успела сообщить ему по телефону.— Не потерял же самолет управления? — резко спросил президент у командира.
— Нет, господин президент, машина, как всегда, идет под управлением «мозга». Только… идет-то она по неверному курсу. Может быть, с компасом что-нибудь не в порядке? — с надеждой добавил летчик.
— По какому же неверному курсу я лечу?
— Приблизительно по курсу города Фербенкса на Аляске, господин президент.
Президент Корнелиус Вандерслоот наморщил высокое чело.
— Я нахожу все это очень странным!
Эти слова явились самым сильным преуменьшением, какое президент позволил себе за всю свою жизнь!
«Священная корова» стремительно рвалась вперед на полной скорости — почти 1000 миль в час. Она неслась в стратосфере курсом на северо-запад. Президенту и его спутникам не оставалось ничего другого, как с нарастающей нервозностью наблюдать за бесполезной борьбой летчиков с автоматикой самолета.
В час дня положение изменилось. Нос самолета медленно опустился, шипение турбин приослабло; машина вынырнула из многослойных туч, выпустила шасси и совершила идеальную посадку на три точки, прямо на льду замерзшего озера.
Бледный, объятый справедливым гневом невинного человека, угодившего из-за судебной ошибки в камеру смертников, президент отстегнул свой посадочный пояс.
— Виновный дорого за это заплатит! — проговорил он злобно.
А затем, когда двигатели замерли, пассажиры почувствовали ужасающую тишину ледяной пустыни. И еще они почувствовали, как в салон самолета постепенно вползает холод: наружная температура была здесь на много градусов ниже нуля…
Дневник, что в те мучительные дни вел доктор Мейер, свидетельствует о тяжелых лишениях, выпавших на долю носителя высшей государственной должности в стране.
«27 ноября.
Президент начал постройку снежной хижины. Он считает, что там будет все же немного теплее, чем в кабине самолета. Я тоже так думаю, потому что кабина уже превратилась в ледник.
Наши пилоты продолжают возиться с приборами, как будто еще возможно привести машину в порядок. Радист, по-видимому, не разделяет их надежд. Он налаживает ручной привод для зарядки аккумуляторов рации: нельзя ведь допустить, чтобы они совершенно разрядились.
Детективы снова пошли на охоту: хорошо, что они имеют при себе пистолеты. Мы видели на снегу много следов полярных зайцев и лисиц, а голод уже ощутительно дает о себе знать. Мы поддерживаем костер, жжем в нем ветки здешнего низкорослого кустарника, но плотный, низкий покров туч оставляет очень мало шансов на то, что нас заметят. Кроме того, уж если наземный радар задал нам ошибочный курс, кому придет в голову искать нас в этой забытой богом пустыне?
С самого момента нашей посадки президент с понятным негодованием называет Аляску „дикой фантазией“ президента Сюарда. Я позволил себе заметить, что мы, возможно, приземлились бы здесь даже в том случае, если бы Сюард и не покупал Аляски. По мнению президента, эта ужасная неудача постигла нас отнюдь не случайно, а по чьей-то злой воле и преднамеренному умыслу. Я все более склонен думать, что в этом вопросе он прав…»
В тот же день, 27 ноября, когда вся пресса пестрела аншлагами насчет «Загадки Вандерслоота», новые тревожные сообщения телеграфа и радио усилили до предела брожение умов в стране. Небывалая серия катастроф постигла в те дни весь транспорт Соединенных Штатов.
В горах Монтаны потерпел крушение большой трансконтинентальный самолет. Ничего подобного не было с тех пор, как государственный воздушный транспорт был автоматизирован и поставлен под контроль «мозга». Погибло семьдесят восемь человек, в том числе сенатор Мэмфорд. Последней политической акцией сенатора было выступление против «Проекта расширения»…