Мозг отправьте по адресу...
Шрифт:
Впрочем, мозги интересовали и русскую и мировую науку. Работы шли в разных направлениях. Одни по-прежнему указывали на существование связи между весом мозга и одаренностью его носителя. Другие подчеркивали значимость изучения артерий и сосудов мозга. Третьи упирали на складки, борозды и извилины. Четвертые считали определяющим структуру волокон, миелоархитектонику. Пятые – клеточную структуру мозга, цитоархитектонику и т. п. Исследовали все мозги, которые удавалось добыть. С материалом было трудновато. В основном им становились мозги профессуры, ученых-естественников: [62] они и их родственники, вероятно, были менее предубеждены против вскрытия и других манипуляций с трупом. Существовала и давняя традиция – завещать мозг, череп, тело и т. п. родному университету для изучения и на память.
62
Краткий список «литературы по мозгу выдающихся людей» см. в приложении к статье: Б.К. Гиндце К вопросу о соматическом исследовании лиц выдающихся психических способностей. Клинический архив гениальности и одаренности (эвропатологии). 1925. Т. 4. С. 229–230.
Реже науке доставались люди
С трудностями в добывании мозгов и оглашении результатов научных изысканий встречались и европейские «мозговеды». Судя по всему, проблемы с «материалом» испытывал в Германии О. Фогт. Возникали препятствия морального порядка и у «французского врача Гильома, которому было поручено исследование мозга знаменитого французского писателя Анатоля Франса» (1844–1924). Об этом с горечью информировал в 1925 году журнал «Медицинский работник»: «Гильом… указал на большой научный интерес, который связан с изучением такого мозга. К сожалению, семья покойного не согласилась с ним относительно того, чтобы опубликовать его наблюдения. Д-р Гильом ограничился поэтому, в настоящее время, сообщением того, что в отношении амплитуды, числа и тонкости извилин мозг Анатоля Франса представляет из себя мозг-уникум». [65] Трудно предположить, что хотел сказать д-р Гильом «в отношении амплитуды, числа и тонкости извилин», но и во Франции сопротивление семьи было преодолено. А мозг А. Франса стал широко известен как пример самого легкого из всех «выдающихся» мозгов (чуть более килограмма) и отныне служил и служит главным аргументом против увязывания веса мозга и одаренности.
63
Смирнов Б. Описание мозгов В.В. Пашутина и М.Е Салтыкова-Щедрина // Известия Военно-медицинской Академии. Т. XXXI. 1915. Вып. 4. С. 3–26; вып. 5. С. 115–126.
64
С докладом «Артерии головного мозга поэтов О. Туманьяна и В. Брюсова» Б.К. Гиндце выступал на II Всероссийском съезде зоологов, анатомов и гистологов в 1925 г. См. также: Гиндце Б.К. Артерии головного мозга армянского поэта Ованеса Туманьяна // Русский антропологический журнал. Т. 13. 1924. Вып. 3, 4.
65
Медицинский работник. 1925, № 6. С. 9.
Ярым борцом с предрассудками семьи и близких выдающихся покойников выступил знаменитый русский ученый, основатель ленинградской Психоневрологической академии и Рефлексологического института академик В.М. Бехтерев. Связью особенностей мозга с гениальными качествами его носителя Бехтерев интересовался давно, еще с дореволюционных времен. Один из вариантов своего подхода к проблеме он продемонстрировал на примере исследования мозга Д.И. Менделеева (1834–1907) – в известной работе 1909 года, вышедшей в Германии на немецком языке. [66] Впоследствии Бехтерев писал, что мозг великого химика сохранился только «благодаря содействию близкого ему профессора физики Егорова и просвещенному отношению жены к проблеме вскрытия». [67] Подобное «понимающее» отношение ученые встречали не всегда. Так, мозг знаменитого русского пианиста, композитора и дирижера, основателя первой русской консерватории А.Г. Рубинштейна (1829–1894) спасли «для посмертного исследования и потомства благодаря тому, что вскрытие удалось провести тайком от его родных», а мозг Льва Толстого и вовсе был «отдан на съедение червям вследствие преступного отношения окружающих лиц к памяти великого писателя». "Надо заметить, – сетовал Бехтерев, – что своевременно посланная мною телеграмма с просьбой о вскрытии в Ясную Поляну к д[октору] Маковецкому, бывшему неотложно около Л.Н. Толстого в предсмертный период его жизни, осталась без ответа, и мы были лишены возможности не только иметь драгоценную реликвию в виде консервированного мозга гениального творца «Войны и мира», но и что-нибудь сказать в ответ на вопрос, какими особенностями отличался мозг «великого писателя земли русской».
66
Bechterew und Weinberg. Das Gehirn Chemikers D.I. Mendeleyew. In Roux Anatomischer und Entwicklungsgeschichtliche Meneggraphien. Leipzig. 1909. Бехтерев писал также об особенностях мозга оратора и политика Гамбетты, композитора А.Г. Рубинштейна и др.; см.: Губерман И.М. Бехтерев: Страницы жизни. М., 1977. С. 156.
67
Бехтерев В.М. О создании Пантеона в СССР: В порядке обсуждения // Известия. 1927, 19 июня.
О создании Пантеона СССР
Именно Бехтерев стал родоначальником перспективной идеи собирания коллекции мозгов. Этого ученого вообще отличали красота и глобальность поставленных задач. В данном случае ему виделась не просто коллекция, а – Пантеон. В античности Пантеон являлся местом одновременного почитания нескольких богов, храмом всех богов. Величайшее культовое сооружение древней культуры – римский Пантеон; он один сохранился до нового времени… В «светском» варианте Пантеон возродился в революционной Франции xvill века: парижский Пантеон функционировал как парадная усыпальница героев и жертв революции. Теперь на повестке дня стоял социалистический Пантеон.
19 июня 1927 года в одной из самых читаемых и авторитетных центральных газет, в «Известиях», публикуется статья «О создании Пантеона в СССР», в которой Бехтерев – в порядке предложения – представил свои мысли по этому вопросу на суд широкой общественности: [68]
Можно было бы создать настоящий пантеон для всего СССР. Но этот пантеон
не должен уподобляться парижскому Пантеону, хранящему в себе гробницы с истлевающими останками небольшого числа великих людей и вообще не имеющему никакой научной ценности. Пантеон, который могла бы создать Советская Россия, должен быть высокополезным научным учреждением, и в то же время учреждением общественного характера, доступным осмотру всех желающих. Он явился бы собранием консервированных мозгов, принадлежащих вообще талантливым лицам, к каким бы областям деятельности они ни относились, и в то же время пропагандой материалистического взгляда на развитие творческой деятельности человека.68
О философском контексте этой идеи Бехтерева см.: HAGEMEISTER M. Nikolaj Fedorov: Studien zu Leben, Werk und Wirkung. Munchen, 1989. S. 265–266.
Организация такого Пантеона представлялась Бехтереву задачей не только важной, но и срочной, не терпящей никаких отлагательств, потому что
в наш бурный период пламенной работы над строительством СССР люди быстро сгорают. Почти каждый день приносит нам вести о смерти того или иного знаменитого деятеля, тленные останки которого опускают в могилу. <…>
Почти на днях умер Кустодиев, ранее умер Васнецов – великие творцы в мире изобразительного искусства, не так давно умер поэт Есенин, еще раньше умер поэт Блок, не очень давно умер замечательный деятель Дзержинский, а еще ранее – не менее замечательный военный специалист Фрунзе, затем не много времени прошло, как умерли видные деятели науки – академики Светлов и Кравков и огромный ряд других талантливых специалистов по различным отраслям знания и общественности. Все эти потери мы испытали в течение нескольких последних лет, можно сказать, что они произошли на наших глазах. Мы скорбим об умерших талантах, живших рядом с нами, вспоминаем об их великих заслугах перед СССР и в то же время не задумываясь предаем земле их творческий мозг на съедение червям. И ни в одном из случаев никто из близких к умершим не подумал сохранить для потомства их мозг – эту драгоценную часть человеческого существа, которая, собственно, и обуславливает творческую деятельность человека.
Бехтерев подробно изложил доводы в пользу создания Пантеона. Конечно же, не была забыта идеология: "Как было бы хорошо, если бы к 10– летию великого Октября этот вопрос был бы решен в положительном смысле и тем самым была заложена основная база будущего Пантеона всего СССР".
Но на первом месте все же стояли доводы научные:
Люди науки, стоящие ближе к изучению гениальности и одаренности, скорбят вместе с другими об угасшей жизни того или другого великого или даже просто талантливого человека, представляющего собой невозвратимую потерю в общественном смысле. Но вместе с тем они не могут не сокрушаться, что при опускании в могилу тела великого человека утрачивается навсегда без пользы для кого бы то ни было и тот драгоценный материал, который давал бы возможность обнаружить путем его тщательного изучения и воочию показать, чем выражается в самой пластике мозга, во внешнем строении его борозд и извилин, в структуре их клеточных слоев, в развитии сочетательных волокон коры и сосудов мозга и в развитии и отправлениях эндокринных желез тот таинственный сфинкс, который именуется гением. Наука гениальности и одаренности, именуемая эврологией, уже намечает пути к изучению анатомической основы гениальности и одаренности – пока лишь на основании случайно добытого материала. <… > Но как можно проводить такого рода исследования с целью разгадать одну из величайших научных проблем, если со смертью великих людей их мозги, вместе с их телами, опускаются в могилу для тления и поедания червями? Не правильнее было бы, чтобы наука имела на мозги великих людей свои права и не встречала бы вполне безразличного отношения и даже противодействия со стороны близких людей, стоящих у гроба умершего таланта, заботящихся прежде всего о похоронных церемониях и не думающих вовсе о том, чтобы сохранить в качестве драгоценной реликвии мозг великого человека для науки и потомства, подвергнув его консервированию и научной обработке?
Не забыл Бехтерев и успокоить родственников, доказав, что манипуляции с трупом вовсе не нарушают эстетики и торжественности похоронного обряда: «Само вскрытие мозга благодаря разрезам по волосистой части головы, остающимся незаметными для окружающих после их зашивания, ни в какой мере не нарушает внешнего вида умершего, а вскрытие других частей тела – тем более».
Правда, успокоительная интонация порой сменялась интонацией агитационной и даже несколько угрожающей:
Пора сказать всем, кто близко стоит около таких лиц: «бросьте глупые предрассудки против анатомирования человеческих трупов», а людям, близко стоящим у смертного одра талантливых деятелей, надо знать, что они совершают преступление против общества и науки, если после смерти общепризнанного таланта его творческий мозг бросают в могилу на съедение червям и гнилостным бактериям.
Бехтерев был убежден сам и активно убеждал других, что «сохранить для науки и потомства в качестве драгоценной реликвии консервированный мозг талантливого представителя общественности, науки или искусства <… > Является более „почетным“ для его памяти <… > Нежели зарыть в землю для гниения и истлевания».
Образы гниения и истлевания, прожорливых трупных червей и бактерий проходят лейтмотивом через всю статью. Традиционные похороны Бехтерев считает неуважением и даже почти осквернением памяти покойного и не жалеет экспрессивных выражений, дабы отвратить читателя от вредной привычки предавать тело земле. Альтернатива этому ужасу видится в том, чтобы сохранить мозг гения «в музее за стеклом»:
Для примера я бы указал всем желающим убедиться, каким бережным и заботливым отношением обставлен, например, вскрытый мною и затем консервированный мозг Менделеева в анатомическом музее Государственного института медицинских знаний. Здесь для него на почетном месте устроена стеклянная витрина с соответствующей надписью и притом так, что мозг вполне доступен для осмотра всех интересующихся, и тут же рядом поставлен в увеличенном виде его (Менделеева, а не мозга. – М.С.) портрет.
Как видно из статьи, идея Пантеона была продумана во всех деталях. Вот какой видится картина этого научно-просветительского музея будущего:
Само собой разумеется, что мозги знаменитых деятелей должны быть представлены в этом музее-пантеоне в доступной для обзора всех желающих обстановке, в небольших стеклянных витринах, с соответствующими научными рисунками, с фотографическими изображениями самих деятелей, с их автографами, с краткой характеристикой особенностей мозга и кратким жизнеописанием и перечнем важнейших трудов.