Мозг

–  Им нужен был корабль, - подсказали остальные.

–  И они украли его. В одну ужасную ночь, когда Строители спали, Враги напали на них, убили большинство в собственных постелях.

Все дети прошептали:

–  Убили.

Уошен подкралась ближе к двери детской. Мальчик сидел на кровати, на лицо его падал единственный лучик света, которому удалось просочиться сквозь потолок. Его звали Тилл. В какой-то момент он стал очень похож на мать, затем слегка повернул голову и перестал быть похожим на кого бы то ни было.

–  Куда спаслись выжившие?
– спросил он.

–  На Мозг.

–  А оказавшись здесь, что они сделали?

–  Они очистили корабль.

–  Они очистили корабль, - с ударением повторил он.- Они вымели из его туннелей и комнат всю эту нечисть. У Строителей не было выбора.

Последовала долгая, глубокомысленная пауза.

–  Что случилось с последними из Строителей?
– спросил он.

–  Они оказались в ловушке, - подхватили дети.- И один за другим вымерли.

–  Что умерло?

–  Их плоть.

–  Но что осталось?

–  Дух.

–  То, что бесплотно, не может умереть, - произнес юный пророк.

Уошен ждала, сама не зная, когда же она в последний раз переводила дыхание.

Затем Тилл шепотом спросил:

–  Где живут их души?

Дети с явным восторгом отвечали:

–  Они живут в нас!

–  Теперь мы - Строители, - заверил их голос.
– После долгого одинокого ожидания мы наконец возродились!..

Год миссии 88.90

Жизнь на Мозге стала отчасти комфортабельной и почти предсказуемой. Неожиданные извержения редко заставали помощников Капитана врасплох - они научились находить места, где кора оставалась стабильной в течение нескольких лет. После подобных успехов неизбежно должны были появиться дети; Миоцен решила, что каждой женщине следует родить по крайней мере одного ребенка. И, как и везде, дети заняли важное место в жизни взрослых: это были новые лица, заботы о малышах поглощали все мысли, они развлекали помощников и, больше чем кто-либо мог предположить, ставили под сомнение их авторитет. Но Миоцен всегда в первую очередь требовались усердные сотрудники. Тилл и его товарищи были рождены, чтобы в один прекрасный день после соответствующей подготовки помочь своим родителям покинуть Мозг.

Помощники надеялись при содействии детей восстановить мост. Проблема состояла в том, чтобы найти материалы, да и Мозг был против этого. Но Уошен смотрела на веши оптимистически. За последние восемьдесят лет она пережила различные состояния духа, и оптимизм, несомненно, был самым приятным.

И она старалась ко всему относиться позитивно: какие-то серьезные, объективные причины мешали остальным спасти их. Капитан никому не могла доверять так, как доверяла своим любимым помощникам, - возможно. Или она думала сейчас о благополучии корабля, наблюдая за Мозгом издалека. Или, вероятнее всего, туннель, ведущий к кораблю, полностью разрушился во время Происшествия, и, чтобы откопать их, потребуется тяжелая, длительная работа.

Другие помощники Капитана были оптимистичны в разговорах с посторонними, но дома, в постели с возлюбленными, они предавались мрачным размышлениям.

–  А что, если Капитан списала нас со счета?
– спросил Диу, затем нарисовал еще худшую картину: - А может быть, с ней что-то случилось? Это была секретная миссия. Если она внезапно умерла и если никому даже не известно, что мы здесь…

–  И ты веришь в это?
– спросила Уошен. Диу пожал плечами.

–  Существует и другая возможность, - сказала она, продолжая игру.
– А вдруг все на корабле, кроме нас, погибли?

Диу ничего не ответил.

–  Команда бросила корабль, - напомнила ему Уошен.
– Никто не знает, что произошло с его хозяевами или с теми, кто пользовался им после них.

–  О чем ты говоришь?
– Диу сел и спустил ноги с кровати.
– Ты хочешь сказать, что экипаж и пассажиры… что все они убиты…

–  Может быть, корабль избавляется от своих обитателей через каждые сто тысяч лет.

–  А как же случилось, что мы остались в живых?
– едва заметно улыбнулся он.

–  Катаклизмы не затрагивают жизнь на Мозге, - возразила она.
– Иначе здесь было бы только голое железо, и больше ничего.

Диу закрыл лицо одной рукой.

–  Это не я придумала, - призналась она, положив руку на его вспотевшую спину.

Их новорожденный сын, Локе, спал в колыбели рядом с кроватью, в счастливом неведении относительно предмета их мрачного разговора. Через три года он перейдет жить в детскую. «Вместе с Тиллом», - подумала Уошен. Она подслушала историю о Строителях и Врагах несколько месяцев назад, но никому не рассказала об этом. Даже Диу.

–  Ты когда-нибудь слушал, о чем говорят дети? Обернувшись, он спросил ее:

–  А в чем дело?

Она в нескольких словах объяснила.

Полоса света упала на его щеку и серый глаз.

–  Ты же знаешь Тилла, - возразил Диу.
– Ты знаешь, каким странным он иногда бывает.

–  Вот потому я и молчала об этом.

–  Ты слышала, чтобы он еще раз рассказывал эту историю?

–  Нет, - созналась она.

Ее возлюбленный кивнул, глядя на колыбель, на Локе.

–  У детей воображение работает очень сильно, - предупредил он ее.
– Никогда не знаешь, что они думают о том или ином предмете.

Больше он ничего не сказал.

Уошен вспомнила о своем единственном ребенке - давным-давно у нее был приемный малыш, он лишь внешне напоминал человека - и с горькой улыбкой ответила:

–  Но поэтому так занятно иметь детей… по крайней мере я так слышала…

Год миссии 89.09

Мальчик шел один, он пересек общественную площадь, глядя на свои босые ноги, шаркающие по застывшему железу.

–  Здравствуй, Тилл.

Остановившись, он медленно поднял взгляд на помощника капитана, на лице появилась заученная улыбка.

–  Здравствуйте, мадам Уошен. Надеюсь, у вас все хорошо.

Под сияющим голубым небом он выглядел как вежливый, безупречно обыкновенный мальчик. Худощавое лицо сочеталось с коренастым телом, и, подобно большинству; детей, он носил так мало одежды, как только позволяли взрослые. Никто не знал, кто является его отцом. Миоцен никогда не говорила об этом. Она хотела быть его единст венной родительницей, готовить его к тому, чтобы однаж ды он стал рядом с ней. И каждый раз, когда Уошен смог рела на Тилла, она ощущала какую-то смутную обиду, хотя это было нелепое чувство и по отношению к десятилетнему ребенку просто смешное.