Может быть, найдется там десять?
Шрифт:
– Одевайся – мигом!
Легко сказать: настоящая одежда осталась на кухне, сюда Вирга пришла в халатике. Она схватила его, тут же отбросила, распахнула шкаф, рванула с вешалки первое попавшееся платье, подхватила трусики с пола. Ох, хорошо, что у Гера не было времени толком разглядеть и оценить обстановку в комнате. Он схватил Виргу за руку; шум внутри дома несколько отдалился, поднялся на второй этаж, теперь стреляли там – шестерка, похоже, сдаваться не собиралась; а впрочем, кто мог бы сказать – оставалось ли их по-прежнему шесть или… Гер рывком вытащил женщину в коридор; тут стало ясно, что нападавших, во всяком случае, стало меньше: один, в полицейской форме, лежал, согнувшись, поперек коридора, кровь вытекала из множества ран на голове, стекала по открытым глазам, ничего уже не видящим. Попал под пучок игл, такая была его судьба… Пришлось перешагнуть через него; Вирга хотела было кинуться в другую сторону, но Гер удержал ее. Отрывисто, слово за словом кидал ей на ходу:
– Ты – в гараж. Там сейчас свободно. Через яму и трубу, ясно? (Она кивнула: устройство своего дома она как-никак знала издавна.) Но сначала в яму брось тела – там лежат шестеро (Вирга еще раз кивнула), понадобятся
И, не медля более, повернулся и кинулся по коридору обратно – к лестнице на второй этаж, где выстрелы уже поутихли было, зато усилились голоса, слышалась ругань, похоже – обе стороны выясняли отношения и ни одна не принимала аргументов другой. Вирга пробежала по коридору, не заглядывая в комнаты, чтобы не увидеть еще каких-нибудь убитых, прыгая через ступеньку, ворвалась в подвал, оттуда – в гараж, дверь туда была открыта. Миг поколебавшись, Вирга затворила ее за собой и заперла. Шесть тел лежали там, где и были оставлены их хозяевами. Тела, к счастью, не выглядели мертвыми (будь это так, Вирга вряд ли стала бы к ним прикасаться). Пришлось за ноги подтаскивать одно за другим и сталкивать в яму; наверное, при этом тела могли и пострадать, но Вирга действовала сейчас словно под гипнозом, делала то, о чем говорил Гер, а о том, чего он не упомянул, даже не думала; а он ведь ни слова не сказал о том, что тела должны оставаться в полной сохранности, – да ведь для доказательств это вовсе и не обязательно… Тела в яме громоздились одно на другое, но так или иначе она поручение выполнила, в последнюю очередь изнутри натащила закрывающую крышку, теперь легкую, протиснулась мимо тел к лазу, что вел в трубу. Она очень боялась холода, который должен был исходить от тел, они, однако, не были ни холодными, ни окоченевшими, так что Вирга пробралась мимо них благополучно. Проползла по трубе и при этом уже успокоилась настолько, что стала представлять, как будет выглядеть платье, когда она вылезет на поверхность. Оно, кстати сказать, было не какое-нибудь из старья, а выходное, дорогое, хотя и не совсем по сезону: скорее для осени, не для такой жары. Ничего, подумала Вирга легкомысленно, вылезая из кем-то открытого люка, не разграбят же дом так сразу, но все же лучше далеко не уходить. А то ведь все там осталось, и все деньги, с собой ни гроша, и все бумаги. Или все-таки идти к Геру домой, как он сказал? Но и у него ведь не было времени как следует подумать. Да и ключей нет… Такой спокойной была жизнь, ни к чему, подобному сегодняшним событиям, Вирга не готовилась, да и Гер тоже – иначе заранее составил бы какой-то план. А вообще-то, ничего такого и не было бы, если бы она тогда не пригласила тех шестерых к себе на постой. Очень глупо поступила. Почему? А хотя… Хотя…
Она вспомнила почему: потому что среди них был тот, кого она сперва приняла за Гера и очень удивилась, радостно удивилась тем переменам, которые в нем в тот день произошли, а потом оказалось, что то был и не Гер вовсе. Как только Вирга это вспомнила, то немедленно ощутила стыд, тяжелый стыд. За то, что совсем недавно произошло у нее с тем… мальчиком, или как его там назвать, «мальчик», показалось ей, прозвучало бы слишком ласково. И то, что было, уже не казалось ей счастьем, но чем-то… грязным, что ли? «Ах ты, сука, сучонка дешевая, – так обратилась она к себе самой, – прямо-таки сама вползла под него, как вокзальная шлюха, никогда не ждала от тебя такой прыти, такой слабости на передок. Свалилась с кем попало…» Ей и в голову не пришло, что не так просто все было, что была она просто подчинена им – той силой внушения, которая неведомыми хозяевами была предоставлена каждому из карательной шестерки на время порученной им операции, выдана, как казенное сверхштатное оружие. Будь это иначе, они, кстати сказать, никак не смогли бы более или менее успешно обороняться против полицейских сил, в которых народу было самое малое вчетверо больше, потому что там были не только державники, но и вроде бы бойцы «Авторитета»… И неизвестно, как долго и какими словами Вирга ругала бы себя за содеянное, но нашлось средство хоть немного привести чувства в порядок. Она принялась представлять, что все, что было, произошло вовсе не с ним, а именно с тем человеком, якобы Гером, который… Ну конечно, именно с ним это было – он ведь был в ее воображении тогда, когда она сладко изнывала в постели, а уж чья там была плоть – не главное… Великое умение – успокаивать свою совесть, во всем находить себе оправдание и правоту. Нет, перед Гером она, может, и виновата, но ведь она ему не жена, он об этом никогда и не заговаривал, а перед этим, другим, не виновата, потому что душой отдавалась именно ему, а не будь у нее такой потребности, этот парень остался бы ни с чем, это уж точно…
В таких вот размышлениях и переживаниях прошло сколько-то времени, и она уже понемногу, шаг за шагом приближалась к большому дому, где обитал Гер. Но остановилась, наткнувшись на мысль: а если она перед ним виновата, то зачем же идти к нему? Даже если бы и можно было попасть туда. Совершенно не нужно. Домой надо возвращаться, там, надо думать, все кончилось уже, Гер, наверное, еще там, и с ним надо поговорить прямо сейчас. Тем более что он перед нею виноват: он – ее крыша, так от чего же он ее уберег? Получалось – ни от чего. Да, пришло время разобраться…
Вирга миновала поворот, отсюда можно было увидеть ее дом. Но в первую очередь не увидела, а почуяла. Резкий запах донесся с легким ветерком – запах гари, и в душе Вирги все сжалось, предощущая большую беду. Только после этого она осмелилась взглянуть. Дом догорал, машины как раз отъезжали от него – четыре полицейские и еще три санитарные. Трое или четверо стражей порядка еще оставались близ дома, переговариваясь с пожарными, что успели приехать, но, как это бывает, к шапочному разбору. Вирга приблизилась к ним, сама не зная, зачем идет; разве что разгребать оплавленный пластик, искать… Да что
там сейчас найдешь? Все, наверное, сгорело – и страховки тоже. Все кончилось. Жизнь кончилась.Она все же подошла к полицейским, спросила: «Гер, патрульный, что – уехал?» Ей ответили: «Убит наповал, а тебе что за дело?» Она повернулась и пошла – сама не зная куда. Просто ушла, и все. Куда глаза глядят.
Глава 14
1
Державного секретаря покоя, едва он появился на пороге своей летней резиденции, уже ожидало послание не от кого-нибудь, а от самого омниарха. Как бы ни относиться к этому человеку и его системе в глубине души, но пренебрегать им было никак нельзя, и поэтому секретарь поспешил ввести полученное в карманный декодер, чтобы уже через несколько секунд прочесть следующее:
«Его превосходительству (далее следовал полный официальный титул секретаря и полное же его имя, иными словами, текст был составлен с соблюдением правил вежливости, не придерешься, по формуле «Равный – равному, но все же сверху вниз, а не наоборот»). По досадному недоразумению, группа из шести человек, обитателей иных миров, прибывшая в мир Альмезот по приглашению омниархии в качестве ее гостей, без всякого повода с их стороны была задержана силами Державной полиции в месте, избранном гостями для временного пребывания с соблюдением всех соответствующих законов и правил. Задержание произошло с применением оружия, что, к глубокому нашему сожалению, привело к жертвам среди людей, пытавшихся осуществить операцию. Насколько нам известно, все шестеро гостей омниархии в конечном итоге были схвачены и препровождены в место предварительного лишения свободы, где и находятся в настоящее время.
Я вынужден считать происшедшее грубой ошибкой и нарушением положенного порядка и благочиния в отношении официально приглашенных нами людей. Хорошо зная объективность и постоянное стремление к справедливости со стороны Вашего превосходительства, на кои уповаю, оставляю разбирательство и наказание виновников целиком на Ваше усмотрение. Однако же настоятельно прошу немедленно освободить неправедно задержанных из-под стражи, вернув им все изъятое у них имущество, и обеспечить возможность их беспрепятственного следования в обитель, равно как и свободное передвижение по столице и всему нашему миру, поскольку всякая деятельность наших гостей есть и будет направлена исключительно на достижение благих для нашего мира целей.
– Ты только погляди! – проговорил секретарь с усмешкой. – Благосклонный, надо же! Прыщ долгогривый! Ох, доберемся же мы до него когда-нибудь!
– Будете отвечать? – осведомился секретарь секретаря. – Или?..
– Да уж придется. Нарисуй ему вот что.
И он продиктовал текст, который и был незамедлительно отправлен в омниархию с соблюдением всех правил и норм секретности:
«Его святейшеству омниарху Храма. Я рад возможности еще раз засвидетельствовать Вашему святейшеству мое постоянное уважение и почтение, а равным образом сообщить, что задержание гостей омниархии было произведено целиком в рамках закона в результате нарушения ими правил посещения нашего мира резидентами других миров. В частности, речь идет о несоблюдении пункта „Б“ первого раздела Положения о временной и постоянной иммиграции, указывающего на необходимость немедленной регистрации в соответствующих органах Службы покоя; о нарушении пункта „М“ раздела второго – о запрещении лицам, не являющимся резидентами Альмезота, владения оружием и его применения и транспортировки в пределах мира; пункта „Е“ третьего раздела – о запрещении пользования транспортными средствами, не принадлежащими официально зарегистрированным компаниям; что самое прискорбное – о несоблюдении задержанными даже пункта „А“ первого раздела все того же Положения – о запрещении любого вида сопротивления представителям Службы покоя при исполнении ими служебных обязанностей, а также о нарушении целого ряда менее значительных правил и установлений. Исходя из этого, вынужден не согласиться с оценкой происшествия, данной Вашим святейшеством. Тем не менее, исходя из понятного нежелания какого бы то ни было осложнения отношений между Храмом и Державной службой покоя, одновременно отдаю распоряжение об освобождении задержанных из-под стражи. К сожалению, возвращение им изъятого оружия находится вне моей скромной компетенции, поскольку выполнение этой Вашей просьбы оказалось бы несовместимым с недвусмысленными требованиями Закона, коему я служу.
Искренне благодарю Ваше святейшество за бесконечно добрые, как всегда, пожелания в мой адрес и решаюсь от всей души пожелать Вам того же самого.
– Вот так ему, щукиному сыну, – сказал секретарь удовлетворенно. – Пусть знает! Распоряжение выпустить задержанных на все четыре стороны действительно последовало без промедления. Но и на этом эпизод еще не завершился. Потому что после этого секретарь, несказанно удивляясь тому, что он делает, отправил еще одно послание – каким-то непонятным ему способом, неизвестно кому и куда; получалось вроде бы так, что это и не он вовсе, а кто-то иной, но все же одновременно и он сам. Какое-то совершенно несуразное сообщение послал он:
«Капитан, охотники освобождены и, вероятно, сразу же предпримут попытки обнаружить нас. Пока – только своими силами, никакого сотрудничества они не ищут, однако Храм наверняка обеспечит их всеми видами поддержки. Не следует ли встретиться?
И ответ получил тоже неизвестно откуда и от кого:
«Всем сидеть по местам, укрытий не покидать, собрать как можно больше информации о нужных нам людях, не терять времени зря. В твоем направлении, Рыцарь, главное – информация о действиях охотников, по возможности точная и своевременная. Все, что может как-то прояснить: кто они и откуда, подлинный уровень их возможностей. Крайне серьезно!