Может быть. Рассказы

Первая же попытка Па перебежать такую дорогу чуть не закончилась печально: он в последний момент успел увернуться от колеса грузового автомобиля, а что уж говорить о беременной жене и детях? Дороги эти ремонтировали столько лет, сколько я себя помню, и наслоения гравия или асфальта давно ушли глубоко в землю.

– Ребята, всем остановиться. Лу как брел в задумчивости, так и очнулся только когда налетел на кого-то из членов семьи ползущего впереди. Судьба поставила их в тупик: из нашего блока участков соседка моя развела кошек, которых теперь на эти участках было и не сосчитать, а двое других соседей включая и меня, вдоль своих заборов воткнули отпугиватели кротов. Правда, был еще с краю один тихий участок погорельцев, куда не ездили машины. Но и владельцы тоже не ездили, и поэтому земля не перекапывалась и не удобрялась. Па знал, что пропитаться на таком участке будет невозможно: червей-то почти нет.

Семья собралась вокруг шамана и молча, глядела на его хвостик с сединой. Тот молчал, загадочно смотря на небо. Он даже для чего-то поднял лапку, чтобы определить с какой стороны дует ветер, совсем не подумав, что ветра в норе нет.

– Проще простого – вдруг сказал Лу с трудом протиснувшийся вперед. – Под дорогами дачники проложили трубы, вот по ним и проползем.

Каждый дачник надеялся, что вода от таяния весной снега и от летних дождей, а то и ливней потечет к соседу. Именно поэтому труб было много, а толку от них никакого, поскольку все трубы были проложены с наклоном по принципу: «от меня к соседу», и вода, выливаясь в одну трубу, тут же вливалась обратно в другую.

– Мальчишка совсем взрослый, – подумал Па. – Скоро он меня заменит в семье, ну что же он справится, есть на кого опереться в старости.

Когда они переползли под дорогой на следующий участок, то долго стояли, раскрыв рты и разведя от удивления передние и задние лапки, упираясь только на свои хвостики. Перед ними был рай.

Надо пояснить, что землю эту купила несколько лет назад баба Таня. А поскольку бабушка она совсем не бедная то она всю душу вкладывала в участок. Навезла десятки грузовых машин плодородной земли. Подняла весь свой участок на полметра, перекопала – да не то, что перекопала, руками перебрала землю сантиметр за сантиметром от корней сорняков, все выровняла и засеяла газонной травкой. Земля мягкая плодородная червей развелось огромное количество, а самое главное для кротов это огромное уже на почти погибшее дерево – яблоня стоящее посередине участка.

Па сразу сообразил, что вот в корнях этого огромного дерева они и устроят свое гнездо. Летом от жары спасает, в межсезонье корневая система от дождей укрывает, а зимой наметет сугроб вокруг дерева так он и от холода укрывает.. А то жили кроты, сколько лет под помойкой. Летом еще жить можно, а как дожди осенью начинаются, так заливает их, да и хозяева туда же жидкие отходы сливали.

Надо пояснить, почему эта старая яблоня так и стояла посередине участка и выкорчевывать ее баба Таня, ни за что не соглашалась хоть и собирала осенью всего-то ведра полтора-два яблок. Сказали ей, что яблоки с этой яблони когда-то славились на всю округу: ни у кого таких вкусных плодов не было. Вот и мечтала веточки взять от этой яблони да к молодым привить, но сама она этого делать не умела, и в округе нашей таких специалистов не было. Так и стояло почти уже совсем засохшее дерево.

На следующий год кроты совсем уже освоились на ее участке: все газоны изрыли холмиками. Прибежала ко мне баба Таня и чуть не плача говорит:

– Андреич, помоги, смотри, что кроты натворили, – и привела меня к себе на участок. Окинул я взглядом эту печальную картину сходил за веревкой к себе и показываю:

– Смотри, баб Тань холмики-то как по прямой линии идут от дерева твоего столетнего, может, решишься выкорчевать, – спрашиваю.

– Нет, Андреич хочу все-таки такие же яблоки вырастить, как и раньше были, – услышал я ответ и пошел к себе. А за калиткой бабы Тани меня целая делегация ждет и упрекает:

– Зачем же ты, Андреич подсказываешь бабке, ведь если дерево снести кроты снова ко всем разбегутся.

– Да несогласная она несогласная успокойтесь, – ответил я.

А в полдерева уже у яблони дупло. Глядишь и рухнет дерево от ветра или если снег мокрый зимой навалит. Наняла Баба Таня рабочих из местных неумех, да и залили они у дерева все дупла, аж опалубку пришлось ставить вокруг яблони. Долго заливали видать, жидковат раствор намесили.

Ходил и я посмотреть, что получилось да ломик с собой прихватил. Попробовал воткнуть в землю ломик в одном месте, в другом – цемент: видать пролили не только дупло в полдерева а и норы кротов. Каркас получился.

– Ну, баба Таня век теперь дереву стоять: на цементном фундаменте оно теперь.

На том и разошлись все успокоившись.

Па сильно расстроился, лапки у него опустились, ползал он грустный и потерянный, шаман вообще на глаза не показывался.

– Лу, ты уже взрослый, делай, как знаешь, – сказал Па.

Лу не стал долго расстраиваться, быстро скомандовал оставшимся копать новые норы между старых ходов, залитых цементом, а сам все приговаривал:

– Вот теперь у нас будет настоящее постоянное жилье, нет худа без добра, теперь уж нас отсюда никто не выгонит, а залитые цементом норы-лучи будут нас отгораживать от гудения отпугивателей. Все, повеселев, принялись за работу.

Когда на утро я зашел к бабе Тане, то чуть со смеху не упал: новые холмики располагались как раз между старых горок земли и шли они опять от огромной яблони.

– Быстро соображают, – подумал я. Не иначе как Лу придумал.

Выхожу я теперь утром на крыльцо смотрю на деревянно-бетонный монумент за забором, а душа радуется, а душа радуется:

«Сто лет простоит теперь памятник симбиозу человека с природой!»

И иду проверять, работают ли отпугиватели: «Как бы батарейки не сели».

Козел отпущения

В тот удивительный год лето наступило сразу после зимы, и в марте я уже начал планировать, что и в каком порядке надо бы начинать делать на приусадебном участке. Однако жизнь долгой зимой в избе среди белых снегов и огромных сугробов хоть и приносит умиротворение и спокойствие, но отсутствие общения с человеком все-таки навевает некую тоску и чувство одиночества. «Одиночество – прекрасная вещь, но когда есть человек, которому в любую минуту это можно сказать», – когда-то, не помню у кого, я вычитал эту мысль, и она так мягко и вкрадчиво легла мне на душу, что часто ее вспоминаю и мечтаю, чтобы было так и у меня.

Тяга к общению была столь непреодолима, что, как только были закончены самые необходимые дела на участке, я отправился в путешествие по деревням и селам области, чтобы услышать простую крестьянскую речь, простое русское слово, ласкающее слух русского человека. А заодно собрать частушки, песни, поговорки, предания. Свою экспедицию я назвал «Ностальгия по Родине». Так должны были появиться в будущем новые рассказы и повести.

Путешествие мое, конечно же, никто не финансировал, и я был ограничен в средствах. Пришлось обратиться к своему старому знакомому, директору местного краеведческого музея, с просьбой подсказать, с чего бы мне начать. Он с радостью принял меня, и мы проговорили непрерывно часа два.

– Нет, Вениамин Александрович, все это очень интересно, но средства мои весьма ограничены, и надо бы на чем-то сосредоточиться и не распыляться, – в итоге сказал я.

– Хорошо, уважаемый, – согласился он, – посоветую я вам тогда посетить село Малые Козлы. Сам столько раз собирался, да так и не выбрался: текучка. Вот с батюшкой их встречались – своеобразный человек и интересный, за отчизну все радеет. От областного центра всего-то километров 20-25 будет. Соберешь там и поговорок, и преданий, и с народом пообщаешься. Увидишь батюшку – передавай наилучшие пожелания от меня и долгих лет. Чай, помнит еще старика. На карте области села этого нет почему-то. Ступай на городской базар, там и расспросишь, как добраться, а повезет, так и машину попутную найдешь.