Можно (сборник)

– Егор, вы обо всех минералах знаете настолько подробно?

– Это не подробно. Есть химический состав, география добычи, способы огранки, астрология, медицина, эзотерика, очень много всего, что связано с минералами. Я просто запоминаю какие-то факты, которые кажутся мне занимательными.…

– И какие факты кажутся вам занимательными?

– Сейчас, минуту, мы уже подъезжаем…

В ресторане Егор накрыл своим телом стул, потыкал уверенным пальцем в меню официанту и продолжил:

– Занимательными мне кажутся истории названий и легенды, связанные с минералами. Вот, к примеру, Гетит. Назван в честь Гете, Иоганна Вольфганга, который. Этот великий немецкий поэт всерьез увлекался минералогией и имел большую коллекцию минералов. Гетит – осадочная порода и его формирование требует присутствия воды. В начале двадцать первого века гетит обнаружили на поверхности Марса, что считается доказательством прежнего присутствия воды на этой планете. Или вот мусковит, разновидность слюды. Назван по землям «Мусковии» – как на Западе в прошлом называли московские земли. Есть еще такой уникальный минерал – чароит. Он встречается только на территории России, и в других странах пока не обнаружен. Назвали его по месту находки – река Чара в Сибири, в середине двадцатого века. Из-за примесей марганца чароит может быть разной окраски – от коричневой и нежно-сиреневой до густо-фиолетовой с веерными прожилками. Считается непрозрачным двойником аметиста. У меня он есть в коллекции!

– В той коробке в машине?

– Нет, коробка это мелочи. Основная коллекция – дома. У меня даже есть окаменевшее дерево!

– Как это?

– Вот такие шутки природы! В процессе формирования осадочных пород иногда создаются условия, при которых древесина не разрушается полностью, а постепенно замещается минералами и каменеет. В ней сохраняются годовые кольца, и даже структура клетчатки. В парке Петрифилд-Форест, в Аризоне, есть каменные стволы, которым по двести миллионов лет, шестьдесят пять метров в длину и диаметром три метра! А в моей коллекции есть редкие образцы, по рисунку не отличающиеся от яшмы и агата. Только специалист сможет отличить. Приедешь, покажу тебе…

– А мы давно на «ты» перешли? – Удивилась я. – Хотя, по сравнению с возрастом стволов….

– Да…, – улыбнулся Егор. – Извини, я завожусь, когда говорю об этом. Ты против?

– Нет, не против. Я люблю, когда заводятся.

– Я имел в виду.… Ну да….

Он смутился и замолчал.

– А легенды какие? Расскажи…

– Тебе интересно? – С сомнением спросил он.

– Конечно! Очень! Как это может быть не интересно!

– Да может…, – произнес Егор, и его соломенные глаза словно отсырели.

Он поерзал на стуле, почесал лоснящийся лоб.

– Чешется всегда после чистки. Не обращай внимания. Так вот легенды.… Есть такой минерал – авантюрин. Это разновидность кварца, но с особенным блеском, который придают ему трещинки, заполненные гидроокислами железа. Стекло, похожее на авантюрин, умели делать еще древние египтяне. Позже секрет был утерян. И вновь он был получен случайно, лишь в шестнадцатом веке, итальянцами, когда немного медных опилок случайно попало в сосуд с расплавленным стеклом. Какие бывают совпадения! Такая вот история.… А есть минерал, который прямо так и называется по связанной с ним легенде: «слезы апачей». Это разновидность обсидиана, вулканического стекла, темные камни с беловатыми вкраплениями. Легенда рассказывает, что индейцы из племени апачей не раз нападали на поселения американских колонистов. Однажды отряд колонистов напал на рассвете на лагерь апачей, застав индейцев врасплох. С первыми же ружейными залпами пятьдесят индейцев было убито. Остальные двадцать пять укрылись на вершине утеса. Когда у индейцев закончились стрелы, они бросились вниз на камни, не желая принять смерть от пуль бледнолицых врагов. Жены и сестры погибших воинов выплакали все глаза, горюя по своим мужьям и братьям. Слеза индейских женщин превратились в камни, которые теперь находят в этих местах. Такая легенда. Она, конечно, явно пересказана американскими минерологами, чьих предков так нещадно терроризировали местные индейцы, но тем не менее. В таком виде дошла….

– А еще! – Потребовала я как на детском утреннике.

– Да их много…, – улыбнулся Егор. – Есть легенда об аметрине, помеси аметиста и цитрина. Это полудрагоценный камень, фиолетового, сиреневого или желтовато-персикового оттенка. Впервые об этом минерале стало известно в Боливии, в семнадцатом веке, когда некий конквистадор дон Фелипе с длинной фамилией через дефис, которую не помню, женился на местной принцессе и получил в качестве приданного шахту Анахи, оказавшуюся первым месторождением аметрина.… Вот так надо жениться…

Егор скрутил пушистую голову в сторону кухни. Пирамидка жирных складок с загривка перебралась на левую сторону шеи и накренилась.

– Ну, где там наши устрицы? – Спросил он у ресторана.

– Буквально пять-семь минут! – Тут же пронес улыбку официант. – Горячее требует еще немного времени!

Желтоватый свет ламп делал красное лицо Егора оранжевым, а волосы и брови – золотистыми. Его голова напоминала праздничный шар, не перестающий рассказывать:

– Считается, что устрицы можно кушать только в месяцы, в названии которых есть буква «р» – сентябрь, октябрь и так далее до апреля. Это повелось с тех времён, когда устрицы вылавливались «дикими». Летом они размножались, и их улов в это время снижал популяцию и был запрещен. Сейчас это уже больше дань традиции. Устриц разводят круглый год. Но чтить традиции это тоже традиция! Самое главное в свежих устрицах – определить, свежие ли они. Считается, что для этого достаточно тронуть острием устричной вилочки край мантии моллюска, или выжать каплю лимонного сока. Если моллюск подтянет мантию, значит, жив и свеж. На самом же деле, этого вовсе не достаточно. Мало определить, жив моллюск или нет, важно оценить его качество. А это можно сделать по трем пунктам. Во-первых, внешний вид – моллюск должен быть упитан, полнотел, и вальяжно располагаться в своем природном жилище. Примерно, как я сейчас, – улыбнулся Егор. – Если моллюск худой, внутренняя пленочка натянута и небольшой бугорок в середине, это значит, его долго везли или хранили, и он попросту полудохлый. Во-вторых, запах! Он должен пахнуть морем, и ничем больше! В-третьих, цвет! И здесь надо знать тонкости устричного окраса! Одни из самых изысканных устриц Марен-Олерон, так называемые Зеленые Фин дё Клер Лабель Руж, имеют яркий зеленый оттенок, и чем ярче, тем лучше устрица. Мантия некоторых устриц Марен-Олерон бывает черной, а бретонские морские устрицы могут иметь желтоватый оттенок. И так далее…

На столе появились блюдо с устрицами во льду, кастрюля и сковородка. На блюде устрицы располагались по кругу, как на циферблате часов. Пара очень желтых долек лимона показывали пятнадцать минут шестого.

– Живые на льду, суп и запеченные! – Потер руки Егор. – Практически все способы приготовления устриц! К свежим устрицам традиционно подают лимон, уксусный соус с луком-шалот, зерновой хлеб и масло. Это все, что нужно для дополнения к их вкусу. Устричный суп со сливками и горячие устрицы, запеченные со спаржей и белыми грибами! Замечательно!

Егор вытер платком лоб и залысины, и, взявшись за устричный нож, продолжил:

– Так вот, если от прикосновения острием вилочки либо от лимонного сока, моллюск резко отдергивает мантию, это на самом деле плохой, а не хороший признак. Это значит, что нервная система моллюска истощена и раздражена. Свежий моллюск подтянет краешек мантии не торопясь, с ленцой. И такую устрицу можно кушать и без лимона, и без разбавленного уксуса с рубленым шалотом. Ее следует просто выпить вместе с ее «первой» водой. Но в Москве этого делать не стоит, я тебе скажу. Хотя в этом ресторане традиционно стабильное качество. Поэтому мы здесь. – Егор промокнул салфеткой толстые пальцы, каждый из которых выглядел как упитанный полнотелый моллюск со здоровой нервной системой.

Остающиеся в живых устрицы на блюде слушали, раскрыв створки, как и я, слушала, раскрыв рот.

– Ты всегда так внимательно слушаешь? – Хмыкнул Егор оранжевой щекой.

– Нет, только когда мне интересно, – заверила я.

– Значит, тебе интересно.… Тогда надо выпить за совпадение интересов! – Он обхватил бокал моллюсками пальцев, прислонил соломенное вино к губам, и поставил на место. – Чисто символически. За рулем не пью! Так вот…