Можжевеловый Холм

Когда она оказалась у лестницы в лофт, я растянулся рядом с Дрейком на полу, щипая его за пальцы ног и щекоча животик.

Боль от близости с ним, боль, которую я чувствовал в самом начале, исчезла. Когда я смотрел на него, я не видел Джейдона. Я видел только Дрейка. Моего крошечного босса.

— Нам нужно больше игрушек, — каждый раз, когда я приходил к Гриффу и Уинн, у Хадсона было как минимум три новые игрушки. В их гостиной стояла корзина, переполненная игрушками и пластмассовыми безделушками. — Может быть, когда-нибудь вы с Хадсоном тоже сможете играть вместе. Строить крепости. Гоняться за собаками. Быть друзьями, — двоюродными братьями.

Я перевернулся на спину, уставившись в белый потолок. Мои мысли слишком сильно опережали реальность.

В этом была и моя проблема с Джинной. Я был настолько поглощён планированием будущего, мыслями о собственной шумной и бурной семье, что не замечал признаков того, что она хранит секрет.

Вскоре после того, как она узнала о своей беременности, Джинна смотрела на меня и открывала рот, но ничего не говорила. Бывали случаи, когда я заставал ее уставившейся в стену, с руками, обхватившими живот, и нервно дергающимся коленом. Иной раз, когда я говорил о будущем и о том, что однажды мы все переедем в Монтану, её лицо бледнело.

— Что случилось с твоим отцом? — я перекатился на бок и посмотрел на Дрейка. Он держал ноги в руках, а нижняя губа была покрыта слюной. Я вытер ему рот, а потом вздохнул. — Хочешь рассказать мне об этом, раз твоя мама, кажется, не хочет говорить?

Вытекла еще одна струйка слюны.

Она бы мне рассказала. Мемфис в конце концов объяснит, не так ли?

— Что ещё нам съесть на завтрак? Фрукты? — я подорвался с пола и подхватил Дрейка, взъерошив ему волосы. Затем мы отступили на кухню, где я отключил собственный умственный бред и сосредоточился на еде.

Не было смысла беспокоиться. Мемфис не была Джинной. Она не рассказала мне ни о своём прошлом, ни об отце Дрейка, и я должен был верить, что это неспроста. Что она расскажет мне, когда будет готова. Мы просто ещё не дошли до этого.

Как я и сказал Мемфис сегодня утром. Нам нужно немного времени. Привыкнуть друг к другу.

Я разгребал свою фруктовую миску, вытаскивая пару персиков, когда снаружи послышался хруст шин и гул двигателя.

— Конечно, они приедут в мой выходной, — пробормотал я, уверенный, что это либо родители, либо брат или сестра. Но когда я заглянул в окно над раковиной, незнакомый черный внедорожник остановился на подъездной дорожке.

— Кто-то заблудился, да? — спросил я Дрейка, подойдя, чтобы взять его одеяло и укутать его.

Я как раз натягивал ботинки, когда из-за руля внедорожника вышел мужчина примерно того же возраста, что и мой отец. Он поправил галстук на шее и одернул рукава пиджака.

Но он не направился к моей двери. Его взгляд был устремлён на лофт.

Мемфис стояла на середине лестницы, её рука так крепко обхватила перила, что даже с такого расстояния я мог видеть её белые костяшки пальцев.

— Какого чёрта? — я поспешил надеть ботинки.

К тому времени, как я открыл дверь, Мемфис уже спустилась по лестнице и стояла перед мужчиной, её плечи были напряжены. Выражение её лица было пустым и холодным, как ноябрьское утро. Её глаза сузились. Губы сжались.

Когда я спустился по тротуару, пассажирская дверь внедорожника открылась, и из него вышла женщина, одетая в брючный костюм ледяного голубого цвета. Её каблуки пошатывались на гравии, пока она шла, чтобы встать рядом с мужчиной.

Только когда она оглянулась через плечо — не на меня, а на Дрейка — и сняла с лица солнцезащитные очки, я заметил сходство. Карие глаза. Светлые волосы. Красивый нос и милый подбородок.

Её мать.

Моя свободная рука сжалась в кулак.

— Вам здесь не рады, — голос Мемфис звучал твёрдо и ясно.

Чертовски верно, они были незваными гостями.

— Не рады? — мужчина, которого я принял за её отца, насмехался. — Хватит привлекать внимания, Мемфис. Мы уезжаем. Сегодня же.

— Счастливого пути, — её голос был таким же спокойным, как и её взгляд.

Я прошёл мимо её родителей, заняв позицию позади Мемфис. Это было нелегко, но я держал рот на замке, пока её отец с усмешкой разглядывал меня с ног до головы. Когда мать уставилась на Дрейка так, словно собиралась выхватить его, я отвернул его.

— Я звонила, — сказала мать, её глаза всё ещё были устремлены на ребёнка.

— И я не отвечала, — Мемфис сместилась, оказавшись перед Дрейком.

Вот кто звонил. Месяцами. Настойчивая, не так ли?

— Садись в машину, — рявкнул её отец.

— Нет, — Мемфис скривила губы. — У тебя нет права голоса в моей жизни. Уходи.

— Ты называешь это жизнью? — он скривил губы и посмотрел на лофт. — Ты живёшь над гаражом. Ты убираешь номера. Ты живёшь на минимальную зарплату.

— Это… подожди, — её позвоночник, и без того жесткий, превратился в стальной стержень. — Откуда ты знаешь, где я живу и где я работаю?

— Ты действительно думаешь, что я позволил бы тебе просто так уйти?

Мемфис усмехнулась.

— Ты следил за мной.

Её мать опустила подбородок. Её отец поднял свой.

Несколько месяцев назад, сразу после её переезда сюда, я видел ту вспышку фар на дороге однажды ночью. Я подумал, что это кто-то потерялся. Но, возможно, это был тот, кого они послали следить за Мемфис.

— Как долго ты следил за мной? — спросила Мемфис.

Её отец даже не моргнул в ответ на её вопрос. Было ясно, что он не счел её достойной объяснений.

— Мы уезжаем. Садись в машину.

Настала очередь Мемфис моргать.

— Ты подписала договор о не конкуренции, — заявил ее отец.

— К чему ты клонишь? — она скрестила руки на груди.

— Ты работаешь в отеле.

— Так вот о чём ты беспокоишься, папа? Что я поделюсь секретами компании? Я горничная. А Куинси, штат Монтана, не совсем подходит для строительства отеля «Уорд».

— Я могу подать на тебя в суд.

Этот ублюдок действительно угрожал засудить собственную дочь?

— Засуди меня, — Мемфис пожала плечами. — Не конкуренция не имеет юридической силы в Монтане. Да, я проверяла. Я также не нарушила условия соглашения о неразглашении, поделившись конфиденциальной информацией отеля «Уорд». Но засуди меня. Если ты хочешь разорвать наши и без того хрупкие отношений, засуди. В крайне маловероятном случае, если судья примет решение против меня, тогда ты получишь двадцать долларов от моего имени. Я буду драить ванные и заправлять кровати, пока не заработаю еще двадцать. Но угрожать мне, приказывать мне, не сработало в Нью-Йорке. И уж точно не сработает здесь.