Mr. and Mrs. Mikaelson

— Черт! Как же это может быть! Как? Ложь!

Элайджа пошатывает и отстраняется назад. Он не готов принять правду. Ту правду, в которой его Катерина наемный убийца высшего класса.

Контора. Кабинет Кетрин. *

Кетрин забывает обо все, когда понимает, что ей придется убить Элайджу, и у нее осталось сорок восемь часов, чтобы сделать это. Она должна убить того, кто подарил ей шанс на жизнь и счастье. Она верила в счастье только рядом с ним. Но, теперь она не знает, как поступить. Она должна выполнить заказ. Должна убить его. Убить того, с кем верила в счастье. Элайджа нанес ей третий шрам. Смертельный шрам, и поплатится за это сполна. Она убьет его, даже если умрет сама. От мыслей ее отрывает голос Авроры.

— Кетрин звонит твой муж, он вернулся с Атланты и спрашивает, во сколько будет ужин, - Аврора становится за плечом Пирс, а та отключает монитор компьютера. — Что ему ответить?

— Ужин будет в семь, - отвечает Пирс.

— Элайджа, она говорит в семь, - спокойно отвечает Аврора.

— В семь, как всегда, - слышит Кетрин, и после чего запускает один из ножей в стену.

Они оба понимают, что как всегда уже как никогда не будет. Уже не будет. Никогда.

========== Глава XIII. Ужин, со смертильным завершением. ==========

Элайджа приезжает домой раньше семи, и несколько минут смотрит на свет фар так и решаясь выйти. Он узнал правду, и пожалуй теперь вода не сможет потушить огонь на его сердце. Он жил во лжи, и больше не желает так жить. Майклсон хлопает дверцей автомобиля и удивляется тому, что Кетрин встречает его на пороге их дома с двумя боками мартини. Она улыбается ему, но внутри ее взорвался вулкан и обратного пути нет. Она узнала правду, и не смирится с тем, что ей нанесли третью рану. Самую смертельную рану. Из -за этой раны она умерла. Умерла, считая, что так лучше. Он нанес ей третий шрам, который увы не затянется. Этот шрам смертельный. За каждую победу над ней она мстит.

— Ты сегодня вовремя.

— Как всегда.

— Какой приятный сюрприз.

— Надеюсь. Что так рано?

— Соскучился, моя Катерина.

— Я тоже.

Элайджа с настороженностью смотрит на обеденный стол. Кетрин готовилась к этому ужину, словно празднику, и даже зажгла свечи. Элайджа снимает пальто, и проходит в столовую, садясь за стол.

— У нас сегодня торжество?
– спрашивает Майклсон, когда Кетрин ставит перед ним бокал мартини.

— Да, есть особый повод. Я так по тебе соскучилась?
– Кетрин шпажкой прокалывает оливку, плавающую в бокале мартини, и съедает ее.

— Как у тебя с работой?
– спрашивает тот, проглатывая ком подступающей к горлу.

— Не поверишь, возникли осложнения, но я с радостью устроню это осложнение, - Кетрин кладет ему руку на плечо и шепчет на ухо. — А как у тебя дела в Атланте?

— Возникли сложности, и расчеты сорвали все планы, - отвечает Майклсон.

— Ужин?
– Кетрин хлопает его по плечу, а затем уходит в кухню.

Элайджа из последних сил держит себя под контролем. Контроль для него главное, и он невозмутим. Он понимает, что она все знает и в открытую играет с ним. Она убьет. Пронзит его сердце ножом, и именно поэтому Майклсон скрывает нож под тканью своего пиджака. Та, которую он полюбил, уже пронзила его сердце ножом и Элайджа медленно истекает кровью. Но, он невозмутим, когда Кетрин переступает порог столовой с блюдом на котором Элайджа замечает запеченную курицу. Его любимую, как подмечает тот.

— Мясо, запекла, как ты любишь, - хитро произносит Пирс беря в руку кухонный нож. — Все для тебя.

— Я разделаю, позволь? Отдыхай, ты, наверное, устала, - их руки соприкасаются и Кетрин чувствует его страх.

— Хорошо, - Кетрин отходит от него и раскладывает фасоль по тарелкам. — Ты должен попробовать фасоль. Я так старалась.

Кетрин уже почувствовала его страх, и теперь будет играть с ним. Играть на его же страхах. Кетрин видит, как растерянно и напугано он смотрит когда та режет хлеб, укладывая его на тарелку. Ухмылка не сходит с ее лица, и Пирс развязывает фартук, отбрасывая его на кресло. Она не верит в то, что жила в иллюзии. Он не верит в то, что она была тенью. Тенью, которая растворилась, когда он узнал правду. Кетрин садится за стол и ее взгляд прикован к нему. Она наблюдает за тем, как Элайджа пробует мясо.

— Передай, пожалуйста, соль, - просит тот.

— Она прямо перед тобой, дорогой, - спокойно отвечает та.

Кетрин уже знает, что этот ужин не закончится хорошо. Как прежде уже не будет, и под столом она сжимает руку в кулак. Она должна убить и узнать правду. Кетрин наблюдает за тем, как Элайджа добавляет соль к мясу и продолжает есть. Но, ком вновь подступает к его горлу, и он не может проглотить очередной кусок. Он думает, что это яд, и именно так она решила избавиться от него. Страх выступает против его.

— Ты что-то добавила, - хрипя, спрашивает тот.

— Да, - улыбается та, наблюдая за тем, как кашляет Элайджа. — Это лимонный сок. Пробуй фасоль.

Кетрин видит, что теперь он боится ее. Страх станет ее главным оружием. Он боится ее. Элайджа боится, и понимает, что она чувствует его страх. Она обратит его страх в оружие. Кетрин протягивает руку, в которой держит пустой бокал, и Элайджа понимает, что она желает, чтобы тот налил для нее вина. Майклсон поднимается и берет бутылку вина в руки. Он смотрит в ее глаза и не понимает, как он мог не заметить в ней убийцу. Теперь он видит в ее глазах ненависть и решимость. Видит то, что приводит его в ужас. Его руки дрожат, и бутылка соскальзывает из его рук.

Кетрин вытягивает руки и ловит бутылку не пролив не капли. Всего секунду она смотрит на свое обручальное кольцо, думая, что сожгла себя сама. Полюбила, и думала, что обрела счастье, но видимо, она недостойна счастья. Кетрин смотрит на кольцо, думая только о том, что все это ложь. Она сама жила во лжи. Все ее счастье было ложью. Бутылка скользит и ударяется о ковер, который окрашивается в алый.

Кетрин встает с места и Элайджа смотрит в ее глаза. Он не знает, что будет дальше, но он готов на следующий шаг.

— Я уберу, - восклицает брюнетка.

— Я уберу, - повторяет Майклсон.

Супруги расходятся в разные комнаты. Элайджа растягивает пуговицу своего пиджака и уверенно держит в руках оружие, направляя дуло пистолета в разные стороны. Элайджа двигается медленно и осматривается. Он не привык спешить.

— Катерина.

Визг автомобиля. Нога Кетрин уверенно сдавливает педаль газа, и сквозь окно Элайджа видит то, как Кетрин сбегает. Уезжает на своем автомобиле. Она привыкла сбегать даже от самой себе. Сбегать, чтобы выжить. Убить любого, чтобы выжить. Она все делает исключительно для себя и для того, чтобы выжить. Элайджа следует за ней, бежит, вслед за ее автомобилем. Бежит сквозь кусты, и систему поливу. Он должен остановить ее. Он должен сделать это.

— Катерина!

Она слышит его крик, и видит, как Элайджа бежит за ней. Она не проиграет. Не сдастся. Сдаются слабые, а она вовсе не слабая. Она не проиграет. Теперь уже не проиграет. Ее руки сжимают руль управления, и она винит во всем только себя. Кетрин трясет головой, словно желает избавиться, от невидимой тяжести. Избавится от лжи и предательства.

— Как же я могла быть такой дурой!

Но, Элайджа не желает уступать, и когда Кетрин оборачивает голову то, видит Элайджу, который намерен ее остановить.