Мрачная тишина

– Не совсем поняла,– пробубнила я, нахмурившись.– К чему ты мне это рассказываешь?

– Будет правильно, если ты узнаешь, что я не идеальный. Я просто пользуюсь чувствами девчонок в своих интересах.

– Для меня это не открытие,– покачала я головой.

– Просто…– Неуверенно начал он, но осекся.– Забыл тебе дать чистое постельное белье.– Резко сменил тему.– Ты сама сможешь поменять его?

– Ну, видишь,– покрутила я руками,– две руки есть, как-нибудь справлюсь с постельным бельем.

– А то я переживать начал, что самому придется это делать,– не поднимал он на меня взгляд.– Терпеть не могу менять постельное белье.

Я крутилась в мягкой кровати не в силах уснуть. А ведь главное, что я жива. В принципе, к завтрашнему вечеру можно просто не дожить. И меня не будет. Никто не вспомнит Алену. Надо благодарить Бога, что у меня есть жизнь, что у меня есть друг, который помог в трудную минуту, не оставил меня в том доме. Еще неизвестно, где мой папа. Может он уехал по работе, и все с ним хорошо? В глубине души знала, что Никита прав, но этот самообман помогал не впасть в полное отчаяние.

– Ален, проснись…– Я вскочила, не понимая, где нахожусь. Снова этот сон. Снова я в слезах. Рядом со мной стоял озадаченный Никита.– Ты кричала.– Произнес он, после того, как я стала различать реальность.– И плакала. Как ты?

– Это кошмары,– вытирая слезы со щек, пояснила я.– Уже не помню, когда спала спокойно.

– С какого момента они снятся тебе?– настороженно интересовался он.

– Уже не помню. Да все нормально. Извини, что потревожила. Надо было предупредить.

– Двигайся,– лег он на край кровати.– Кошмары теряют свой ужас, когда о них говорят.– Устроился он удобней.– Иди ко мне,– он обнял меня.– Слушаю.

– Каждую ночь мне снится один и тот же сон.– Начала я рассказ. В его объятиях было тепло и комфортно. Его тело согревало, делая окружающий мир безопасней. На душе стало спокойней.– Я каждую ночь умираю. Не просто умираю, а меня убивает какая-то женщина. Она перерезает мне вены горячим кинжалом. Я чувствую, как вытекает из меня кровь, а с ней и жизнь. Она что-то нашептывает, но, как только поднимает кинжал над моей грудью, тут же начинает шипеть и пятится назад. Вижу, как она начинает корчиться от боли и падает недалеко от меня. Ко мне подходит парень, я никак не могу запомнить его лица, но знаю, что этот человек мне очень дорог. Он что-то шепчет, и боль уходит. Но слабость никуда не девается, и я понимаю, что еще чуть-чуть и все, я умру… Каждую ночь переживаю одно и то же… Бывает, вскакиваю с кровати, а мое тело все ещё болит. Когда понимаю, что это реальность, боль начинает уходить… А что если этот сон вещий, и я скоро умру?

– Глупости,– возмутился Никита.– Ты умрешь в глубокой старости рядом со своим стариком. Не сейчас.

–Ты думаешь, все еще может наладиться?

– Я верю в это.

– Слушай, расскажи мне теорию относительности.

– Зачем?– Он был удивлен.

– Меня физика всегда в сон вгоняла,– зевнула я.

– Ну ладно,– Никита начал рассказывать, но в суть его слов я уже не вслушивалась. Его бархатный голос меня быстренько убаюкал.

Наконец-то я спала спокойно. Мне впервые за долгое время ничего не снилось. А самое главное, было легко и спокойно. За столько дней проснулась не от собственного крика, а просто выспалась. Вчерашняя безнадежность и пустота ушли куда-то на второй план. Солнечные лучи наполняли комнату. Надо же, я вчера даже и не обратила внимания на комнату, в которой ночевала. Сразу видно, что здесь живет настоящая принцесса. Переодевшись в первую попавшуюся одежду и затянув волосы в пучок, я посмотрела на свое отражение. Вот стою одна и совершенно не знаю, что делать дальше. Это тупик. С полным осознанием безнадежности ситуации. Вероятность, что завтра уже не проснусь, очень велика. И даже эти мысли, которые должны вгонять в отчаяние, кроме безразличия ничего не вызывали. Неужели так и приходит безразличие к жизни? Вздохнув полной грудью, я вышла из комнаты на поиски Никиты. Он сидел за столом на кухне, уткнувшись в ноутбук. Его лицо было серьезно, и, судя, по застывшей руке с чашкой, он читал что-то важное.

– Привет.

– Доброе утро,– приветливо поздоровался он, и, наконец, поставил чашку на стол.– Как спалось?

– Ты знаешь, сегодня намного спокойней. Ты уж извини, что разбудила тебя.

– Пустяки,– отмахнулся он и захлопнул ноутбук.– Что будешь? Чай? Кофе?– Встал он из-за стола.– Кроме бутербродов на завтрак ничего нет.

– Ничего страшного,– я перешагнула через порог и подошла к столу.

– Так что тебе наливать?– Он достал чашку из шкафчика.– Присаживайся,– кивнул он на стул.

– Чай.– Села я за стол. Он поставил чашку передо мной и пододвинул бутерброды, а сам вернулся к своему ноутбуку.

– Какие планы на сегодня?

– Мы договорились встретиться сегодня в школе.– Не отрывался он от монитора.

– Одной страшно оставаться.

– Я надеялся, что мы вместе пойдем.– Перевел он взгляд на меня.

–Я там буду лишней,– я уставилась на чай в чашке, размешивая сахар.

– Перестань вредничать,– произнес он, печатая что-то на клавиатуре.– Мы сейчас находимся в одной лодке и нужно пытаться спастись. Вместе быстрей придем к способу это сделать. Не время и не место сейчас капризничать.

– Почему туда? Почему не соберутся где-то вне школы.– Сдалась я под его весомыми аргументами.

– Потому что работу никто не отменял, практику никто не отменял. Сама знаешь, что будет, если прогуливать.

– Мне уже все равно,– пожала я плечами.– Если и выживу, то будущее у меня не очень. Родни то все равно нет. Меня даже не оставят в этой школе.

– Не переживай, эмансипация тебе в помощь. Где захочешь, там и останешься. Так что не впадай в отчаяние. У тебя более важная задача – остаться в живых. Давай хотя бы нормативную часть пока поддерживать. А когда все закончится, вместе сделаем эмансипацию.– Продолжал он что-то печатать на ноутбуке.

– Тебе зачем эмансипация?– Я удивилась его холодному расчету.

– Ну, вообще планировал ее сделать летом. У меня в прошлой школе экстерном закончен одиннадцатый класс. Меня приняли в хороший институт. Летом планировал уехать из дома, пока не встретил…– Он тут же поправился.– Пока не оказался в этой ситуации.

– Как тебя занесло сюда?– Я отхлебнула чай из чашки, пребывая в шоке, от того, как всё-таки мало его знаю.– Твои родители в курсе?

– Не знаю,– пожал плечами парень.– Они были рады, что я тут остаюсь и не поехал с ними. Может, знают, а может, это просто стечение обстоятельств.

– И после получения свободы ты уедешь отсюда?

– Может быть. Как карта ляжет. Многое изменилось за последние месяцы.

– Что тебя может заставить остаться тут? Зачем тратить время на это убогое село?

– Мне нравитесь вы,– коротко ответил он.– С вами не скучно.

В кухне снова воцарилось молчание.

– А что ты делаешь на практике? Зачем она вообще тебе?– Задала нелепый вопрос, чтобы не находиться в тишине.

– Практика у меня уже стоит.

– Свезло,– Задумалась я: интересно, вернется ли все на свои места? – А если в полицию позвонить? Почему мы еще не позвонили туда? Я же должна была сообщить о случившемся. Даже не знаю с чего начать.

– Позвонили,– вздохнул Никита.– Нам сказали, что если еще раз позвоним, то на нас будет заведено административное правонарушение. Римма Николаевна собиралась задействовать своих знакомых.

– Все хуже, чем может показаться. У тебя не возникает чувства безысходности?

– Нет, не возникает. Прорвемся. Почему бутерброды не ешь?– Кивнул он на тарелку.

– Да как-то не хочется.– Пожала я плечами.

– Давай тогда собираться,– захлопнул он крышку ноутбука, вставая из-за стола.