Мрачный дебют

На парте аккуратно разложены папки с номерными делами, а также стоит графин с водой и стакан.

Женщина была полновата, а одета она была в гражданскую одежду, поверх которой был надет белый халат, местами заляпанный кровью, уже давно засохшей. Жизнеутверждающая картина – окровавленный медицинский халат.

– Дмитрий Верещагин, – произнёс другой врач, мужчина лет сорока, носитель короткой бородки.

– Собственной персоной, – кивнул я. – С кем имею честь?

– Григорий Модестович Негуляев, – представился он. – Я ваш лечащий врач. Спешу сообщить, что вы подверглись экспериментальному лечению, завершившемуся полным успехом – ваши травмы устранены, и вы возвращены к исходному состоянию, то есть вашему состоянию до встречи с тигром.

– Что за «экспериментальное лечение»? – спросил я настороженно.

– Вы сами обладаете сверхспособностью, правда, мы так и не поняли, в чём именно она заключается, поэтому вы не должны быть сильно удивлены тому, что сверхспособностями обладает кто-то ещё, – сообщил мне Негуляев. – У нас есть Семён, обладающий магией исцеления, с необычным потенциалом. Вот, кстати, он.

Это он о приближающемся к нам парне, одетом в хирургический костюм. И я его знаю.

– О, это ведь тот самый Семён! – радостно помахал я ему. – Привет! Рад тебя видеть!

Да, это был один из стихийно собравшихся дружинников, решивших «зачистить» подъезды нашего двора. Правда, неизвестно, как он относится к тому, что я «зачистил» его напарников, решивших, что меня можно просто так ограбить…

– Привет, – пожал мне руку Семён.

Апокалипсис пошёл ему на пользу, потому что он заметно посвежел и, наконец-то, побрился – в прошлую нашу встречу он выглядел как человек, который уверенно движется к статусу эталонного питерского алкоголика.

– Спасибо за то, что спас, – поблагодарил я его.

Благодарить людей – это нетрудно, особенно, когда искренне благодарен. Организм не сломается, если озвучить слова благодарности, но некоторые гордые особы пренебрегают этой вежливостью, за что считаются окружающими мудаками.

– Да я, как бы, не спасал, – ответил Семён. – Ты бы не умер, если верить Григорию Модестовичу, но пролежал бы у нас пару-тройку недель.

– А сколько времени прошло? – спросил я.

– Около четырнадцати часов, – ответил Григорий Модестович. – Мы вас прооперировали, очистили раны, после чего Семён зарастил их своей сверхспособностью.

А-а-а, теперь я понимаю, почему они никуда не спешат и откровенно скучают – если раненых обрабатывают по такой схеме, то надолго тут люди не задерживаются.

– Ваши одежда и оружие находятся в моём кабинете, – сообщил мой лечащий врач. – Ещё, насколько я знаю, вас ждёт торжественное вручение медали за ваш подвиг. Весьма заслуженное, как я считаю.

– А в фильме такого подонка играл… – заметила женщина за партой.

– Это льстит, – произнёс я. – Где я могу поговорить с полковником Краснодубовым?

– Явитесь в террариум, – сказал врач. – Вас ожидают. Пройдёмте за мной, я покажу, где лежат ваши вещи.

С благодарностью кивнув, я направился за Негуляевым.

В кабинете, на тележке, лежала российская военная форма, а поверх неё моя маска. На полу стояли берцы, даже на вид дорогие. Не пожалели, ценят.

– Ваша одежда пришла в негодность, поэтому мы решили запросить у военных комплект формы, – сообщил Григорий Модестович. – Вы же не передумали вступать в ополчение?

– Нет, не передумал, – ответил я.

– Переодеться можете за ширмой, – указал врач на медицинскую ширму, скрывающую кушетку, обшитую искусственной кожей.

Переоделся я быстро, но берцами доволен не был. Вообще, никогда не встречал берцы, которые можно просто так взять и надеть сразу. Надо их долго разнашивать, подвергать хитрым и нудным манипуляциям… А когда речь идёт об армейских берцах, то это не они разнашиваются, а нога носителя. Если не знать всех «приколов», то можно на неделю или две выйти из строя, потому что мозоли.

Когда служил в казахстанской армии, ребята, плохо говорящие на русском, жаловались контрабасам на «мазёл». Я тоже жаловался на «мазёл», потому что в душе даже не представлял обо всех этих армейских хитростях, предусматривающих особую подготовку обуви. Как всегда, есть два способа: правильный и через жопу. Способ «через жопу» я уже испытывал, поэтому буду всё делать по науке. Но дома.

Недовольно поморщившись от давления на ступни в неожиданных местах, я поправил поясной ремень, пожал руку лечащему врачу и покинул больничку.

Как оказалось, это была ветеринарная клиника при зоопарке, поэтому далеко меня не увозили. Столкнулся с тигром у арки, потерпел сокрушительную победу, после чего был перенесён на сто пятьдесят метров южнее и оказался в ветклинике.

С грустью посмотрев на не работающие карусели, направился к террариуму.

– О, Наполеон! – помахал мне рукой один из ополченцев.

А, это тот самый Илья, с которым мы познакомились вчера. Вот вроде меньше пятнадцати часов назад всё было, а ощущение, будто два-три дня прошло…

Ополченцы сидят на лавках у входа в террариум. Их пятнадцать часов не могут куда-то определить или распустили вчера по домам, в связи с ЧП? Кстати, надо выяснить, что же, всё-таки, произошло.

– Здоров, – помахал я ему рукой. – Как тут обстановка?

– Здоров! – приветствовал меня Илья. – Да нормально всё, пока что. Из-за вчерашнего нас в казарме решили придержать. Слышал, да?

Подошли остальные ополченцы, все при оружии, но с неуверенными взглядами и слегка уставшие. Естественно, каждому надо было пожать мне руку, ха-ха. Хорошо, что автографы не просили.

– О чём я не слышал? – не понял я.

– Да этот тигр, Амадеем его звали, шесть человек порвал, – ответил Илья. – Если бы ты его не встретил, нам бы тоже амба. Я вот остолбенел, когда увидел эту махину на крыше…

– А как эта тварь вообще выбралась? – недоуменно спросил я.

– Никто точно не знает, – пожал Илья плечами. – Я видел клетку – её будто тараном долбанули. Некоторые говорят, что диверсия.

– В натуре диверсия, я говорю, – вступил в разговор низкорослый парень с АКМ. – Вова.