Мрачный Жнец (сборник)

— Выше не могу, — сказал гном. — Э-э… Понимаешь, дверь была не заперта, вот мы и…

— Вот вы и решили обокрасть старую беззащитную женщину?

— Совсем нет, совсем нет, на самом деле мы…

— Я принадлежу к районному сообществу ведьм! Одно слово, и вы с одержимостью земноводного будете прыгать в поисках принцессы…

— По-моему, это зашло слишком далеко, — произнес Утес и, опустив руку, сжал огромной ладонью арбалет.

На пол посыпались обломки дерева.

— Мы абсолютно безобидны. Просто пришли поговорить об инструменте, который ты продала нашему приятелю на прошлой неделе.

— Вы из Стражи?

Золто поклонился.

— Нет, госпожа. Мы — музыканты.

— И что, я должна сразу успокоиться, да? О каком инструменте идет речь?

— О гитаре.

Старуха склонила голову набок и прищурилась.

— Назад я ее не приму. Сделка была честной и окончательной. К тому же инструмент был в прекрасном рабочем состоянии.

— Мы только хотели узнать, откуда эта гитара у тебя взялась.

— Ниоткуда, — огрызнулась старуха. — Она всегда была здесь. Эй, только попробуй в нее дунуть!

Золто едва не выронил флейту, которую вытащил из кучи мусора.

— …И мы окажемся по колени в крысах, — закончила старуха. Она повернулась к Утесу и повторила: — Она всегда была здесь.

— На ней мелом была написана единица.

— Она всегда была здесь, — еще раз повторила старуха. — С того момента, как я приобрела лавку.

— А кто ее сюда принес?

— Откуда мне-то знать? Лично я имен никогда не спрашиваю. Людям это не нравится. Они предпочитают цифры.

Золто посмотрел на флейту. К ней был привязан желтый ярлык, на котором корявыми буквами было выведено число «431».

Он осмотрел полки за самодельным прилавком. Увидел на одной из них розовую витую раковину с номером, облизнул губы и протянул к ней руку.

— Перед тем как подуть в нее, приготовь девственницу для жертвоприношения, а также большой котел с плодами хлебного дерева и черепашьим мясом, — предупредила старуха.

Рядом с раковиной лежала труба, выглядевшая так, точно кто-то ее совсем недавно надраил.

— А эта? — спросил Золто. — Может, она вызовет конец света, и на меня упадет небо?

— Гм, а откуда ты знаешь? — удивилась старуха.

Золто опустил руку, но тут его взгляд привлекло что-то еще.

— Ничего себе! — воскликнул он. — Это все еще здесь? Я чуть было не забыл…

— В чем дело? — спросил Утес и посмотрел туда, куда показывал Золто. — Это?

— Почему нет? У нас же есть деньги.

— В самом деле. Может пригодиться. Но помнишь, что сказал Бадди? Вряд ли нам удастся найти…

— Город большой. Если мы не найдем это в Анк-Морпорке, значит, не найдем нигде.

Золто поднял обломок барабанной палочки и задумчиво посмотрел на гонг, наполовину зарытый в груде пюпитров.

— Лично я бы не стала этого делать, — прокаркала старуха. — Если не хочешь, чтобы из земли выпрыгнули семьсот семьдесят семь воинов-скелетов.

Золто ткнул палочкой в сторону заинтересовавшего его инструмента.

— Мы возьмем вот это.

— Два доллара.

— Эй, а почему мы должны платить, это же не твое…

— Заплати, — с вздохом перебил Утес. — Только не вступай в переговоры.

Золто неохотно передал деньги, схватил поданный старухой мешок и выскочил на улицу.

— Занятные у тебя инструменты, — сказал Утес, глядя на гонг.

Старуха лишь пожала плечами.

— Мой друг несколько встревожен, потому что считает твою лавку одной из тех таинственных лавок, о которых говорится в народных легендах, — продолжал Утес. — Ну, слышала, наверное, сегодня — здесь, а завтра — непонятно где. Он искал твою лавку на другой стороне улицы, ха-ха!

— Какая глупость, — буркнула старуха как можно нелюбезнее, надеясь отбить у тролля всякую охоту к дальнейшему разговору.

Утес снова посмотрел на гонг, пожал плечами и последовал за Золто.

Старуха выждала, пока их шаги не стихли в тумане.

Потом открыла дверь и воровато посмотрела по сторонам. Количество обнаруженной на улице пустоты соответствовало норме, она вернулась в лавку, подошла к прилавку и взялась за странного вида рычаг. На мгновение ее глаза полыхнули зеленым светом.

— В следующий раз собственную голову забуду, — проворчала она и потянула рычаг.

Заскрежетали невидимые механизмы. Лавка исчезла. И через мгновение появилась на другой стороне улицы.

Бадди лежал и смотрел в потолок.

Какой вкус у пищи? Он пытался вспомнить и не мог. Последние несколько дней он точно что-то ел, иначе быть не могло, но вкуса не помнил. Он не помнил почти ничего — кроме музыки. Голоса Золто и всех остальных звучали так, словно проходили сквозь толстую марлю.

Асфальт куда-то ушел.

Он рывком поднялся с жесткой постели и приблизился к окну.

Тени Анк-Морпорка были едва различимы в серых предрассветных сумерках. В открытое окно ворвался легкий ветерок.

Когда он обернулся, оказалось, что в центре комнаты стоит девушка.

Она приложила палец к губам.

— Даже не пытайся звать того мелкого тролля, — предупредила она. — Он ужинает внизу и не услышит. А если и услышит, то увидеть меня не сможет.

— Ты — моя муза? — радостно вопросил Бадди.

Сьюзен нахмурилась.

— Кажется, я понимаю, кого ты имеешь в виду, — кивнула она. — Я видела картины. Их было восемь, а главная… гм… Канталупа. Эти музы якобы помогают людям. Эфебцы считают, что они вдохновляют музыкантов и художников, но муз не бы… — Она замолчала и честно призналась: — По крайней мере, я их пока не встречала. Меня зовут Сьюзен, и я здесь потому…

Она снова замолчала.

— Канталупа? — переспросил Бадди. — По-моему, ты что-то путаешь. Ее как-то по-другому звали.

— Какая разница?

— Как ты здесь оказалась?

— Я… послушай, будет лучше, если ты присядешь. Хорошо. Ну… ты же понимаешь, как бывает… Это как с музами… Люди считают, что некоторые люди олицетворяют явления и…

На растерянном лице Бадди отразилось нечто вроде понимания.

— Как Санта-Хрякус олицетворяет дух зимнего праздника?

— Примерно. Ну вот… Я занимаюсь примерно тем же бизнесом, — неловко закончила Сьюзен. — А чем именно я занимаюсь, не имеет значения.