Мрак космоса

– Нет, ма.

– Но хоть поужинаем вместе? Мы так давно не сидели всей семьей за одним столом…

– Конечно, ма.

Мать сделала шаг назад и с любовью посмотрела на сына. Года не изменили ее и нисколько не сломили дух аристократии. Серое строгое платье подчеркивало стройность фигуры. Даже утром на кухне она выглядела королевой. Удивительная женщина.

Если Дима внешностью пошел в отца, то младшие дети больше унаследовали черты матери: дикую арабскую красоту и дело было не только в густых и длинных ресницах, в особом разрезе темных миндалевидных глаз, в матовой коже. Её аристократические манеры тоже легли в основу формирования личности двух детей, что говорить – Костров очень любил красивую жизнь, и всё, что с ней связано. Другое дело, что она постоянно поворачивалась боком.

– Тогда я пойду и приготовлю твои любимые блинчики, - сказала мама и прошла в кухню. Через секунду мать что-то нежно напевала на языке древних, мурлыкая под нос, забытую всеми песню.

– Блинчики?..
– удивился Виталик и, вспомнив о том, что вместе с чемоданом он принес пакет с деликатесной едой, под хихиканье Рут, проскользнул на кухню и оставил покупки на круглом столе. Мать ничего не услышала и не обернулась, продолжая ворожить над кухонным комбайном. Ушла в погружение, так это называется у космонавтов. Костров стоял в проеме, запоминая мать навсегда. Она почувствовав, повернулась, подмигнула, запела громче, жестом и мимикой, предлагая подпеть. Виталик виновато улыбнулся в ответ. Очень хотел. И подпеть, и обнять мать, и заплакать на груди, но слов не знал и предполагаемые действия были незнакомые. Вздохнув, вышел.

Рут ухватилась за лямку тяжелого чемодана и с молодым энтузиазмом потащила его в свою комнату.

– Пойдем ко мне! В твоей комнате Дима сделал спортзал! Хотел бассейн, на мама запретила. И он выкинул все твои кубки! Утилизировал. Сорок последних удалось восстановить. Они тоже все у меня. Я хочу первой услышать о твоих странствиях!

– Кажется, только тебе они и интересны, - тихо проговорил Виталик, шагая следом. В коридоре на стене мигнули фотографии. Меняясь калейдоскопом лиц и сцен. Официальные торжественные встречи. Мужчины в парадных формах. Отец и многочисленные родственники. Суровые люди. Никто не улыбается. Награждение у шейха. Глава мира улыбается. Он добр, когда прикалывает к кителям ордена и высшие медали. Он справедлив и всегда ценит то, что делается во имя его и мира. На последних двух награждениях Виталик. Могло бы и измениться что-то. Прошло больше года.

– Брось. Не дуйся. Не обижайся. Дима никогда не воспринимал тебя серьёзно – он же старший брат. Чего не понятного? Это он должен быть таким, как ты, а вы словно в какой-то комедии поменялись местами. А мать… Она думает об отце, считает дни до его прилета. Папа не такой герой, как ты, но это папа и этим всё сказано.

– Так ведь можно и свихнуться.

– Вам, мужчинам, никогда не понять женской психики. Вы - сухари. Располагайся.

– Конечно, - легко согласился Виталик и огляделся.

Комната имела глубокое структурное освещение и, если у самого входа царил день, то в конце краски уже были размыты и не имели четких границ. Дальнею половину занимала большая кровать, а точно напротив входа мигнул метками распознавания скрытый шкаф, сигналя о нахождении и его вещей в нем. Костров поморщился и зеркальные двери гардеробной в точности изобразили кислый вид мужчины. Рут хихикнула.

– Я не такой, - сразу огрызнулся Виталик, продолжая беглый осмотр.

 Ближе к входу комната была оборудована для повседневного время провождения. В левом углу на длинном столе стоял компьютер, который сразу активировался при виде хозяйки. Костров привычно провел рукой по системному блоку, не надеясь на контакт – бытовая техника низкого уровня обычно не читалась встроенными датчиками, но сестра снова удивила - мозг стал воспринимать информацию и через секунду они подружились. Компьютер пожаловался всплывающими окнами на ряд технических проблем. Костров снова покосился на сестру.

– Зачем тебе для дома такое?

– Это не моё. Это папа с работы притащил. Дима пытался его как-то наладить! Но не очень получилось.

– Для этого надо иметь это, - Костров постучал себя по голове, где скрывалась вживленная плата. Рут не поняла.

– Вечно вы наговариваете друг на друга! А еще братья! Одно расстройство!

Костров пожал плечом.

Поразила масса комплектующих приводов, расположенных в архаичном порядке. По соседству, как присевший паук затаился выпуклый музыкальный центр. Офисное кресло легко задвигалось при их появление вдоль стола, желая предугадать, кто же сядет в него первым. У стены напротив стоял воздушный диван. Кинув на него чемодан, Рут сама запрыгнула на мягкие подушки и, смешно морща носик, стала наблюдать за растерянным братом.

– Тебе нравится слушать музыку?
– полюбопытствовал Виталик.

– Конечно.

– И какую предпочитаешь?
– Он подошел к столу и сел в подкатившееся кресло. Рут спрыгнула с дивана. Стремительно приблизилась.

– Конечно же хэви метал! Он опять изменился пока тебя не было и стал еще жестче!! Постоянно меняется! Киборги жгут.

– О!
– растерялся Виталик. – Так Дэрк теперь не в моде?

– Какой Дэрк?

– Ну… Классная такая группа была. Я на ней вырос.

– Правда?
– Рут села на стол и в упор посмотрела на брата. – А, мама говорила, что ты терпеть не мог никаких групп.

– Это мама не терпела Дэрк. Я очень люблю хэви метал.

Виталик затряс головой, показывая, как любит и слабо улыбнулся, глядя на сестру. Рут потрепала его за уши. Расхохоталась.

– Да, я шучу. Знаю про твой Дэрк. У меня все записи их есть. Ты у меня потрясающий брат. Не то что зануда Дима. Хочешь посмотреть мой фотоархив? Ведь ты только с космоса вернулся, а у меня там такие подружки в бикини есть. Могу познакомить. Да, ладно. Не хмурься, тоже мне герой!
– И не дожидаясь ответа, она включила фотоархив на компьютере. – память у него, что надо!! Я его забиваю фотками, забиваю, а они как в пропасть падают. Люблю ваши бортовые компьютеры.
– Пальцы проворно забегали по псевдоклавиатуре. Виталик усмехнулся и осторожно обернулся, внимательно косясь на чемодан. Походный рундук был на месте.

– Хочешь шампанского?
– спросил он внезапно.
– Ты уже пьёшь шампанское, Рут?

– Я уже всё пью!

– А, я только шампанское.
– Виталик встал, подошел к полосатому «походному другу». Открыл крышку. По верх парадной формы лежало четыре бутылки в золотистой фольге. Рут с интересом наблюдала за действиями брата. Выжидала. Он принес четыре темных бутылки. Поставил их на полированную поверхность стола.

Не сводя глаз с бутылок, девушка машинально открыла нижний ящик и вытащила две кружки.

– Напьемся?

– Что это за милые девушки рядом с тобой?
– Виталя кивнул на экран и принялся открывать первую бутылку. На галограмное снимке Рут замерла возле массивных дверей. Рядом, чуть ниже на ступенях, стояли три подруги.

– Сокурсницы. И они не милые. Я сейчас тебе покажу милых, - отозвалась сестра, нажимая на кнопку. Изображения стали меняться для короткого просмотра. Её изящные тонкие руки взяли тяжелую бутылку. По мере того, как она тщательно рассматривала этикетку, нижняя челюсть сама собой приоткрылась.

– Не знала, что такое шампанское ещё есть… Читала как-то историческую книгу, там такое название упоминалось. Оно тогда считалось элитным. Это, наверное, стоит много денег?

Виталик протянул ей кружку. Улыбнулся.

– Я получил деньги за семь месяцев, плюс отпускные, плюс комиссионные, плюс…

– Глупо было их тратить все на шампанское!
– Рут осторожно отхлебнула. Смутилась. Поправила платье, закрывая голую коленку.
– Дорогое?..

Брат пожал плечом.

– Сто тридцать.