Мрак остаeтся

Дейдра осмотрела пустой коридор, весь выкрашенный черным цветом, за исключением пола, который отличался обшарпанной желтизной. В глубине пульсировали мерцающие звуки электронной танцевальной музыки.

Дейдра скопировала улыбку привратника:

— Я так не думаю.

— Зря, сегодня мы больше никого не принимаем. Придется вам прийти завтра.

— Сколько? — вздохнула Дейдра. — Пять фунтов? Десять?

Привратник лишь покачал головой.

Дейдра склонилась над стойкой:

— Послушайте, это чрезвычайно важно. Я ищу того, кого встретила сегодня, но немного раньше. Ее зовут Глинда. Мне необходимо знать, здесь она или нет. Она дала мне вот это.

Дейдра положила на стойку монету. Глаза привратника расширились от удивления:

— Черт подери! Что же вы не сказали, что ищете Глинду? — Он выхватил монетку, сунул ее в карман и соскочил с табурета. — Сюда. — Привратник схватил Дейдру за полу пиджака и потянул за собой. — Пойдемте сюда.

Коридор оказался длиннее, чем Дейдра могла представить. Выкрашенные черные стены сбивали с толку, отступая в темноту так, что ярко светящийся желтый пол казался тропинкой, ведущей через неосвещенную долину. Монотонная пульсация переросла в ритмичный музыкальный шторм. Преломленные осколки радуги сели ей на кожу, затем промелькнули мимо, как светлячки, кружащиеся в тяжелом от дыма воздухе.

— Вон она.

Привратник указал на темный угол недалеко от светящейся танцевальной площадки, где из стороны в сторону покачивалось около дкщины фигур, одетых в блестки, перья и яркий пластик. Дейдра заметила вспышку оранжевых волос и блеск безумных лиловых глаз.

Привратник повернулся и исчез в проходе коридора. Дейдра направилась через помещение клуба. С невидимого потолка свисали блестящие нити, под странным углом нависали телевизионные экраны, мелькая образами драгоценных цветов. В затуманенных нишах и темных углах отдыхали люди: одни — маленькие и полные, как привратник, другие — длинные и стройные, устало распластались в ветхих шезлонгах. Дейдра почувствовала на себе любопытные взгляды и поспешила вперед.

Глинда свернулась калачиком на крошечном диване в форме полумесяца. Ее похожие на ивовые прутья руки лежали на спинке дивана, а копна оранжевых волос покоилась на них. Лиловые глаза, такие же пустые, как маленькая пластиковая бутылка, лежащая на диванной подушке, тупо пялились на мерцающие огоньки.

Дейдра тихо выругалась. Она подняла бутылку и присела на диван.

— Сколько, Глинда? Сколько ты уже приняла?

Дейдра прижала руку ко лбу женщины, затем схватила ее за плечи и затрясла. Под скрипящим черным винилом тело Глинды было холодным и оцепеневшим, как глина. В небольших объемах «Электрия» стимулирует повышенно-радостное настроение и ощущение благополучия. В больших дозах угнетает сердцебиение, понижает температуру тела, пока не наступает кома и смерть.

— Глинда, ты должна сказать, сколько…

Она умолкла. На нее глядели глаза женщины, подернутые туманом, похожим на тот, что плыл над полом, но почему-то взгляд казался пронзительным. Темно-лиловые губы раскрылись в улыбке.

— Ты пришла, — тихо прохрипела Глинда. — Не верю своим глазам, ты пришла. Но ты опоздала, милая. Уже слишком поздно.

Дейдра убрала с ее лица спутанные оранжевые волосы.

— Совсем не поздно, Глинда. Только скажи мне, сколько таблеток ты приняла. Я отвезу тебя в больницу.

Глинда выпрямилась.

— Нет, — захрипела она. — Метатели иголок. Кровососы. Нет, не отвози меня туда. Они все одинаковые. Колют и пронзают, выворачивают тебя наизнанку. Что поддерживает в тебе жизнь, милочка? Что течет по твоим венам? Вылезай из кожи, дай нам еще раз заглянуть внутрь тебя, будь умницей. — По ее чрезвычайно тонкому телу пробежала дрожь. — Лео как-то возил меня в больницу. Больше я туда не поеду.

Дейдра взяла женщину за руки, сложила их вместе и сжала между своими ладонями. Руки Глинды были холодны как лед.

— Хорошо, я не стану отвозить тебя в больницу. Обещаю. И не позволю Лео.

Глинда расхохоталась, и этот звук походил на звон разбитого серебряного колокольчика.

— Он не сможет отвезти меня туда, милая.

— О чем ты говоришь?

— Лео мертв. Он думал, что может торговаться с ними, что получит за меня лучшую цену. Глупый Лео. Я говорила ему, они возьмут все, что захотят, только он не захотел слушать. Он иногда бил меня и использовал. Но этого он не заслужил. Никто этого не заслуживает.

Дейдра крепче сжала руки Глинды, но почему-то почувствовала, что они ускользают от нее.

— С кем, Глинда? С кем пытался торговаться Лео? Зачем ты была им нужна? У меня есть… друзья, которые смогут помочь нам.

Медленно, словно в ужасной печали, Глинда покачала головой:

— Нет, милочка. Я же сказала, слишком поздно. Я больше не нужна им. Мы им больше не нужны.

Она осторожно высвободила пальцы из ладоней Дейдры, затем прижала их к животу. Только тогда Дейдра заметила едва заметную опухоль на ее тонкой талии.

Глинда вздохнула:

— Арион сказал мне сегодня вечером.

— Арион?

— Привратник. Все перешептываются об этом. Никто не знает, как, но они нашли себе чистокровку. Никто из нас им больше не нужен.

Дейдра пыталась осмыслить ее слова.

— Я не понимаю тебя, Глинда. Пожалуйста, помоги мне.

Глинда больше не смотрела на нее. Вместо этого она взирала на что-то поверх головы Дейдры. Тень задумчивости опустилась на ее лицо, словно умиротворение перед сном.

— Она так прекрасна, — пробормотала Глинда. — Так прекрасна и так чиста. Если бы только я могла быть похожа на нее.

Дейдра повернулась и вытянула шею, и наконец поняла.

Ну конечно же, «Сдавайся, Дороти». Откуда же еще они могли взять это имя?

На ближайшем телевизионном экране воспроизводилась сцена в живых насыщенных тонах: красные, зеленые, желтые и голубые — все такие буйные и сочные, какими они были большую часть века тому назад, когда впервые разоблачили скучный черно-белый мир. Дороти Гейл стояла перед разрушенным фермерским домом, окруженная маленькими детками, а навстречу ей двигался пузырек света. Он переливался и увеличивался в размерах, пока наконец не превратился в женщину, одетую в просвечивающиеся мерцающие белые одежды.

Дейдра повернулась к Глинде:

— Еще не поздно. Ты можешь пойти со мной… с нами. Кем бы ни были те, кто хотел забрать тебя, если ты им больше не нужна, они отпустят тебя.

— Ты ошибаешься, милая. Они никого не отпускают.

Глаза Глинды наполнились спокойствием, и это взбесило

Дейдру. Нельзя сдаваться без боя. Она открыла было рот, но Глинда покачала головой, и Дейдра внезапно почувствовала, что слова покинули ее. Она двигала языком, однако не могла произнести ни звука.