Мрак, сомкнись

Некоторые люди не хотели принять к сведению даже наиболее очевидные факты. В Институте исследований приливов в Гамбурге Фриц Шер объяснял — к полному своему удовольствию и почти к полному удовольствию Ганса Орфеля — каждую необычную для данного района составляющую записи приливов.

— Вот увидишь, — говорил он, улыбаясь, Гансу Орфелю, когда тот указал на растущую пачку донесений о Страннике и уничтожении Луны. — Вот увидишь. Когда опустится ночь, наша старая знакомая снова появится на небе, и тогда все будут смеяться над собой! — Он изящно оперся на полированную поверхность прибора, прогнозирующего приливы, и ласково похлопал его по боку.

— Ты, по крайней мере, знаешь, какие это идиоты, правда? — нежно шепнул он.

Однако были люди, которые вполне ясно отдавали себе отчет о том, что происходит.

Барбара Кац с аппетитом съела яйцо, сосиску и блинчик, политый кленовым сиропом, подала чашку Эстер и умиротворенно вздохнула. С улицы доносилось пение птиц. Большие настенные часы с римскими цифрами показывали половину десятого. Под часами висел большой календарь с видом парка Эверглейдс во Флориде.

Эстер налила Барбаре отличного крепкого кофе и, широко улыбаясь, сказала:

— Хорошо, что у старого ККК наконец-то появилась настоящая приятная девушка. А то как подумаешь об этой странной кукле, прямо мурашки бегут по телу. По-моему, девушка — это более естественно и здорово.

Молодая негритянка, по имени Елена, хихикнула, отводя веселый и немного стыдливый взгляд, но Барбару это нисколько не смутило.

— Эта модель куклы называется «Барбара», — улыбнулась она. — Но так получилось, что и меня тоже зовут Барбара, Барбара Кац.

Эстер фыркнула, а Елена снова захихикала.

— Почему ты говоришь о нем «старый ККК»? — невозмутимо спросила Барбара.

— Потому что его второе имя Келси, — объяснила Елена. — Коллинс Келси Кеттеринг III. А ты Кац… еще одно К… — и снова рассмеялась.

Ее смех прервал долгий тихий скрип.

— Закрой дверь, Бенджи, — резко произнесла Эстер, стараясь побороть смех, но высокий негр не двинулся с места, он стоял в дверях, одетый в белую рубашку и серебристо-серые брюки с темными лампасами.

— Сейчас очень сильный отлив. Такого еще никогда не было, — взволнованно произнес он с порога. — Создается впечатление, что можно запросто пройти к Багамским островам, даже не замочив ног. У некоторых уже полные корзины свежей рыбы.

Барбара выпрямилась, отставила кофе и удивленно уставилась на него.

— У других тоже не работает ни радио, ни телевизоры, — продолжал Бенджи, смотря на Барбару. Эстер и Елена тоже уставились на нее.

— Когда начался отлив? — быстро спросила девушка.

— Около половины восьмого, — не колеблясь, ответил Бенджи. — Час тому назад.

— Какой автомобиль у мистера Кеттеринга?

— Сейчас — только два «роллс-ройса», — ответила Эстер.

— Приготовь мне, парень, самый большой из них к длительному путешествию, — решительно приказала Барбара. — Собери как можно больше бензина, выкачай даже из баков второго автомобиля! Нам также потребуются одеяла, все лекарства господина Кеттеринга, много еды, термосы с кофе… и несколько бутылок с минеральной водой…

Они смотрели на нее с нескрываемым удивлением. Им передалось ее возбуждение, но они все еще не понимали, о чем идет речь.

— Зачем вам это, дитя мое? — удивилась наконец Эстер. Елена снова начала хихикать.

Барбара серьезно посмотрела на них и сказала:

— Потому что скоро надо будет ожидать огромного прилива! Такого же большого, как и этот отлив, а может быть, и больше!

— Из-за Странника? — спросил Бенджи.

— Да. Кстати, у господина Кеттеринга есть маленький телескоп. Не знаете, где он может быть?

— Телескоп? — улыбнулась Эстер. — А зачем, ах да, вы же тоже интересуетесь астрономией. Второй телескоп, тот, через который старик подсматривает за девушками, находится в охотничьей комнате.

— В охотничьей комнате? — глаза девушки заискрились. — А наличные?

— В каком-то из сейфов, — ответила Эстер и слегка нахмурилась.

Глава 22

После неожиданного купания и бега наперегонки с волнами, люди почувствовали, что наконец-то снова живут.

Мужчины собрали доски, выброшенные морем, разожгли костер у низкого бетонного мостика над заливом, почти у самого прибрежного шоссе, и теперь все обсыхали, толпясь возле огня, справедливо делясь одеждой и сухими одеялами из фургончика.

Рама Джоан отрезала мокрые штанины, превратив брюки в короткие шорты, безжалостно отрезала у фрака рукава и длинные фалды, зеленый платок, который до этого служил ей тюрбаном, она повязала вместо испорченной манишки, а золотисто-рыжие волосы собрала в конский хвост.

Все выглядели донельзя жалко. Марго заметила, что Росс Хантер как будто более опрятен, чем остальные мужчины, но уже через мгновение до нее дошло, что в то время, как у остальных только сейчас начала пробиваться щетина, у Хантера с самого начала была буйная борода, которой он и был обязан своим прозвищем — Бородач.

По мере того, как небо светлело и становилось все более голубым, настроение у всех улучшалось, и они едва могли поверить, что все случившееся ночью произошло в действительности и что фиолетово-золотистая планета именно в этот момент терроризирует население Японии, Австралии и островов по другую сторону Тихого океана.

Но они видели огромный валун, блокирующий шоссе в неполных двухстах метрах к северу от них, а Брехт указал на валявшийся в отдалении разбитый пляжный домик и террасу, опирающуюся на блестящую сетку Вандерберга-Два.

— Однако скептицизм человечества по отношению к собственным переживаниям с течением времени возрастает, — заявил Брехт. — Додд, может быть, мы подпишем следующее заявление?

— Все события я записываю водостойкими чернилами, — заверил его невысокий мужчина. — Если кто-то интересуется, я готов предоставить записи в любой момент.