Мрак

Информации было не особо много, но крайне полезная. Самое главное — капитан в штаб не доложил, кого именно он везет. Боялся, что кто-то отнимет его минуту славы и хотел лично привезти и меня, и Ксюшу к начальству. Типа сюрприз. Ненавижу сюрпризы по жизни, но вот этот порадовал. Был еще от него запрос в картотеки по моему личному делу, но электронный, а ноут его у меня в Террано валяется. Нет, возможно, у них сохраняются логи, кто и о чем запрашивал, но не думаю, что быстро до этого дойдут. Звонил и проверял меня он вообще бывшему сослуживцу из моего родного Красноярского края, и эта ниточка тоже, думаю, должна затеряться. Но, в любом случае, это не повод расслабляться, надо как можно быстрее валить отсюда и подальше. Да и ждут меня, в конце концов.

Еще из полезного было то, что официально в розыске ни меня, не Ксюши не значилось. Лишь была ориентировка на всех сотрудников бывшего Вектора, пришедшая с самого верха, чуть ли не от самого Бортникова. Туда же прилагалась записка, что всех сопровождающих лиц тоже задерживать до выяснения, однако ни одной отсылки на меня не было от слова “совсем”. Это, конечно, радовало, но и удивляло безмерно, как и то, что не было списка сотрудников самого научного центра. У этого бардака точно есть объяснение, но сейчас не вижу смысла морщить мозг. Нам же лучше.

Напоследок капитан порадовал новостью, что в Красноярском крае тоже вот-вот введут карантин и режим чс, а то и военное положение, как тут. А в соседней Кемеровской области уже ввели. Какое отношение происходящий ахтунг имеет к военному положению он не знал, поступил приказ — все взяли под козырек. Тоже странно, вообще-то оно вводится только в случае явной внешней или внутренней агрессии, а у нас как бы зомби-апокалипсис…

Оставлять тело капитана просто валяться очень не хотелось — он умер как мужик, и не его вина, что судьба вот так повернулась. На самом деле, хотел и вовсе отключить его еще разок и ехать дальше, но все вбитые в подкорку правила кричали — нет! Теперь — тем более нет! Да и сам фсб-шник это понимал, читалось по глазам… И хоть и было чертовски жаль времени, я закрыл ему глаза и отправился к машине, где в багажнике всегда каталась небольшая лопата. Давненько копать ничего не приходилось.

Однако, сегодняшний день не перестает меня удивлять. Когда я открыл багажник, на меня уставился перепуганными глазами какой-то парень, в порванной одежде и с жутко разбитым лицом.

— Э… — икнул я — А ты кто?

***

Неожиданно пиликнул телефон. Потом еще раз. А потом еще много-много раз подряд. Непрекращающееся треньканье наложилось на и без того весьма поганое настроение, отчего кто-то в голове настойчиво зашептал мне, что обе мои причины для расстройств решаются очень легко — выкидыванием из машины, желательно на ходу. Вежливо сам себе поулыбался, но достал телефон и полез проверять сообщения. Благо, дорога стала чуть шире, даже с накатанной колеей, что, кстати, говорило о близости к какому-нибудь поселку. Тоже надо подумать — заезжать или нет?

От прочитанных сообщений на душе чуток потеплело — все же меня ждали. Что браты, что Миша, ежедневно пытались до меня дозвониться и писали смс-ки, с короткими отчетами, что там у них происходит. А происходило все не сказать, что радужно — Красноярск стремительно превращался в вотчину мертвяков. Все уже открыто называли их зомби и, более того — не скрываясь их отстреливали. Сам город пустел, кто мог уехать — или уже уехал, или вот-вот это сделает. В доме, где собрались все мои, осталось буквально несколько семей, остальные уже благополучно (наверное) покинули родные пенаты в неизвестных направлениях.

Миша, как человек крайне хозяйственный, практичный и не особо законопослушный, занял все остальные квартиры на обоих этажах и поставил какую-то дополнительную дверь в подъезде, благодаря чему их микрообщина пополнилась еще одной семьей, той самой подругой Лисы, в комплекте с мужем. Всем необходимым успели затариться, тайничок мой вскрыли, но, хвала Юпитеру, пользоваться по назначению еще не пришлось — из дома они практически не выходили.

Сама Алиса тоже отметилась пачкой сообщений, причем сначала она ярковыраженно скучала и ждала, а в конце весьма сухо интересовалась, когда я приеду. Ну да и шут с ней, даже думать не хочу, за что опять проголосовали тараканы в ее рыжей голове. Может, чует, что я с другой гарной дивчиной тут время провожу и по старой памяти ревнует? Хехе, два раза. Поймал себя на мысли, что вообще-то, где-то в глубине души, ее сухость неприятно царапнула. Ведь что бы там я не говорил всем, и себе в том числе, что еду к друзьям, с ними надежнее и т. п. — в первую очередь я ехал к ней.

Да-да, мы развелись, расстались и все такое, но… Но вот как-то так. Все же она как родная. И тот вечер, когда показалось что-то про Ксюшу — ерунда это все. Вечер, костер, куча времени бок о бок, там и не такое могло примерещиться.

На да это ладно. Всем коротко отписался, мол, все пучком, снова вернулся на маршрут и еду. Только матери позвонил, успокоил, как мог, поинтересовался делами — до них до сих пор толком не дошла зараза, чему я очень порадовался — и с чистой совестью полез в карты.

Тут откровенно повезло, до этого были подозрения, что могли забраться слишком сильно на юг, а где-то там течет Иня. И через нее перебраться бы не факт, что вышло — хоть речушка и неширокая совсем, но местами вполне себе глубокая. А Ниссан, по недоработке узкоглазых инженеров, плавать не умеет совсем. Но нет, хорошо забрали в нужную сторону, благополучно миновали Мошнино и теперь были не так далеко от деревушки Верх-Балта, куда, по всей видимости, и вела нынешняя дорожка.

Что-то мне все больше не нравятся скопления людей, в лесу-то куда лучше. Только спать, как попало, надоело, но это куда легче переносится, чем пуля в бестолковой голове. Или те же розги вдоль хребта. Спина, кстати, никак о себе знать не давала, что несомненно радовало, но исподволь беспокоило. Потом обязательно надо озадачиться. Ох, что-то дел-то поднакопил. Хоть бы это “потом” и не наступало, что ли. Очень грустное “Хехе”.

Особенно вера в людей пошатнулась в свете рассказанных нежданным пассажиром новостей. Как оказалось, это был тот самый перец, который угнал с полянки мой транспорт. И, когда я вытащил его из багажника Террано, бледного и перепуганного до икоты (он-то слышал, как капитан орал) сначала не мог сказать ни слова. Лишь после выкуренной сигареты чуть ожил и поведал о себе. А угон валил, скотина такая, на какого-то бывшего попутчика — мол, не оставил выбора, грозился в лесу бросить. Ну-ну. Но самое интересное было то, что он рассказал о военных, чему я поверил чуть легче — внешний вид Максима служил неплохим доказательством. По его словам, на вояк он наткнулся возле той же деревни, что и мы. Вот только его ярко выраженная радость от встречи и надежда на то, что государевы люди тут же бросятся ему помогать, несколько не оправдалась. Государевы люди сначала вежливо поинтересовались, кто он такой, откуда и куда путь держит, а выслушав — принялись активно разочаровывать. Для начала в профилактических целях слегка отбуцкали, а затем предложили на добровольных началах пойти работником в их часть, в обмен на кров, питание и защиту.

Работу предлагали несложную — делать все, что скажут старшие, а когда Максим спросил, что значит “все”, отбуцкали еще раз. А потом еще раз, когда он возмутился произволом и пообещал жаловаться в прокуратуру. На что ему, уже лежащему и почти на все согласному, поведали, что у них больше нет прокуратур, нет судов, и вообще почти ни черта нет. Зато есть их часть, которая становится чуть ли не городом, и только у тех, кто в ней, есть шансы пожить еще чуток на этой земле. И вообще-то, Максим мог бы и поблагодарить своих спасителей, потому что мистер Писец уже шагает по всей стране, а ему предлагают шанс спастись. Точнее, предлагали, потому что после последнего сеанса побоев спасители решили, что такой стойкий парень может работать и без согласия, заботливо связали его, заткнули кляп и закинули в багажник. Где он и пролежал несколько часов, пока я его не обнаружил.

На самом деле, мне было бы очень интересно с ним пообщаться и побольше, и поподробнее, тем более, что он и не пытался ничего скрыть. Информация очень полезная и где-то даже приятная — то мерзкое чувство от смерти капитана как-то поуменьшилось. Но время поджимало, все же с вояк станется организовать и полноценную погоню — хоть я и увез все трупы и улики с места бойни, но и кровь, и стреляные гильзы остались на месте, и наверняка там смогут сложить два и два и понять, что произошло. Вопрос только, когда заметят? На момент прошиб пот, при мысли, что они могут задействовать вертолеты, но быстро успокоился — не слышал я, чтобы у РВСН собственная авиация была.