Мракан-сити

Бёрк с огромным увлечением слушал их задушевную беседу. Слушал и не верил…

Точнее отказывался верить.

— Стой! — полицейский притормозил напарника, когда тот, пройдя двор, добрел до проезжей части.

Майк застыл, то ли от испуга, то ли от неожиданности. Но внезапное появление Уолтера не сулило ничего хорошего, по крайней мере, так он полагал. Уолт, сказать честно, совсем неожиданно для Майка, раскрылся как человек, которому можно верить, что можно сказать лишь о некоторых людях, далеко не обо всех.

— Мир не белый и не черный — Майк посмотрел то ли на друга, то ли на врага и попытался додуматься, кто же он ему, — Ты его не изменишь. Мир серый. Так было с самых первых мгновений его существования.

— Ну, ты мне еще что-нибудь про изучение нравственных категорий и ценностей расскажи! — развел руками Бёрк, а потом потребовал от напарника, — Объясни, почему ты всем врешь? Всем, кого знаешь! Зачем ты связался с отморозками?

Все это время Майк держал в руке черный пакет с тяжелым содержимым. В нем лежали, отнюдь, не продукты, а деньги. Сумма, приготовленная для оплаты лечения сестры.

— Потому что, как это часто бывает, преступники готовы обогащать посторонних за определенную информацию, и они сдержали свое слово — полицейский дрожащими руками раскрыл пакет, — Видишь?

Глаза Уолтера хоть и разбежались в разные стороны, коп не потерял самообладания.

— Это ты отдашь врачам для проведения хирургического вмешательства?

— Так точно… — Майк повторил фразу друга, который тот произнес, когда общался с Пэксвеллом.

— Да-да-да-да-да-да-да — затрясся Бёрк, — Может, я дурак, зря нервничаю, зря вас все это говорю, но проверить нужно. Что скажете? Наружку за ним установить? То есть, проследить за ним в свободное время?

«У меня голова болит от них» — подумал Пэксвелл, и отдал распоряжение:

— Уолтер, я прошу, проследи, если несложно — хотя это, скорее, не приказ, а просто человеческая просьба, — Сделаешь?

Бёрк встал со стула, и, выпрямившись, ответил, как солдат командиру:

— Так точно.

Майк все это время подслушивал их разговор.

— И сколько дали?

— Три миллиона.

Уолтер стал еще более навязчивым и приставучим:

— В чем заключалась услуга? Что ты им такого интересного слил?

Майк признался с фантастической легкостью:

— Адреса людей.

— Каких?

— Которые живут за счет компании. Компании, по словам друга Светлячка, виновная в смерти его близких. Светлячок мстит.

Уолтер разозлился, но, немного поскалившись, попытался приглушить в себе гнев:

— Послушай, друг, это вовсе не месть. Это — неверное представление о справедливости — а затем закричал, — Ты хоть в курсе, сколько невиновных погибли во время его актов возмездия?

— Не ори на меня! — Майк крикнул в ответ, — Я всего лишь спасаю жизнь сестры. И по иронии судьбы так уж сложилось, что спонсируют меня только преступники, потому что те люди, которые якобы хорошие и честные, никогда мне таких денег не дадут.

— Но это же награбленное… — попытался возразить Бёрк.

— И что? Неважно, откуда я достал деньги. Важно, чему они поспособствуют. В данной ситуации, возможно, излечению моей сестры. И мне этого вполне достаточно, чтобы я не считал их грязными, пусть даже они грязно добытые…

Бёрк понял, разговор бесполезен и они не придут к взаимному консенсусу. Он махнул рукой, сказав:

— Как хочешь, дело твое… — и пошел себе с богом, забив на попытки образумить наивного «партнера».

По дороге домой с Уолтером случилось непредвиденное: в нем неожиданно заборолись два желания — первое — рассказать шефу все, как есть и тем самым упечь Майка за решетку, либо добиться его увольнения, и второй вариант — умолчать о связях Майка с подельником Светлячка.

Как ни странно, давший клятву коп умолчал.

Утро следующего дня. Уолтер рано пришел на работу.

Встретив его в коридоре, еще сонного, Пэксвелл не замедлил с вопросом:

— Что-нибудь узнал? Следил за ним?

— Да.

— И как оно?

— Все сухо. Магазин, парикмахерская, дом… В общем, скажу откровенно, вряд ли он что-то замышляет. Скорее всего, мне просто показалось. Прошу простить излишнюю подозрительность.

Лейтенант не стал хаять Бёрка, и вместо этого дал дельный совет:

— Вот что, возьми-ка отпуск за свой счет. Проветри мозги.

Майк пришел чуть позднее, к десяти часам утра и не забыл отблагодарить напарника за молчание. Они наконец-то помирились и пообещали друг друга не закладывать. Ни при каких обстоятельствах.

— Я б с огромной радостью посадил ублюдка, который убивает бездомных — по чесноку сказал Бёрк, — Сделал бы это без всякого сожаления. Но я никогда не стану действовать против преступников, если на кону будет стоять свобода хороших людей.

— Я тоже прошу прощения за то, что утаивал, сам знаешь что. Просто не каждый бы понял…

— Да, но я понял…

Они даже обнялись.

— Знаешь, как меня звали, Майк, в психушке? Убийца Бездомных! — перед Майком предстал образ типичного зека-ирландца, акцент вполне соответствовал ирландскому. Лысый отморозок в красной футболке с ожогами на лице — лучший друг Светлячка, он настроил Светлячка убивать бомжей, чтобы получать с этих поджогов моральную выгоду.

— Мне это не интересно — признался коп, и напомнил убийце, с какими целями обратился к пироману, — Послушай, я слышал, у вас есть деньги. Это так?

— Так.

— Человека, с которым я общался, зовут Рамиль Орро. Псих! Самый настоящий! Его идея фикс — лишать жизни бескровных. Он просто помешен на насилии…

— Да и голос какой-то неприятный — признался Бёрк, выслушав рассказ Майка об этом самом «другане Светлячка», — Сразу понял, очередной садист, каких, кстати, много расплодилось в последнее время…

— Это точно…

— А еще что узнал?

— Мы с поджигателем сошлись во мнении, что бездомные не должны жить! Что они не имеют на это никакого права!

— Да ничего — затряс башкой Майк, — Большинство из того, что нес Орро — бред психически больного. Откуда у них деньги — тоже не знаю. Но, очевидно, мародеры время от времени промышляют грабежами и похищениями людей…

— Бездомные — грязь. Все, без единого исключения!

— Нет, просто интересно, а ты у него узнать пытался, за что такая нелюбовь к бродягам?

— Потому что я сам бездомный! Я себя презираю, не могу смотреть в зеркало…