Мсье Лекок

– Это можно пропустить! – прервал кучера молодой полицейский.

– Так вот, я проехал мимо них, но тут они стали звать меня: «Кучер! Кучер!» Я сделал вид, что не слышу их. Но одна из них побежала за мной, крича: «Луидор!.. Луидор на чай!» Я задумался, но тут женщина добавила: «И десять франков за поездку!» Я сразу же остановился.

Лекок сгорал от нетерпения. Однако он понимал, что прямые и быстрые вопросы ни к чему не приведут. Лучше всего внимательно слушать кучера.

– Но вы же понимаете, – продолжал кучер, – что в таком квартале и в такой час нельзя доверять подобным бабенкам. Так вот, когда они подошли, чтобы сесть в экипаж, я сказал: «Постойте-ка!.. Мамаши, вы обещали денежку папаше. Где она?» И одна из них сразу же мне протянула деньги со словами: «Главное, поторопитесь!»

– Нельзя быть более точным, – похвалил кучера Лекок. – А теперь скажите мне, какие они?

– Не понял?

– Я спрашиваю, как они выглядели, за кого вы их приняли?

На добродушном красном лице кучера расплылась широкая улыбка.

– Черт возьми!.. – ответил он. – Они произвели на меня впечатление двух… двух не слишком-то порядочных…

– А!.. А как они были одеты?

– Как дамочки, которые танцуют в «Радуге». Ну, вы меня понимаете. Только одна из них выглядит богачкой, а вторая… Ой, ля-ля! Ничтожная личность!..

– Какая из женщин бежала за вами?

– Та, у которой жалкий вид, та…

Кучер внезапно замолчал. В его памяти так отчетливо всплыл тот момент, что он резко натянул вожжи, отчего лошадь встала на дыбы.

– Гром и молния!.. – воскликнул он. – Послушайте! В тот миг я заметил, что одна из двух плутовок зовет другую, толстую, как бочка, «сударыня», а вторая обращается с ней грубо и на «ты».

– О!.. О!.. О!.. – произнес молодой полицейский с разными интонациями. – И которая из них, скажите на милость, говорила «ты»?

– Плохо одетая. Толстуха трясла другую, как грушу. «Несчастная, – говорила она, – ты нас погубишь… Будешь падать в обморок, когда приедем домой! А сейчас быстро очнись!» А другая хныча отвечала: «Право же, сударыня, право же, я не могу!» Похоже, она действительно не могла. Я даже подумал: «Вот еще одна, которая выпила больше чем достаточно!»

Эти крайне важные обстоятельства подтверждали первые предположения Лекока. Как он и догадывался, женщины занимали разное социальное положение. Только он ошибся, решив, что на более высокой ступени стояла женщина в изящных ботинках с высокими каблуками, неравномерные следы которой навели его на мысль, что она была близка к обморочному состоянию.

Пальма первенства принадлежала женщине в обуви на плоской подошве. Она была выше не только по социальному положению, но и по силе воли. Теперь Лекок убедился, что одна из женщин была служанкой, вторая – госпожой.

– Это все, уважаемый? – спросил он кучера.

– Все, – ответил кучер. – Еще, правда, я заметил, что у той, плохо одетой, которая давала мне деньги, руки… О! Да почти детские руки, а голос, несмотря на раздражение, такой же приятный, как музыка.

– Вы видели ее лицо?

– О!.. Мельком…

– Но вы можете сказать, красивая ли она, брюнетка или блондинка?..

Столько вопросов, заданных одновременно, поставили в тупик славного кучера.

– Минуточку!.. – ответил он. – По-моему, она не красивая. Не думаю, что она молодая. Но она точно блондинка с пышными волосами.

– Она высокая или маленькая, толстая или худая?

– Нечто среднее.

Ответ был слишком расплывчатым.

– А другая? – спросил Лекок.

– Черт возьми!.. А вот эту я не разглядел. Но она показалась мне маленькой, вот и все.

– Вы сможете узнать ту, которая расплачивалась с вами, если ее вам покажут?

– Черт возьми!.. Нет.

Когда экипаж доехал до середины Бургундской улицы, кучер остановил лошадь, сказав:

– Обратите внимание!.. Вот дом, в который вошли плутовки… Вот этот…

Снять фуляр, служивший ему кашне, сложить и спрятать его в карман, спрыгнуть на землю и войти в указанный дом было для молодого полицейского минутным делом.

Старая женщина шила в привратницкой.

– Сударыня, – вежливо обратился к ней Лекок, показывая фуляр, – я принес это одной из ваших жиличек.

– Какой именно?

– А вот этого я не знаю.

Достойная консьержка подумала, что этот столь вежливый молодой человек был шутником, решившим ее разыграть.

– Бесчестный негодник… – начала она.

– Прошу прощения, – прервал консьержку Лекок. – Позвольте мне закончить. Позавчера вечером, вернее, позавчера утром я спокойно возвращался домой, когда недалеко отсюда меня обогнали две дамы. Похоже, они очень спешили. Одна из них уронила вот это… Я подобрал вещь и поторопился ее вернуть… Напрасный труд! Они уже вошли в дом. В этот час я не решился звонить, поскольку боялся, что разбужу вас. Вчера я был занят, но сегодня пришел. Вот эта вещь.

Лекок положил фуляр на стол и собрался уходить, но консьержка окликнула его.

– Благодарю вас за вашу любезность, – сказала она, – но вы можете оставить это себе. В нашем доме нет женщин, которые после полуночи возвращаются одни.

– Однако, – настаивал молодой полицейский, – у меня есть глаза. Я видел…

– Ой!.. Совсем забыла, – воскликнула старая женщина. – Той ночью, о которой вы говорите, действительно сюда звонили… Как это надоедает!.. Я дернула за шнурок и прислушалась… Ничего. Не услышав, как дверь закрылась, как по лестнице зазвучали шаги, я сказала себе: «Так! Еще один шалопай, захотевший сыграть со мной злую шутку». Как вы понимаете, дверь нельзя оставлять открытой, чтобы в дом мог войти кто угодно. Так вот, я решительно надела юбку и вышла из привратницкой. И что же я увидела?.. Две тени… Они выскочили, захлопнув дверь перед самым моим носом… Я быстро дернула за шнурок и выбежала на улицу… И что же?.. Я увидела двух бегущих женщин!..

– В каком направлении они бежали?..

– Они спешили к улице Варен…

Лекок задумался. Затем, вежливо распрощавшись с консьержкой, которая могла ему еще понадобиться, он вернулся к экипажу.

– Я так и предполагал, – сказал он кучеру. – Они здесь не живут.

Кучер разочарованно развел руками. Его негодование вылилось в поток слов, однако Лекок, взглянув на часы, прервал кучера:

– Девять часов!.. – произнес он. – Я опоздаю больше чем на час, но принесу новости… Отвезите меня в морг, и побыстрее!

Глава XV

Для морга дни, следующие за таинственными преступлениями и катастрофами, жертвы которых не опознаны, всегда бывают оживленными. С самого утра служащие суетятся, обмениваются шуточками, которые могли бы покоробить посторонних. Почти все веселятся, поскольку испытывают насущную потребность противостоять окружающему их скорбному унынию.

– Сегодня у нас будут гости, – говорят они.

И действительно, когда кучер и Лекок въехали на набережную, они издалека заметили оживленную толпу, стоявшую около мрачного здания.