Мшел. Книга 3. Вавилон

– Вот брехло. – Алиса сверкнула глазами. – Больше я с тобой на крышу тет-а-тет подниматься не стану. Токсик.

– От токсичной слышу. – Глеб брезгливо оттопырил нижнюю губу.

Алиса спустилась вниз, а он остался. Уединение было ему приятнее, чем общество симпатичной, но неоднозначной девушки. Он привык жить один, готовить только для себя, смотреть фильмы в одиночестве, прогуливаться наедине с собой. Отношения с женщинами с перспективой создания семьи откладывались на неопределенное будущее. Так жили многие, и этим он не сильно отличался от сверстников.

Глеб посмотрел в сторону «взлетки». Там суетились люди, стояли машины, похожие на скорые. Это походило на работу комиссии по изучению причин авиакатастрофы и идентификации погибших пассажиров. Над головой снова тяжело загудел транспортный самолет, заходя на посадку. Военные не жалели сил и средств на учения. Огромный аппарат коснулся полосы, выпустив облако дыма, и покатился по ней. Под ногами чувствовалась вибрация, передающаяся от попадания колес многотонной махины на стыки между плитами.

Самолет остановился. Открылась аппарель, и оттуда стала выезжать пестрая техника, очень напоминающая аэрозольные генераторы для обработки помещений. Судя по виду, она была совсем не военной, а скорее сельскохозяйственной, и это сразу навело на мысль о том, что в городе проходят совсем не учения. Подозрительное обстоятельство не вызвало тревоги, как мог предположить Глеб, наоборот, стало весело, и очень хотелось, чтобы он оказался прав. Мир сгнил, смердел пластиковыми зловониями и остро нуждался в своем месте на кладбище цивилизаций.

Глеб решил никому не говорить о грузе последнего самолета. Он мог ошибаться и не хотел выглядеть фальшивым провозвестником грядущей беды. Алиса сидела на подоконнике в коридоре, забравшись на него с ногами, и читала газету. Увидев Глеба, показала ему язык и снова уткнулась в страницы. Он прошел мимо нее в спальню. Больше половины кроватей оказались занятыми. От нечего делать люди либо лежали, либо читали.

Глеб тоже взял газету и лег на свою кровать. Пробежался глазами по страницам, ничем не заинтересовался и отложил в сторону. Надо было чем-то себя занять, чтобы время не превратилось в тягучую субстанцию. Первое, что пришло на ум, – попытаться уснуть, сократив день на несколько часов. Не удалось. Как только он закрывал глаза, слух сразу начинал остро реагировать на многоголосие ведущихся вокруг разговоров. Слышались не только происходившие в одном с ним помещении, но и в коридоре, и в других спальных комнатах. Однажды ему показалось, что вдалеке раздалась стрельба. Глеб посмотрел на реакцию людей, но никто и ухом не повел. Он решил, что это уже психосоматика, вызванная напряжением слуха.

К их зданию подъехал автомобиль. До обеда оставалось еще два часа, поэтому он многих заинтересовал. Глеб тоже слез в кровати и вышел в коридор посмотреть на визитеров. Это была «буханка» с военными номерами. Мужчины в военной форме тихо разговаривали с «карантинщиками» и бросали взгляды в сторону окон. Очень хотелось узнать, о чем они говорят.

– Наверное, скоро вывозить начнут, – решил парень слева от Глеба. – Подурачились, и хватит.

– Ага, подурачились, – усмехнулась пожилая женщина. – А родственники людей с разбившегося самолета так не считают.

– Не повезло. – Парень пожал плечами и отошел от окна.

Глеб спустился, прошел в фойе и замер у входной двери.

– Со стадиона пошло. Там местные играли с гостями и говорят, что первыми заметили проблему сами футболисты. Гетры поплыли, подошвы на кроссовках. Потом стали сиденья под зрителями пачкаться и расплываться, потом одежда и телефоны. Пока то да се, часть зрителей успела сбежать в город, остальных там заперли и не выпускают. А их там примерно три тысячи. Представляешь, сколько туда жрачки и воды уходит? У вас тут больше сотни, и то все столовки ноют, что у них нет столько запасов, чтобы кормить. Не верят еще, что город нормально компенсирует им затраты. Скажи дежурному, что могут быть перебои с доставкой еды, но пусть не объясняет причины. Сейчас всем станет не до них. Представляешь, что начнется после того, как болельщики растащат заразу по всему городу?

– Представляю.

– Звездец будет полный, похуже, чем коронавирус, чума или сибирская язва.

– Не перегибай.

– А что не перегибай? Я тебе говорю, это будет полный звездец, конец света. У нас же все из пластика, даже в этой древней буханке он есть, и без него машина не поедет.

– Мужики, сигареты привезите! – раздался голос сверху.

– Вам не положено, – ответил приехавший военный.

– Ну дай свои, будь человеком, уши пухнут.

– Лови.

– А спички?

– Куряка без спичек как мужик без яичек. Держи, страдалец.

– Спасибо, друг.

– Травись на здоровье.

– И что, когда нас все-таки сменят? – продолжил «карантинщик» интересоваться у приехавшего военного.

– Еще сутки точно менять не будут, а там видно будет. Если зараза по городу не разойдется, то завтра точно сменят. А если… то я никаких прогнозов давать не стану.

– А на хрена мы их охраняем? Они же не заразные. Это же все равно что начать охранять всех горожан внутри их домов. Не вижу никакого смысла.

– Ты же военный, Олег, и до сих пор не понял, что главное не смысл, а выполнение приказа. Начальству виднее, кого охранять, а кого нет. Событие с зараженным самолетом знаковое, медийное, поэтому на него весь фокус, а про город лучше промолчать, потому что это серьезный косяк. Ладно, поехал я назад. Если пропуска снова поменяют, привезу новые.

– Давай, до завтра.

Дверки хлопнули, машина завелась и уехала. Глеб остался стоять на месте в полной задумчивости. Все его смелые предположения сбывались. Эпидемия начала выходить из-под контроля, следовательно, скоро о них могли забыть и уж точно перестать кормить. По мере раздувания масштабов эпидемии фокус на пассажиров зараженного рейса смещался бы к решению настоящей проблемы. Надо было начинать готовиться к тому, что дальше проблемой пассажиров больше никто заниматься не станет и им придется делать это самостоятельно.

Он выбрался на крышу, чтобы снова остаться наедине со своими мыслями. Уже намного внимательнее осмотрел окрестности, думая о том, где и как искать пропитание, одежду, как оградить себя от возможного беззакония.

Как и положено военному аэродрому, тут существовала небольшая военная часть. Она находилась совсем рядом, буквально в трехстах метрах через небольшой парк, примыкающий одной стороной к забору. Вдалеке виднелся небольшой поселок, типичный военный городок, обычно называемый «авиагородком». Близость военной части играла на руку, за ее забором можно было отсидеться. Глеб пока не представлял, кто им станет угрожать, особенно на отшибе, но был уверен, что при вышедшей из-под контроля ситуации возможен разгул насилия.

Еще его одолевал моральный вопрос, как лучше поступить: в одиночку попытаться покинуть опасную зону или все же вместе со всеми. Не хотелось тяготиться пожилыми людьми, родителями с маленькими детьми. Он один или в паре с Алисой мог одолеть большое расстояние пешком, легко минуя возможные санитарные кордоны, и на попутках вернуться во Владивосток. Толпой подобное проделать было невозможно. Хотелось уверенности, что эпидемия случилась точечно, а не по всей стране, иначе никакого смысла возвращаться в родной город не было. Ближе всего ответ на его вопрос находился внутри военной части, через интернет или хотя бы из новостей по телевизору.