Мстители Каррига

Амбрус удивленно сказал:

– Сударь, вы утверждаете, что чужой в этом городе. Почему же вас так сильно интересуют наши дела?

– Я человек, который ненавидит несправедливость, где бы она ни повстречалась, - ответил седовласый.
– Садись, друг Амбрус, выпей с нами и давай обсудим, что нужно делать.

19

– Если бы ты не вскочил вовремя, этот варвар тебя точно задушил бы, - сказала Янна.

Белфеор откинулся на стуле.

– Амбрус?
– сказал он.
– В противоположность своему отцу, Амбрус глупенький трусишка. У старого Бависа Кноля мужества было на двоих. Говорят, последние восемнадцать лет он держался у власти благодаря довольно подлым приемам, но никто никогда не называл его трусом. Он пытался даже мне отдавать приказы - мне! Естественно, когда он заметил, что его угрозы божественной местью не производят на меня впечатления, то бросился с башни, но Амбрус не проявил даже такого, ложного, мужества.

– Я думаю, ты втянешь нас в большие неприятности, - сказал Паргетти.

– Неприятности?
– спросил Белфеор с иронией.
– Какие еще неприятности? Все идет как по маслу! Мы отправляем больше руды, чем наши партнеры когда-либо…

– Я не об этом говорю, - прервал его Паргетти.
– Ты можешь смеяться над угрозами божественной местью, но для этих людей она - абсолютно реальна. И то, как ты насмехаешься над их суевериями…

– Пошел ты со своими уроками, полученными в Корпусе! В следующий раз ты еще скажешь, что Корпус прав, предоставляя эти варварские миры самим себе, - недовольно засопел Белфеор.

Паргетти покраснел.

– Ты знаешь, как обошелся со мной Корпус! И все только потому, что я встал и сказал, что думаю об их позиции по отношению к потомкам беженцев с Заратустры, и осудил практику предоставления уймы населенных миров банде грязных варваров. Но все же с ними нужно считаться, - ведь нет никакого смысла преднамеренно создавать себе дополнительные проблемы, не правда ли? Ты охотно выслушиваешь меня, когда я говорю о неиспользованных ископаемых этой планеты, но если я даю тебе разумные советы об обращении со здешними людьми, ты смеешься надо мной.

Его голос возвысился, стал гневно-настойчивым. Несколько раздосадованный этой вспышкой, Белфеор пожал плечами:

– Ну хорошо. Расскажи нам об этих людях.

Паргетти задержал дыхание.

– Вот и послушай! Естественно, это правда: благодаря политике Корпуса эти люди отрезаны от всех цивилизаций и опустились до такого примитивного уровня, что их вряд ли можно считать людьми. И тем не менее у них есть свои надежды, религиозные догматы и амбиции, и мы обязаны с ними считаться.

– Послушайте-ка этого проповедника!
– съязвил Белфеор.
– Не знал, что эти дикари так тебе по душе, Мирд!

– Забудь это имя!
– прикрикнула Янна и нервно оглянулась, словно опасалась, как бы кто не подслушал.

– Помолчала бы ты!
– отрезал Белфеор.
– Наш друг Паргетти наставляет нас о жизни местных уроженцев. Пусть выговорится, - пока что в его россказнях не было ничего стоящего, может, сейчас изречет нечто важное!

– Подумай о нашем положении!
– воскликнул Паргетти.
– Нас сто два человека, разбросанных по городу, по рудникам и по посадочной площадке. Здесь, в городе, мы находимся среди семнадцати тысяч жителей, а со всей округи сюда на весенний праздник устремляются крестьяне. Как они отреагируют, когда узнают, что ты, недолго думая, протрубил отбой Королевской Охоте? А люди, которые пришли с караванами с юга? Они будут в ярости. Ведь их привлекла сюда Королевская Охота, и если твой приход помешает заключению торговых сделок… Даже без приезжих соотношение сил тут сто семьдесят к одному. Ты об этом подумал?

Белфеор небрежно вытащил пистолет, которым отпугнул Амбруса.

– В одной из этих штук достаточно заряда, чтобы поджарить сто семьдесят человек, - сказал он.
– Если не разбегутся, как делали до сих пор. Черт побери, Паргетти, может, ты боишься? Или ты врал, когда говорил, что если я сделаюсь законным правителем Каррига, то могу проворачивать дела без всяких помех?

– Ты вообще слушаешь, когда я что-то говорю?
– взбесился Паргетти.
– Правители этого города - только наместники богов, и чтобы доказать, что боги и впредь одобряют их правление, они ежегодно обязаны подвергаться определенным ритуалам и символическим актам, из которых один - умерщвление паррадайла. Они считают, что их жизнь сплетена из божественных сил и актов свободной воли, и они хотят, чтобы их правители подчинялись тем же законам, которые уважают они сами.

– Стой!
– Белфеор холодно взглянул на него.
– Это совсем не то, что ты говорил, когда планировалась операция! Ты говорил, что все проще пареной репы; ты говорил, что туземцы будут слепо повиноваться всякому, кто законным путем придет к власти.

Паргетти в отчаянии воздел руки к небу.

– Но тут-то совершенно другое! Это же очевидно, что ты не можешь за одну ночь изменить суеверную природу этих людей! Ты хоть что-то понимаешь в менталитете примитивов?

– Белфеор, я думаю, что в одном очень важном пункте Паргетти прав, - медленно сказала Янна.
– Тебе следовало бы сделать то, о чем он говорит. В конце концов, до сих пор он был всегда прав.

Белфеор грохнул ладонью по столу. Он начинал злиться.

– Теперь послушайте! Паргетти, ты спрашиваешь, думал ли я о нашем положении. Я задаю тебе тот же вопрос. Ты забыл, что эти идиоты с «Волчьей акулы» сбили какой-то звездолет? Мы не знаем, кто это был, - он вошел в атмосферу и сгорел: но что же это могло быть еще, как не патрульный крейсер, который пришел, чтобы сменить какого-то агента, может быть, доставить замену для Герона? Конечно, Корпус не сразу сможет выделить корабль для проведения расследования, но рано или поздно он все-таки заявится. И прежде чем это произойдет, мы добудем и оттранспортируем весь более или менее расщепляющийся материал, сможем выполнить договоры о поставке и еще часть продать на свой собственный счет. В этом смысл всей операции, не правда ли? Это означает, что нам придется подгонять туземцев и повысить нормы. То, что мы до сих пор заработали, едва покрывает вложенные денежки; сейчас речь идет о том, чтобы получать прибыль. Почему же, ради всего святого, ты хочешь потратить время на какое-то дурацкое суеверие, если наша единственная и первостепенная задача состоит в том, чтобы добывать и отправлять то, что можно добыть, пока это возможно?

– Провести Королевскую Охоту и поддержать настроение туземцев - не пустая трата времени!
– возразил Паргетти.
– Это - страхование жизни!

– Ну так валяй! Делай свое маленькое шоу для туземцев - это все, что я могу тебе предложить. Правда, не знаю, где ты для этой охоты найдешь паррадайла, - я ведь приказал удалить их из гор.

– Прежде чем такое делать, проконсультировался бы с Паргетти, - сказала Янна.
– Для чего вообще это было нужно?

– Они мешали!
– сказал Белфеор.
– Затрудняли работу плановиков. Ведь невозможно было ни одной пещеры обследовать, чтобы не напороться на кого-то из них!

Паргетти был бледен.

– Ты нас подвел, - сказал он и встал.
– Ты нарушил местную традицию! Ты знаешь, на чем основывается законность власти регента. Если не подтвердишь ее победой на новой Королевской Охоте, они не будут признавать тебя правителем. Пойду договариваться с Гуртоном Кнолем о Королевской Охоте, возможно, это даст нам отсрочку. Но я не могу ничего обещать. Предполагаю, что твоя глупость и непрофессионализм делают мятеж неизбежным!

Белфеор был настолько ошарашен взрывом темперамента обычно смирного Паргетти, что только хлопал глазами.

* * *

– Хорошее известие, - проговорил Лангеншмидт в микрофон передатчика.

– Рассказывайте, - сказал Бжешка.

– Я говорю из одного кабачка в Карриге. В Дайомаре Сли раздобыл для меня несколько надежных людей в качестве слуг и сопровождающих. Организовал нам место в караване. Он свое дело делает здорово и заслуживает занесения благодарности в личное дело. Пошли мы как группа наемников в охране каравана и двадцать дней назад прибыли сюда. К счастью, в этом году весеннее новолуние пришлось на позднюю дату, и мы успели изучить обстановку, а она именно такая, на какую мы надеялись. Не знаю, в курсе ли Белфеор, но он сидит на бомбе с часовым механизмом. Он настолько вопиюще нарушает местные обычаи, что даже отступники, примкнувшие было к его банде, осознали свою ошибку. Давеча я вышел из кабака и натолкнулся на Амбруса, за которым бежали с камнями какие-то ребята. Знаете, кого я имею в виду?