Мстители

– Она убила моего мужа, – тихо промолвила Марта. – Более того, меня вынудила стать соучастницей убийства.

– Возможно, – сказал я. – Мы ни в чем не можем быть уверены, пока не узнаем, кто нажимал на курок, и кто отдавал приказы. Если когда-нибудь узнаем, конечно.

– Продолжай, Мэтт! Надеюсь, ты не станешь убеждать меня, что человека с прошлым Боба мог застрелить случайный маньяк – причем сразу после публикации, описывающей его карьеру и содержащей чуть ли не домашний адрес. Не многовато ли совпадений?

– Люди, которых это интересует, знали все и без статьи, – возразил я. – Понимаешь, мы располагаем досье практически на всех, занимающихся нашим ремеслом, а они, в свою очередь, имеют досье на нас, по крайней мере на тех, кто принимал достаточно бойкое участие в делах. Думаешь, Москва станет растрачивать драгоценное время профессионального убийцы на устранение оперативника, вышедшего в отставку с больным сердцем и явно вознамерившегося провести остаток жизни, ухаживая за кактусами в саду и ловя форель?

– Тогда кто-то, кого он обидел в прошлом, выполняя… профессиональный долг, – упрямо проговорила Марта. – Жаждущий мщения человек, который, возможно, никогда бы его не нашел, если бы не мой длинный язык и не статья Элли. Нападавший прочитал эту проклятую статью, понял: выдалась удобная оказия…

– И это возможно, – сказал я. – Но подобное бывает не так уж часто. Мы не имеем обыкновения сводить счеты с противником. Противная сторона, или стороны – тоже. Смахивает на игру: кто-то умирает, а кто-то остается в живых. Мы берем на заметку посторонних, которые вмешиваются не в свое дело. Когда и если предоставляется такая возможность, эти люди платят за свои ошибки. Как однажды выразился твой отец, не стоит заигрывать с циркулярной пилой, когда та перепиливает дерево. Но в наших тесных профессиональных рядах неприятелю не мстят.

Марта раздраженно покачала головой.

– Скоро получится, что Боба вообще не убивали, мне просто пригрезилось! – Она тяжело вздохнула. – Как бы то ни было, я не принадлежу к числу вшивых профессионалов. Я всего лишь вдова, которая намерена расквитаться за погибшего мужа. И за себя. – Она поморщилась: – Расквитаться. Звучит по-детски, правда? Что значит расквитаться? Ведь прошлого все равно не вернуть. Но Мэтт, я не могу позволить ей и дальше использовать дружбу и доверие людей в грязных целях. Кто-то должен поставить ее на место.

– Ну, если ты собираешься всего лишь дать ей пинка под зад, мешать не стану. Я-то думал, твои намерения более серьезны.

– Ты… ты имеешь в виду, например, убить ее? – Марта рассмеялась. – Мэтт, ты шутишь! Не думаешь же ты, что я возьму в руки оружие и стану охотиться на человека, даже если… – Она замолчала и покачала головой. – Господи, я не умею притворяться, и к тому же смертельно устала. Не выставляй себя на посмешище и отправляйся спать. Комната для гостей – дальше по коридору. Вторая дверь слева. Ванная – первая дверь. Оставь тарелки, я займусь ими утром. – Марта встала, я последовал ее примеру. На мгновение она замерла, в нерешительности глядя на меня.

– Но если ты действительно… мне бы не хотелось, чтобы ты испытывал неудобство. В конце концов, мы занимались этим и раньше. Я улыбнулся.

– Имеешь в виду профилактическую процедуру? Спасибо, я переживу.

– Не заявляй об этом настолько уверенно. Не то я решу, что утратила неотразимость. Спокойной ночи, Мэтт.

Глава 4

Я отнес пиджак, галстук и сумку в указанную комнату. Будучи профессионалом, я привык заранее осматривать место предстоящей операции, даже если вся операция состоит в том, чтобы улечься в постель. Разложил на постели пижаму для дальнейшего использования, достал полученный от Мака конверт – для немедленного изучения. Небольшое пространство комнаты занимали маленькая кровать и стоявший у одной из стен впечатляющий ткацкий станок с дополнительными приспособлениями, назначение коих осталось для меня загадкой. По-видимому, в свободное время Марта развлекалась ткачеством. Явление, типичное для Санта-Фе. Все мы здесь непризнанные художники или ремесленники.

На обратном пути в гостиную я осмотрел небольшую ванную и использовал ее по назначению. Бачок работал исправно. Ему эхом ответил звук аналогичного устройства, потревоженного Мартой где-то в другой части дома. Это напомнило мне, что я не одинок. В гостиной я положил на стол конверт, взял чашку с кофе, подошел к окну и раздвинул занавески. На умеренно дорогой пригород, известный как Каса Глориэта, опустилась тихая спокойная ночь. Дорога была пуста. В доме напротив горел свет, но шторы закрывали окно, и мне не удалось еще раз полюбоваться на стройную блондинку. На широком подъездном пути к двойному гаражу стоял теперь массивный автомобиль-вездеход: изысканный японский пикап, именуемый «вегонир». Ничего удивительного, в этих местах семья, которая может позволить себе иметь две машины, обязательно обзаводится по крайней мере одним лендровером или джипом для охоты, рыбалки, или просто, чтобы возить детей в школу зимой. Предположительно, в гараже стояло нечто более элегантное, используемое хозяйкой дома в хорошую погоду для поездок по магазинам и в бридж-клуб.

Вид этой огромной машины напомнил мне о моем личном средстве передвижения, таком же громадном пикапе на колесах полутонного грузовика «Шевроле-4ВД». Я сказал себе, что ради правительства, которое оплачивает мои расходы, стоило бы вывести машину из гаража и сэкономить на пути сюда из Альбукерке. Самолеты в Санта-Фе не летают, последние шестьдесят миль приходится ехать на автобусе или брать машину напрокат. (Даже железнодорожная ветка Санта-Фе не достигает города, он обслуживается линией, отходящей от основной магистрали в Лами). Я успокоил свою совесть заверением, что скорее всего пробуду здесь не так долго, чтобы затраты подорвали федеральный бюджет.

Я позволил шторам опуститься на место, прошел с чашкой на кухню и заново наполнил ее. Потом вернулся в гостиную, сел и вытряхнул на стол содержимое большого конверта. Вверху оказался мой экземпляр статьи Элеоноры Брэнд. Первый раз я поспешно проглядел ее в самолете, потом – здесь, под пристальным взглядом Марты, а теперь приготовился прочитать внимательно и сосредоточенно. Автор проделал неплохую работу и раскопал значительно больше, чем могла бы сообщить Марта. На работе или на пенсии, здоровый или больной. Боб никогда не стал бы доверяться жене до такой степени, а уж от Мака вряд ли приходилось ожидать, что он станет выкладывать дочери государственные тайны. Скорее всего слова Марты стали толчком для дальнейших поисков. Что ж. Сегодня мы участвуем в игре под названием «свобода печати». В статье даже вкратце упоминалось наше южно-американское сафари, во время которого я познакомился с милой болтушкой Рафаэлитой. За моим именем следовал намек, что я представляю собой еще один любопытный смертоносный экземпляр, с грязной историей которого автор постарается познакомить читателей в следующих номерах.

Итак мисс Элеонора Брэнд проявила себя как талантливый исследователь, одаренный сочинитель и целеустремленная женщина, которая, фигурально выражаясь, подхватила из дрогнувшей руки Марты непротивленческий факел. В то же время она представлялась мне совершенно безжалостной дрянью, ни на мгновение не задумывавшейся о судьбах людей, пострадавших или погибших ради ее журналистской карьеры. Хотя, учитывая природу собственной деятельности, не покорному слуге осуждать госпожу Брэнд.

В углу первой страницы красовался портрет с небольшой биографической справкой. Двадцатисемилетняя мисс Брэнд окончила Смитсоновский Университет и получила степень магистра в Колумбийском. Автор многих публикаций. О некоторых из них доводилось слышать, о других – нет. Получила какую-то премию, название которой мне ни о чем не говорило, поскольку она не была ни Нобелевской, ни Пулитцеровской. Ныне обреталась в окрестностях Карибского моря, нежась на солнышке и собирая материал для будущей статьи о Бермудском треугольнике.

Последнее заставило меня нахмуриться. Это не вписывалось в составленное мною представление. Во время одного из заданий мне лично пришлось столкнуться с байкой о Бермудском треугольнике: материал не слишком подходящий для острых зубок умной и циничной молодой дамы. Я имею в виду, что данный вариант предоставляет журналисту всего две возможности. Одна – до потери дыхания утверждать, что все – чистейшая правда, правда и еще раз правда – то есть речь идет о зловещих внеземных силах, превосходящих пределы нашего понимания. Это не ново. Другая – холодно и осторожно заявить, что научные исследования убедительно доказали: рассуждения о сверхъестественном – бред любителей дешевой мелодрамы. И это опять же не ново. Речь же идет о девушке, явно предпочитающей откапывать потрясающие новости для своей журналисткой мельницы. С какой стати драгоценное время терять на расследование россказней об исчезнувших кораблях и пропавших самолетах, из коих уже выжали все мыслимое?