Мудрость песков. Беседы о суфизме

Теперь Япония отбросила дзэн, отбросила религию, отбросила медитацию. Это одна из наиболее материалистических культур. Она богатеет, скоро она станет богатой. Когда она разбогатеет, начнётся протест против богатства и люди начнут думать о красоте необладания, красоте свободы ото всех привязанностей. Люди подадутся в бродяги: «Зачем жить в доме как в клетке? Почему не взять палатку и не кочевать? День на этом берегу, день на другом. Почему не наслаждаться всей землей?»

Это — круг: бедность, технология, религия, бедность, технология, религия. Вот так всё и движется.

В Индии, если вы там задержитесь, вы станете коммунистом.

Вы спрашиваете, можно ли быть религиозным и идти к просветлению — лучшее место для этого Америка, особенно Калифорния, — живя в такой стране как США, где с головой уходишь в бизнес и конкуренцию.

Быть религиозным — не значит отречься от всего этого. Это просто означает понимание сути дела. Если вы видите, что конкуренция — это игра, тогда нет проблем. Не придавайте всему этому большого значения. Серьёзность — вот проблема. Конкуренция — не проблема! Тогда это игра. Наслаждайтесь ею и помните, что это игра. Будет ли удача или неудача — это уже не имеет значения. Имеет значение то, что вы наслаждались игрой. И выигравший, и проигравший — оба наслаждались игрой. Необходимы некоторые элементы спорта, вот и всё.

Если вы играете в карты, суть не в том, чтобы выиграть, суть в том, чтобы провести время. Цель в том, чтобы насладиться игрой, нюансами игры, стратегией. Кто-то должен проиграть, кто-то должен выиграть: это не главное, цель не в этом.

Если вы можете жить в мире и играть в него как в игру, если вы можете участвовать во всех видах человеческих взаимоотношений и помнить, что мир — это большая пьеса, что сцена велика, так что не видно, где она начинается и где кончается, если вы можете всё время помнить, что это спектакль, тогда нет проблем. Тогда вы просто играете роль, и это не будет вас беспокоить, это не будет создавать напряжения в вас. Вы будете играть в игру, а вечером, придя домой, забудете об этом.

Если вы серьёзны, то в этом ваше несчастье. И если вы серьёзны, то вы можете отказаться от мира, вы можете оставить конкурентные игры, вы можете поехать в Гималаи, — но даже сидя в пещере, вы останетесь серьёзными. Тогда ваша медитация будет иметь привкус серьёзности, и это создаст напряжённость. Какая разница, находитесь ли вы на Уолл-стрит, изо всех сил ведёте «смертельную» конкурентную борьбу, серьёзны в ней, обеспокоены и днём и ночью результатом, или вы в Гималаях, в пещере и изо всех сил серьёзно «смертельно» медитируете? Теперь перед вами нет горла, кроме своего собственного, но это всё равно перегрызание горла. Теперь вы всё равно будете соревноваться сами с собой, со своим сердцем, со своим умом. Вы разделите себя, и начнётся борьба. Вы будете тревожиться, когда же придёт просветление? Я бы сказал, что тревоги тут побольше, чем на Уолл-стрит. Известно немало людей, достигших просветления на Уолл-стрит, в гималайских же пещерах... это случается очень редко. У вас будет больше беспокойств.

Мой совет таков — отбросьте серьёзность. Относитесь к жизни как к забаве, как к игре. Наслаждайтесь ею, она стоит того. Это красивая игра, это возможность учиться, видеть, понимать. Не будьте серьёзными.

Жизнь бесцельна, она никуда не идёт, у неё нет цели. В ней целью является само путешествие. Живите играя. И тогда всё, что вы делаете, — это медитация; сделанное играя становится медитацией. Медитация — это качество, возникающее само собой, когда вы наслаждаетесь, когда вы не серьёзны. Да, игра в карты может быть медитативной. Бизнес может стать медитативным. Всё может превратиться в медитацию. Единственное, что нужно для этого, — это добавить несерьёзность, тогда не создаётся напряжённости, тогда вы остаетесь расслабленными. Научитесь оставаться расслабленными, и тогда Уолл-стрит ничем не хуже гималайской пещеры.

И пусть вас не вводят в заблуждение так называемые «индийские духовные святые», которые бродят по Америке и говорят, что Индия — это единственная религиозная страна. Пусть это вас не обманывает. Индия не такова. Сейчас Индия является одной из наиболее материалистичных стран в мире. Но материализм её глубоко подавлен. Фасад её религиозный, а за этим фасадом — материализм, Пусть этот фасад вас не обманывает.

Я не говорю, что там нет истинно религиозных людей. Они есть, но они есть везде. Религия никак не связана ни с Востоком, ни с Западом. Религиозные люди существуют везде. Точно так же, как поэзия. Поэты существуют везде. Живопись, пение, любовь, религиозность и т.д. никак не связаны ни с Востоком, ни с Западом. Они есть везде. Так же и религиозность — религиозные люди существуют везде. Их мало, это верно; очень трудно найти их, это тоже верно. Но никакая страна не может претендовать на монополию в религии. В Индии, если вы понаблюдаете, если вы заглянете вглубь, вы будете удивлены.

Молодой неискушённый священник шёл по Таймс-сквер. К нему подошла юная леди и спросила: «Не хотите ли развлечься за десять долларов?» Священник ничего не ответил и пошёл дальше. Через несколько кварталов к нему подошла девица и нежно проворковала: «Святой отец, как насчёт того, чтобы развлечься? Десять долларов». Опять священник ничего не ответил. Дойдя до церкви, он спросил встречную монашку: «Скажи, сестра, что понимается под словом „развлечься“?» Она взглянула ему в глаза и ответила: «Десять долларов».

Когда вы смотрите прямо в индийские глаза, вы видите там «десять долларов». Они против денег, но это «против» ориентировано на деньги. Они против секса, но этот протест говорите подавленной сексуальности. Остерегайтесь лицемерия. Индия одна из самых лицемерных стран в мире.

И последний вопрос:

Вы говорите, что истина одна. Тогда почему так много религий?

Истина одна, но интерпретаций много, их может быть миллионы. Истина одна, но люди разные. Их глаза смотрят на истину под различными углами.

У Христа своя уникальная индивидуальность, у Кришны тоже. Когда Христос глядит на истину, истина отражается в его глазах и становится христианством. Когда Кришна глядит на истину, истина отражается в его глазах и становится индуизмом. Индуизм — не прямая истина, христианство — не прямая истина. Они пришли через уникальных людей. И их уникальность отразилась в этом процессе. Когда Будда приходил к истине, истина становилась буддизмом, она принимала окраску Будды. Когда вы придёте к познанию истины, то произойдёт встреча вас и истины. Истина трансформирует вас, и вы трансформируете истину. В результате — перекрёстное скрещивание между вами и истиной. Тогда Библия будет отличаться от Упанишад, а «Дао дэ цзин» будет отличаться от Дхаммапады. Это встреча индивидуума с целым. Индивидуум привносит свою уникальность.

Когда художник приходит в сад и смотрит, он видит тысячи цветов, которые вы не осознаёте. Он видит множество зелёных тонов, а не один зелёный, различные оттенки зелёного. Его тренированный глаз хорошо видит цвет. Ваши глаза не натренированы на цвет: когда вы видите, вы просто видите зелёное дерево. Поэт, видя деревья, поёт о них песню, художник рисует картину. Песня и живопись — различные интерпретации, они будут различаться, хотя возникли в одном и том же саду. Истина одна и религиозность одна. Но в тот момент, когда она спускается на землю, она принимает форму. Эта форма различна. Если мы понимаем это, не будет борьбы между формами, все эти формы будут приняты. Фактически, мир богаче от того, что есть христианство, буддизм, даосизм, индуизм и джайнизм. Представьте себе мир, где есть только христианство. Представьте мир, в котором будет только буддизм. Это будет бедный мир, в нём не будет разнообразия. Истина пострадает.

Послушайте, я расскажу вам анекдот:

В парижском баре американец пил с тремя французами. «Скажите мне, — спросил он, — что такое sang-froid? О, я знаю, что в переводе это означает хладнокровно, но я бы хотел знать дополнительные оттенки значения этого термина».

«Хорошо, — ответил первый француз, — я попробую объяснить. Представьте, что вам пришлось уехать из дома по делам, а затем вы неожиданно возвращаетесь и застаёте свою супругу в постели с вашим лучшим другом. Вы не даёте волю эмоциям, вы не впадаете в бесплодное отчаяние. Вы улыбаетесь им и говорите: „Извините за вторжение“. Вот, что я называю хладнокровием».

Тут вступил в разговор другой француз: «Ну, я не могу сказать точно, что такое хладнокровно. Я полагаю, что хладнокровие — это необычайный такт. Предположим, в той же самой ситуации вы дружелюбно машете рукой своему другу и своей супруге, лежащим в постели и с полной невозмутимостью говорите: «Извините за вторжение, сэр, не обращайте на меня внимания, продолжайте, пожалуйста». Вот что я назвал бы хладнокровием».

«Да, — прервал третий, — возможно. Но что касается меня, то я бы пошёл дальше в моём определении. Если бы в той же ситуации, когда вы говорите: „Извините за вторжение, пожалуйста, продолжайте“, ваш лучший друг в постели смог бы продолжить — вот это я бы назвал хладнокровием».