Муха на крючке

– Как это все? – возмутилась Василиса. – А про леску, которую мне подбросили, ты забыл? Про эту идиотскую записку: «Василиса, жди смерти»?

– Боже мой! – не сдержался Шувалов, услышав, что пришлось пережить предмету его любви. – Василиса – ты самая мужественная девушка из всех, кого я знал!

Кудесников с жалостью посмотрел на него. Серьезный и весьма неглупый мужчина на его глазах растекся лужицей сиропа у ног самой заурядной девчонки. «И жадной при этом», – вспомнил он тут же про денежные притязания Василисы.

– Ну, эту задачку я расколол на раз, – похвастался он. – Это было чистой воды запугивание, не так ли? Психическая атака, так сказать. Кому-то очень хотелось выжить тебя со своей территории.

– Кому? – не поняла Василиса.

– Да Спичкиной же, конечно! Она страшно приревновала тебя к Барсову.

– Это только твое предположение!

– Ничего подобного. Надежда Павловна призналась.

– Не верю, – сказал Шувалов. – Это железная женщина. Она не боится даже пыток.

– У тебя ведь с ней отношения! – внезапно вспомнила Василиса, прижав руку к груди. – Ты сам сказал!

– Я соврал. В тот раз я просто следил за тобой.

– Поклянись!

– Да она совершенно не в моем вкусе.

– Ваш зам все время следил за Василисой! – сказал Кудесников Таланскому. – Мыслимое ли дело для такого солидного человека?

Таланский, свихнувшийся на Людочке Чечевицыной, покраснев, пролепетал:

– Я... В общем-то, я могу его понять.

– Но следить? – не согласился Кудесников.

Рассерженная Василиса повернулась к нему:

– Представь, что ты узнал, будто твой кот по вечерам ходит по городу и присматривает себе нового хозяина, – сказала она. – Стал бы ты в таком случае за ним следить?

Помешанный на Мерседесе Кудесников задумчиво пожевал губами.

– А при чем здесь кот? – шепотом спросил Шувалов.

– Это глубоко личное, – тоже шепотом ответила Василиса.

– Так как же вам удалось добиться признания от Надежды Павловны? – напомнил Таланский, заинтригованный повествованием.

– Ввиду явной глупости случившегося, я понял, что это женщина. А путем умозаключений пришел к выводу, что эта женщина – Спичкина. Куски лески и записка появились в тот день, когда Василиса осаждала Барсова в присутствии Надежды Павловны. А та ради Барсова готова на многое. Если не на все. Как можно было выжить из офиса предполагаемую соперницу? Напугать до смерти! Времени сочинять что-либо у Надежды Павловны не было. Вот она и придумала этот трюк с запиской и леской.

– На чем же ты ее подловил? – с интересом спросила Василиса.

– Я позвонил в ее дверь под видом чиновника из стройуправления. Якобы пришел проверить, не делали ли в ее квартире перепланировку. Ну, там, не сносили ли несущие стены и так далее. Она пустила меня посмотреть. На балконе сушилось белье. Я выглянул, увидел, что леска совершенно новая, но на кронштейнах болтаются куски старой, обрезанной ножницами. Тут-то я понял, что, торопясь напугать Василису, Спичкина с утра срезала леску у себя на балконе и, разделив ее пополам, засунула сопернице в сумочку и в ящик стола. А вечером отправилась в магазин, чтобы прикупить новую и восстановить порядок в доме.

Ну, тут я вытащил удостоверение, начал наступать на нее, угрожать, как водится, сказал, что на той леске сохранились следы. В общем, она призналась. Барсов может гордиться. Из-за него женщины не только проливают слезы, но и пускаются в довольно сомнительные авантюры.

– Неужели? – удивился Таланский. – Что-то я не замечал в нашем коммерческом директоре ничего такого...

Василиса видела, что он лжет. Сто процентов – ему доводилось ревновать Людочку к Барсову. Шувалов наверняка подумал то же самое, потому что едва заметно усмехнулся.

– Что-нибудь еще? – спросил Кудесников. – Вопросы ко мне есть?

– Еще бы не быть! – откликнулась Василиса. – Когда и как ты обо всем догадался? И нагнал в парк столько народу?

– А, это! После происшествия с твоей сестрой я попытался строить другие версии. Размышлял, прикидывал. Потом вдруг вспомнил, что после твоего устройства в «Метеорит» возле тебя появился совершенно новый человек. Помнишь, ты сказала, что у тебя ночует сестра с другом? А буквально незадолго до этого говорила, что сестра сейчас одинока. Значит, друг появился совсем недавно. И именно этот друг находился в ночь нападения в квартире. Все это показалось мне подозрительным. Я сел ему на хвост, и он привел меня к кому бы ты думала? К лопоухому Вите! Тут-то я понял, что эти двое имеют самое непосредственное отношение к происходящему. Конечно, за такой короткий промежуток времени мне не удалось собрать достаточное количество информации. Но кое-что все-таки прорисовалось.

Наблюдая за тем, как эти двое общаются, я понял, что Гена – лидер, а Витя – подчиненный. Лидера мы оставили на свободе, а Витю взяли.

– Мы – это кто? – уточнила Василиса.

– Я и мои военнослужащие.

– Ага! Значит, не милиция.

– Нет, не милиция. Только себе мы обязаны тем, что Витя раскололся так быстро. Он рассказал нам много интересного. В частности, что у тебя, Василиса, на домашнем телефоне стоит «жучок» и Сестраков прослушивает все твои телефонные разговоры. Наши с тобой в том числе. Когда ты позвонила мне вечером, у меня родился план. Хочешь послушать, что ты мне сказала?

Он достал из сумки диктофон и нажал на кнопку воспроизведения записи:

– Послушай, Арсений, мне, кажется, повезло, –раздался в комнате голос Василисы . – Я нашла доказательства против одного человека.

– Ты расстроена? –Это уже был Арсений.

– Еще бы. До сих пор в себя прийти не могу. Разговаривать долго не буду, потому что мне нужно еще кое-что проверить. Сейчас этот человек... он... в общем, он занят и не сможет мне помешать покопаться в его вещах.

Кудесников нажал на паузу и сказал:

– Как я теперь понимаю, ты имела в виду Мусина, которого увезли в больницу, не правда ли?

– Естественно. Ведь у меня в руках был его дневник.

– А Сестраков подумал, что ты говоришь про него.

– Он тогда, кстати, принимал ванну.

– Ну точно! «Он занят, – сказала ты, – и не сможет мне помешать покопаться в его вещах». Возможно, у Гены в вещах было что-то, его изобличающее. Какие-нибудь записи. Это мы позже уточним. Что ж, на воре, как говорится, и шапка горит. Слушаем дальше.