Муха на стекле 2

Слева и справа от подозреваемой расположились ещё два полицейских-мужчины. Оба они крепко держали цыганку за запястья, не позволяя ей пошевелиться… Та же, слабо подёргивалась, и упрямо твердила, глядя с досадой на женщину в форме:

– Какие деньги, начальница? Ничего я не брала! Посмотри сама – бабушка давно уже выжила из ума… Я просто погадать ей зашла. Она меня сама к себе пригласила…

Старушка, устав кружить по комнате, примостилась, наконец, на кресле в углу комнаты, и тихо всхлипывала там, промокая платочком красные глаза. Она горестно жаловалась стоящим рядом двум женщинам – пожилой и молодой:

– Я сама, девочки, представляете – сама, принесла ей все деньги из сейфа… Пятьсот тысяч рублей! Это было просто наваждение какое-то… Да ещё и помогла разложить пачки по кармашкам, нашитым у мошенницы на нижней юбке! Не верьте вы этой цыганке…

– Побойся бога, старая! – пыталась увещевать с дивана хозяйку квартиры обездвиженная мошенница. – Зачем тебе одной столько денег? Умрёшь скоро, и родственники передерутся из-за них… Всё зло на свете – от этих бумажек!

***

…Едва переступив порог комнаты, с задержанной мошенницей, мужик в штатском, махнул рукой женщине-капитану полиции:

– Начинайте!

Видимо, он и был здесь самым главным… Дама при погонах, тут же захлопнув свой блокнот, громко объявила:

– Граждане понятые! Прошу вас, и потерпевшую, подойти поближе… Поскольку, задержанная по подозрению в мошенничестве Маргарита Геращенко, категорически отказывается добровольно выдать похищенные у хозяйки квартиры денежные средства, в сумме пятьсот тысяч рублей, то сейчас, на ваших глазах, будет произведён обыск гражданки… И досмотр её одежды. Попрошу всех мужчин пока выйти из комнаты.

Полицейские, удерживавшие цыганку, подвели её к батарее парового отопления, и приковали, за одну руку, наручниками к трубе. Подозреваемая, при этом, продолжала хранить гордое молчание…

Я, и четверо других мужчин вышли в соседнее помещение. А женщина-капитан полиции, вместе с помощницей в гражданской одежде, приступили к тщательному обыску подозреваемой… Под внимательным наблюдением понятых.

Любознательная и заинтригованная Алина смотрела на происходившее во все глаза… Я, кстати, тоже, благодаря слиперскому дару, следил мысленно за своей девушкой, и за ходом обыска из соседней комнаты, делая при этом вид, что разглядываю картины на стенах.

…Цыганку вскоре разоблачили, причём – как в прямом, так и в переносном смысле. У неё и правда, на самой нижней юбке, были нашиты несколько потайных карманов. А в них лежали украденные деньги…

– Бесстыжие твои глаза! – вдруг раздался у меня в сознании укоризненный мысленный голос Алины. – Это, вообще-то, я должна сейчас пялиться на чужое женское бельё… Ай-ай-ай! Знала бы полиция про твоё подглядывание… Слипер – извращенец!

Я вздрогнул от неожиданности. И, поражённый, ответил Алине телепатически, автоматом, даже не обращая внимания на девичью критику:

– Опа… Ничего себе! Значит, и на улице мне не показалось… Так мы с тобой, подруга, можем во сне и мысленно переговариваться?! Незаметно для окружающих… И даже через стены!

– Получается, что да, – отреагировала, сама удивлённая произошедшим, Алина. – Я не специально заговорила с тобой так! У меня это случайно вышло… От сильного душевного волнения, наверное. На улице – торопилась, что бы опередить тебя, уже решившегося было взять полицейского под свой мысленный контроль… А сейчас, я просто очень возмущена твоим наглым подглядыванием!

В подобные моменты, видимо, мысли слипера обгоняют речь во сне… Впрочем, такую устойчивую телепатическую связь с другим сновидцем, я переживаю впервые.

– Поздравляю! – хмыкнул я. – Выходит, сегодня мы с тобой поднялись ещё на одну ступеньку верх в постижении своего слиперского дара… И куда эта лестница приведёт в итоге? Может быть, наши сознания скоро и телекинез, в управляемых снах, освоят?!

Ладно, ты давай там, не отвлекайся от наблюдения за обыском цыганки… Исполняй свой гражданский долг. Наслаждайся процессом, коль так хотела поучаствовать! А я – всё, отключаюсь от этого стриптиза… Всё равно с твоим интимным бельём, и обнажённым телом, ничто не может сравнится!

***

Через полчаса все пятьсот тысяч рублей были извлечены на свет из потайных карманов мошенницы, и пересчитаны… Мрачная цыганка привела себя в порядок. А женщина-офицер позволила, наконец, мужчинам вернуться в помещение, где проводился обыск.

Поскольку про меня полицейские в этой суматохе несколько подзабыли, я принялся в одиночестве бродить по пустым комнатам и рассматривать обстановку, старые иконы и чёрно-белые фотографии на стенах… Толкаться в комнате, полной народа, желания не было. Однако, моё бдительное сознание при этом, не переставало следить за происходящим вокруг Алины.

Так, я видел мысленно, как двое полицейских, по завершению всех необходимых процедур, повели мошенницу на выход, придерживая её под руки… Шагая мимо женщины в погонах, что-то уточняющей у хозяйки квартиры, конвоируемая злорадно обронила:

– Попомни моё слово, начальница… Дочка, которую ты носишь под сердцем, не подаст тебе и стакан воды в старости! Наплачешься ещё от неё…

Следуя дальше, цыганка скользнула взглядом по добродушной физиономии старшего лейтенанта Романюка, переминавшегося с ноги на ногу, рядом с понятыми, и заметила равнодушно:

– А тебя, красивый, пристрелят скоро… Из охотничьего ружья. Если бронежилет свой и дальше не будешь на дежурстве носить…

Алине же, открывшей от удивления рот, от подобных предсказаний, цыганка иронично заметила:

– Всё пытаешься склеить несоединимое, красавица издалёка? Ну-ну… Бог тебе в помощь.

Хотя нас и разделяли стены, я с любопытством наблюдал за лицами людей, кому были адресованы короткие реплики мошенницы. Странно, но у всех троих реакция на слова цыганки оказалась, на удивление, схожей.

И дама в полицейской форме, и старший лейтенант Романюк, и даже моя зеленоглазая подруга резко побледнели после желчных фраз мошенницы… И даже невольно отшатнулись от неё. А на лицах их, промелькнуло на секунду чувство растерянности и оторопи. Впрочем, все трое сразу же взяли себя в руки.

– Марго! – оборвал откровения цыганки мужчина в штатском. Он следовал за конвоируемой и сверлил её затылок своим хмурым взглядом. – Хватит мне народ пугать! Здесь никто твоим бредням не верит, успокойся… Ещё одно слово, и я тебе рот скотчем заклею! Ты меня знаешь.