Муллимбимби

Его нервировала Инга, и теперь ещё он постоянно думал о своих родных — отец, мать, младший брат, — почему сам-то он о них ни разу не вспомнил?! Может, просто не хотелось думать о плохом, а в хорошее Рем не верил, и теперь постоянно представлял своих «марионетками», а то и вовсе трупами, засыпанными в общих ямах.

— А тебе норм огрызаться и орать на малознакомого человека?! — Почему она тоже злилась? Может, это побочка яичек-орешек.

— Мне вообще по жизни норм! — Его бесило, когда Игорь орал на него, а сам-то…

— Да и пошёл ты! Не начальник ты мне, идиот ненормальный и псих! — Почему-то Ингу задело такое отношение. Обидно.

Но вдруг на её голос вышла её мама, женщина лет пятидесяти, невысокая, как сама Инга, с карими глазами и рыжими волосами, явно крашеными. Она была как прежде. Инге стало стыдно, что так редко приезжала. Девушка бросилась в объятья женщины и разревелась.

— Ты жива, мама, как же здорово, что ты жива! А папа где, как вы тут?

— Дочка, Инга, колючка ты моя, уже ругаешься с кем-то! — Женщина сияла от счастья, обнимая дочь, гладя её зелёные волосы. — Папка-то твой вон, духовку чинит, спасли нас ребята, всё хорошо! Сём, иди скорей сюда, Инга! Инга нашлась, жива!

…

В горле стоял ком, эта трогательная сцена в столовой, казалось, стала последней каплей.

Рем вдруг понял, что своих родителей видеть не хочет, совсем, ни живыми, ни мёртвыми, их забота будет сейчас чем-то лишним, ненужным, даже смущающим, что ли. Он бы явно стеснялся обниматься, как маленький, с матерью и краснел бы от её нотаций, Игоря хоть можно послать матом — он ему никто.

Все чужие, раз мир чужой — так было проще. И вообще, он устал, было безразлично, ему не хотелось больше сражаться, не хотелось жить. Расстреляли бы уже что ли.

— Роман Смирнов, двадцать три года. — В комнате сидело двенадцать мужчин, и все сейчас смотрели на парня. — Хотелось бы услышать, как же так вышло, и почему вы не убили птицу?

— Я… — Он хотел, было, начать оправдываться, а потом вдруг вспыхнул, вскинулся весь. — Почему я должен убивать каких-то птиц, откуда, блядь, они взялись?! Когда это кончится, долго нам страдать такой хернёй?! Что мы делаем вообще?

— Юноша, умерьте свой пыл. — Самый старший из мужчин нахмурился.

— Идите к чёрту, я пацифист, может, не хочу я воевать, убивать, я не понимаю…

— Отказываетесь выполнять приказы и сражаться за мир и жизни всего человечества? — Меланхоличным тоном спросил мужчина.

— ДА, отказываюсь!!!

— Расстрелять. — Так же спокойно и безучастно. — И приведите спасённого им бойца, может, она чего-то да стоит.

Глава 3

Просторная комната, светлая, минимум мебели, большой стол, за ним люди. Мужчины, разные, молодые и уже в возрасте.

Рядом с нею Игорь, яркий такой брюнет с пронзительными золотистыми глазами. Инга ему улыбнулась, а потом встретилась с колючим взглядом Рема — расстроенный какой-то, потерянный. Сейчас он выглядел даже мило.

Игорь был растерян и зол. И что нашло на этого идиота?! Рема вывели из зала, мужчина скрипнул зубами, и мысленно зачем-то сказал Инге, глядя в пол:

— Расстрельная статья. Саботаж.

Девушка вздрогнула, обернувшись на дверь, через которую увели Рема, окинула взглядом присутствующих.

— Вызывали? А у вас это нормально — расстреливать толковых воинов? Я слышала, что адекватных бойцов-незомбаков всего-то пару сотен. Мы неизвестно с чем и кем имеем дело. А вы, будто НКВД, расстреливаете неугодных. Можете и меня тогда расстрелять. — Улыбка. Расстреляют? Да и пускай. Родителей, правда, было жалко, такое их не обрадует явно.

— Почему вы так его защищаете? — Спокойные равнодушные лица. — Он воевать и сотрудничать отказался, а значит, он не боец.

— Рем им вдруг выдал, что он за мир и пацифист, чёрт знает что! — Вновь мысленно сказал Игорь.

— Вокруг такое творится! Вам легко и просто это принять? Мир гибнет. Вам самим-то, всем до единого тут сидящим, нравится это всё? Разве это разумно — убивать взрослого и молодого мужика? Вот уж не думаю, что он побежит сдаваться птичкам и меня же он спас. Есть ещё одно — не замечали ли вы, что стали раздражительнее после употребления орешков-яиц?

— Мы как-то, напротив, почти утратили эмоциональность. Рациональность и способность мыслить не пострадали, к счастью. А побежит он сдаваться или нет — это не важно, ведь они таких просто убивают, самим не расстреливать хоть, патроны не тратить! — И спокойная такая улыбка. — Просто, нам ни к чему его кормить, если пользы от него нет, а парень хороший воин, отлично укрощает птиц, а больше не способен ни на что, совсем, мы каждого видим, в тебе вот потенциала много, к тому же, ты куда как мудрее Романа. Если даёшь гарантии, что через две недели он вернётся в строй, что сделаешь из него бойца — так и быть, пускай живёт. С него все заслуги снимаются, ты будешь его командиром, тебя же в курс дела введёт Игорь, ты в его отряде. Берёшься? Под твою личную ответственность, спрашивать будем с тебя.

— Я ему жизнью обязана, потому, берусь. Только должна хорошенько со всем ознакомиться.

— Игорь Владленович вам всё объяснит, вы приняты в ряды наших войск, и удачи на нелёгком пути бойца! Можете быть свободны, Романа тоже освободите, введите его в курс дела, и постарайтесь усмирить его нрав, мы на вас рассчитываем, две недели у вас!

— Благодарю вас. — Девушка даже вытянулась в стойку смирно. В детстве она даже хотела быть в армию пойти, поступить на военную кафедру, но потом журналистика её заинтересовала больше. — Постараюсь сделать всё от меня зависящее.

Узнав, где штрафные камеры, девушка в сопровождении охраны — бывших «зомби», отправилась выпускать своего спасителя.

— Подожди минуту. — Игорь нагнал Ингу. — Разговор есть, о Реме. Тебе работать с ним, так что. Не завидую, конечно, он самый трудный из моих, а сейчас ещё хуже станет…

Инга обернулась. Всё же, Игорь был привлекательным мужчиной, но холодным совсем, бесчувственным. В Реме же чувствовалось больше эмоций и жизни.

— Что-то случилось? Получается, вы у нас командир? — Девушка улыбнулась, и кокетливо убрала зелёную прядку за ухо.

— Вроде того, обращаются тут все друг к другу по именам, а то, в бою пока моё отчество вышепчешь — тебя уже трижды убьют. И да, случилось, родные Рема найдены, он психованный в последние дни, будто чувствует. В общем, умерли они вчера, а брат его и был мёртв, когда их нашли. Рем не знает, не говорил я ему, взбесится же, его потом усмири попробуй! Так в общем, но сообщить придётся. Могу сказать ему сам.

— Разберусь, я этому мудаку жизнью обязана! А зовут меня Инга. Вас, так понимаю, Игорь. — Девушка протянула руку.