МУОС. ЧИСТИЛИЩЕ
Шрифт:
После очередного избиения Игорь даже думал покончить с собой. Он украл нож, чтобы ночью перерезать себе вены, но сделать это не хватило духу. Паренек завыл, давясь рыданиями без слез. Он ненавидел себя, ненавидел свою покойную мать и проклятую жизнь, сделавшую его изгоем.
Лучшие воспитанники приюта обычно поступали в распоряжение браминов. У Игорька не то чтобы не было способностей к учебе. Он просто не видел смысла заниматься этим. Для того чтобы оградить от сверстников, да и просто избавиться от Игоря, воспитатели приюта в двенадцать лет отдали его в ученики радиомеханику.
Так получилось, что владеющих этой специальностью в метро можно было пересчитать по пальцам. Починка же раций сталкерам и восстановление телефонной связи оказались делом весьма нужным и постоянно востребованным.
Игорь перебрался в палатку Степаныча, которая была одновременно его мастерской и домом. Угрюмый радиомеханик разговаривал очень редко и еще реже улыбался. Он так и не принял новую жизнь в Метро и все еще жил прошлым. Тот день, когда в ядерном пекле погибли его жена и двое детей, был для него последним реальным днем. Иногда мастер доставал три замусоленные фотокарточки, раскладывал их на полу, закрывал глаза и начинал качаться из стороны в сторону.
Близкими людьми Игорь и Степаныч не стали. Но паренек был благодарен старику уже за то, что того абсолютно не смущало происхождение ученика. Правда, для других людей он так и остался фашистом. И если не считать пары фраз в день, которыми они перебрасывались с радиомехаником, Кудрявцеву случалось сутками не разговаривать вовсе.
Однажды Игорь заметил на лице наставника оживление: сталкеры с поверхности принесли целую стопку справочников по радиоделу. После этого Степаныч начал более основательно образовывать своего помощника: кое-что задавал учить по справочникам, объяснял основы радиодела и поручал нехитрый ремонт. За несколько лет Игорь освоил профессию.
Они жили в своей палатке, выходя оттуда только по необходимости. Но даже в эти редкие «вылазки» Кудрявцеву хотелось скрыться от чужого любопытства, остаться в тени. Как бы защищаясь, он натягивал на голову капюшон старой вылинявшей куртки, обвисавшей на его худых плечах, ссутуливался и становился почти незаметным. Мало кто обращал на паренька внимание. Правда, когда он скидывал свой капюшон, то раздатчица служебных пайков — некрасивая девчонка с заячьей губой — засматривалась на него. Бледное чистое лицо с едва заметными редкими волосками на щеках и подбородке, уклонившимися от щербатого лезвия, растрепанные темно-русые волосы и длинные, почти девчоночьи ресницы делали Игоря похожим на избалованного отрока. Но сжатый рот, напряженные скулы и смотрящие мимо всех серые глаза подсказывали, что жизнь его далеко не беззаботна. За все время он так и не встретился взглядом с бедной раздатчицей. Возможно, это было к лучшему для нее…
К исходу второй недели пребывания в должности «начальника рубки» Игорь стал понимать, что назначением он обязан лишь пренебрежению к нему окружающих и той маловажности, которую имел проект «Цивилизация» в глазах правительства.
Старый радиомеханик, хоть и считался снятым с задания, все-таки иногда заходил в рубку. Он кое-что перестроил в приемнике, и аппарат теперь автоматически сканировал эфир на разных частотах, так что Игорьку не надо было крутить ручки.
Игорь периодически выходил — по нужде или получить свой служебный паек — и вновь возвращался в рубку, чтобы круглосуточно слушать это утомительное шипение, перебиваемое писком и треском. Сначала он вслушивался внимательно, боясь что-нибудь пропустить, потом более рассеянно, а со временем привык и засыпал под этот шум.
Но сегодня треск из динамиков казался Кудрявцеву невыносимым. Он с тоской ощутил свое одиночество и заброшенность. Его совсем забыли в этой проклятой рубке. Пройдут долгие годы, и он состарится, неся свою бессмысленную вахту. Проваливаясь в дрему под шипение приемника, Игорь увидел, будто он стоит на платформе возле раздачи служебных пайков. Заметив его, люди разбегаются, а когда он подходит к палатке, то не видит на прилавке привычных грибов и вяленого мяса в бумажных пакетах. На столе лежит большое зеркало. Предчувствуя что-то страшное, он боится в него посмотреть, но пересиливает себя и нагибается. Игорь видит в зеркале свое отражение: череп, обтянутый полусгнившей кожей, с редкими волосами на макушке. Вместо рта и глаз —
дыры. Он в ужасе выбегает из палатки, а люди, столпившиеся на перроне, отшатываются от него.Вдруг он слышит знакомый голос и, обернувшись, видит свою мать в черной форме. За руку матери держится смуглая девочка без черепа — с вытаращенными глазами и дикой улыбкой на лице. Они подходят к нему. Мать, глядя поверх его головы, с отвращением шепчет: «На кого ты похож? Ты позоришь нацию, выродок! Тебе не место здесь!» Он переводит взгляд на девочку и видит, что там, где должен быть мозг, кишат черви. Девочка приближается к нему со словами: «Чурка, поцелуй меня, чурка, поцелуй меня». Она пытается обнять его. Игорь в испуге пятится, проваливается в открытый люк и падает в бездну. А сверху доносится голос матери, который вдруг становится жалобным и настойчиво повторяет: «Мы ждем вас…»
Игорь проснулся в холодном поту, быстро сел на тюфяке, ударившись головой о стол. Потирая лоб, он понял, что это обычный кошмар. И тут он услышал:
— …мы ждем вас…
Это был уже не сон. Слова донеслись из шипевшего динамика. Но приемник автоматически сменил частоту, и все пропало. Игорь вскочил и быстро дернул ручку назад, второй рукой отключая автоматический режим поиска. «…ждем… ш-ш-ш». Дальше обычный шум.
Сон как рукой сняло. Игорь несколько часов подряд жадно ловил каждый шорох в эфире. Он не пошел за дневным пайком, боясь пропустить долгожданный сигнал. К вечеру шипение стало менять тембр и сквозь него, как будто сквозь стену дождя, начал пробиваться женский голос: «Всем! Всем! Всем!.. ш-ш-ш… вещает убежище Муос… ш-ш-ш… просим помощи… ш-ш-ш… атакуют… ш-ш-ш… гибнут дети…». Потом этот же голос заговорил на незнакомых языках, видимо повторяя тот же текст.
На заседание Правительства Полиса были приглашены люди, которые при других обстоятельствах вряд ли могли тут оказаться: командир спецназа Дехтер и все тот же угрюмый молчаливый особист с Красной Линии. Правительство Полиса, несмотря на напряженные отношения с красными, решило не идти на конфликт и выполнить условия договора об участии коммунистов в проекте. Скромно топтались в углу старый радиомеханик и его помощник Игорь Кудрявцев (на сей раз он был в списке приглашенных). Кроме того, здесь находилось несколько мужчин разных возрастов с военной выправкой.
Обсуждение длилось долго. Сначала один из ученых Полиса зачитал сообщение об обстоятельствах открытия источника радиосигнала, в котором, к молчаливой обиде Игоря, о его роли упомянуто не было. В докладе сообщалось, что неизвестная радиографистка два раза в сутки на определенной частоте посылает миру сообщение продолжительностью 2 минуты 27 секунд на трех языках: русском, немецком и английском. Несмотря на плохую слышимость и благодаря тому, что сообщение трижды повторяется на разных языках, удалось восстановить его большую часть. Так, уже известно, что оно посылается из города Минск — бывшей столицы одного из славянских государств, граничившего с Россией. В тексте указывается адрес и описание места, где установлен передатчик. В послании сообщается, что значительной части жителей города удалось спастись в Минском метро и других подземных укрытиях, но в настоящее время они испытывают какие-то трудности, грозящие гибелью всему населению. Они просят о немедленной помощи.
После ученого выступил торжествующий Расанов. Ни разу не сказав в докладе о своей роли, он тем не менее сумел напомнить, благодаря чьей дальновидности и настойчивости проект осуществился. Тем не менее о полном успехе проекта говорить рано, так как сообщение является односторонним и, очевидно, посылается с радиопередатчика, работающего в автоматическом режиме. Таким образом, достигнутое нельзя назвать установлением контакта в полном смысле этого слова.
Затем Расанов, немного понизив голос, сообщил новость, которая взбудоражила всех. Он уполномочен Главой известить присутствующих, что Полис имеет возможность доставить группу в количестве тридцати человек практически в любую точку земного шара. Технический аспект данной возможности до определенного времени, по понятным причинам, разглашению не подлежит. В связи с этим Совету Полиса предлагается обсудить целесообразность экспедиции в город Минск.