Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.
Шрифт:
Потом, испугавшись, что со мной что-то случилось, тетя Марьям, мама и Руслан начали сочинять истории на тему: “Бедная девочка оставила дверь открытой, и к ней пришли убийцы”. Нет, вы только представьте: “бедная девочка” – это Я!
Тетя Марьям в отчаянии стучала нам в стену (боялись, что стена рухнет), мама колотила руками дверь, а мой отчим Руслан решил влезть через окно. У нас первый этаж! Но в окно он не пролез. Засунул морду в открытую для кота Мишки форточку и давай орать:
– Поля! Поля, открой дверь! Поля, пожалуйста, открой. Это я, Руслан!
И так далее в том же духе. Конечно, тут я уже спать не могла – открыла глаза, поглядела на него, и пришла мне
Поняв, что я жива, окружающие принялись стучать со всех сторон, с новыми силами. Даже девушка Малика, что живет на втором этаже, колотила молотком по балкону – будила меня! Тут я проснулась окончательно, пошла и открыла дверь. В квартиру ввалились мама, отчим и соседи.
– Поля, ты ничего не слышала?! – кричали они.
– Нет! – честно ответила я.
19.03.
Сегодня много неприятностей, больших и маленьких. И так совпало, что сегодня еще и день рождения Руслана.
Наша кошка Ксюша родила под утро котят, а кот Маркус (которого нам оставили девочки Патошка и Ася) схватил одного и сгрыз. Я кота нашлепала. Котенок, что хуже всего, помирает и мучается.
Еще я узнала, что Аленка и тетя Валя решили уехать из Чечни: жизни тут нет, русских людей убивают. Квартиры забирают люди с гор. Если Аленка уедет, у меня больше нет друзей. Димка, Сережа и другие давно уехали с родителями, побросав тут дома. А моя мама твердит, что любит Чечню и надеется на мир.
Вот что я себе представляю. Я иду, как обычно, в школу. Дождливо. Осень. Вокруг – насмешки, издевательства, оскорбления (будут, как и прежде):
– Русская тварь!
– Мы ее убьем!
– Русская сука, как тебя зовут?
– Уезжай в свою поганую Рассею!
(Что бы я с радостью и сделала. Но у нас нет родных в других регионах, нет никакого жилья. Некуда нам ехать.)
И вот я иду одна через грязь, через насмешки и плевки, а моей подруги, моей приемной сестры, ее – НЕТ!
“Нет” – это очень страшное слово. А еще страшнее: “Прощай навсегда”! И будет дождь, ветер и снег. Оскорбления и насмешки. И я одна, без Аленки. В новую осень, новый учебный год. А завтра мой день рождения.
Поля
26.03.
Мой день рождения был в прошлый четверг. Мне исполнилось 12 лет.
Ничего хорошего нет. Несчастья за несчастьями: тетю Валю оклеветали. Все это сделал дядя Адам, которого ранило у подъезда, когда он пьяный играл на гармошке. Это он написал жалобу. Как будто тетя Валя “сдала” его российским военным, и те “пытали его”, и так он “потерял ногу”.
И командир боевиков Басаев подписал бумагу – убить предателей, даже не разобравшись. А никакие они не предатели!!! Их пришли убивать вечером. Боевики. Четверо. Чеченцы с автоматами. Приказ у них был, печать с волком, и подпись Басаева. Никто не вступился. Все испугались. Убежали. Только дедушка Идрис, ингуш, который тоже на втором этаже жил вместе со своей бабушкой, вышел. Его избили прикладами.
Аленка и тетя Валя успели убежать через балкон, на простыне, в чем стояли. Боевики захватили их квартиру! Тетя Валя не может квартиру отобрать назад. Боится. Прячется у людей. (Нам тетя Фатима все рассказала втайне.)
Мы ведь в другом подъезде живем – и не знали, когда их пришли убивать. Аленка и тетя Валя, если получится живыми уехать из Чечни, уедут. Одни чеченцы взялись помочь их вывезти. Мне мама запрещает ходить к Аленке (их прячут сейчас в частных домах у людей). Ведь если проследят
за мной,убьют их и тех, кто их прячет.
Худо, что Аленка уедет. Но им нужно уехать. Только нет ни документов, ни денег. Мы передали для них хлеба.
Кот Маркус еще одного котенка загрыз. И мы с мамой кота занесли. Оставили на рынке – пусть сам по себе живет, кот-убийца.
Тетя Айшат, жена дяди Адама, мою маму проклинает. Говорит:
– Ты, Лена, его спасла, а мне теперь с калекой жить!
А мама и сама не рада, что спасла.
Поля
02.04.
Пробралась к Аленке. Им помогают уехать. С ними собрался бежать из Чечни и дядя Саша.
Мы сидели с Аленкой на полу – так, чтоб через окна нас не было видно. Мы смотрели старый фильм, снятый по роману Дюма: “Три мушкетера”. Там есть песня:
Скрипит давно потертое седло, И ветер холодит былую рану.Куда вас, сударь, к черту занесло, Неужто вам покой не по карману?Нам он точно не по карману. Покой. Мы с мамой остаемся тут. Руслан не может жить в России. Там ненавидят чеченцев. Тоже кидаются драться, обзывают. Как тут ненавидят русских.
А все из-за войны. Когда не было войны – был мир.
Поля
26.04.
Вчера приехали друзья: мальчик Сашка, его старший брат Эрик и тетя Аля. Я давно их ждала. Не верила, что вернутся. Когда они в декабре уехали в Краснодарский край, к родственникам, я молила их мысленно каждый день: “Дорогие, любимые соседи, возвращайтесь! Не бросайте меня! Я вас всех очень люблю (особенно Эрика и Сашку). Почему вы так долго не возвращаетесь? Приезжайте, я так скучаю!”
Даже стихи родились сами собой, едва я думала об Эрике.
За окном холодный ветер Говорит со мной о встрече, Что тебя увижу сноваЯ в чудесный летний вечер. Говорит, что ты – вернешься, Но уже другой, чем прежде.И что он, тот самый ветер, Унесет мои надежды.И вчера они приехали. К нам сразу прибежали Эрик и Сашка, в гости. Электричества не было. Мы сидели при свечах и играли в карты. Потом они позвали меня к себе, но я не пошла.
А сегодня я надела свой самый красивый халат и причесалась. Мама это заметила и говорит:
– Поля, как мальчишки приехали, ты стала ухаживать за собой!
– Нет, я даже в гости к ним не пойду, – вылетело у меня (хотя это и неправда).
– А они и не позовут! – отрезала мама.
Не знаю почему, но я жутко покраснела. Наверное, я и вправду к ним не пойду. Сашка по секрету сказал, что они ненадолго – уедут из Чечни через две недели. Они за своей бабушкой приехали. На нее в ее доме напали. Обокрали. Напугали. Она старенькая, жила далеко от нас, в микрорайоне.