Муссон

— Расскажи об аудиенции у султана и не упусти никаких подробностей.

Прежде чем отвечать, Том встал и прошел к мачте. Он спустил треугольный парус, и характер движения фелуки сразу изменился: она больше не прыгала и не боролась с ветром, а отдалась ему, как любовница, и начала мягко опускаться и подниматься. Том вернулся на прежнее место и сел рядом с Сарой, но не касался ее.

— Мне пришлось силой прорываться в его кабинет, — сказал он, — но я вооружился словами из Корана.

Он рассказал ей о встрече, слово в слово повторяя все сказанное, а она серьезно слушала, ни разу не вмешавшись. Даже несмотря на их короткое знакомство, Том понял, что для Сары это нечто необычное.

Раз или два Том терял нить повествования и начинал повторяться. Сара слушала, широко раскрыв глаза, и их белки были такими чистыми и белыми, что казались чуть голубоватыми, как у здорового младенца. Их лица были так близко, что он улавливал легкий аромат ее дыхания. Когда он договорил, оба молчали, но никто не пытался отодвинуться.

Первой молчание нарушила Сара.

— Ты собираешься меня поцеловать, Том?

Она взяла обеими руками длинные пряди волос и отвела их с лица.

— Если собираешься, то сейчас самое время. Нас никто не видит.

Он придвинул к ней лицо, но всего в дюйме от ее губ остановился, испытывая почти набожное благоговение и одновременно сознавая себя святотатцем.

— Не хочу ничем оскорбить тебя, — хрипло сказал он.

— Не будь болваном, Том Кортни.

Хоть Сара и выбранила его, но ее голос тоже звучал хрипло; она медленно закрыла глаза, так что ее длинные ресницы сплелись.

Кончиком розового языка Сара провела по губам и выжидательно выпятила их.

Том почувствовал почти непреодолимое желание схватить ее и прижать к себе, но вместо этого лишь коснулся губами ее губ, легко, как бабочка садится на цветок. Губы ее были чуть влажными и сладкими, и Том почувствовал, что задохнется от наслаждения. Через мгновение он отодвинулся.

Ее глаза распахнулись, поразительно зеленые.

— Будь ты проклят, Том Кортни, — сказала она. — Я столько ждала, и это все, на что ты способен?

— Я не хочу причинить тебе боль или заставить презирать меня.

— Если не хочешь, чтобы я презирала тебя, исправься!

Она снова закрыла глаза и подалась вперед. Том колебался лишь мгновение, затем схватил ее, сжал в объятиях и сильно прижался ртом к ее губам.

Она удивленно пискнула и застыла, изумленная неожиданно крепким объятием, потом прянула вперед, с такой силой отвечая на поцелуй, что их рты раскрылись, их мягкость и влага смешались и языки переплелись.

Большая волна ударила в борт фелуки и сбросила их с транца. Они упали на палубу, не замечая тяжелого запаха трюмной воды и сухой рыбьей чешуи, которая покрывала твердые доски под ними.

— Том, Том! — Сара пыталась говорить, не отрываясь от его губ. — Да! Долго-долго! Я не думала, что ты такой сильный. Не останавливайся!

Он хотел пожрать ее, поглотить полностью.

Внутри ее рот был скользким, а язык мучительно неуловимым. Голова у него закружилась, вселенная вокруг сомкнулась, оставив из всего сущего только теплое ароматное тело в его объятиях.

Наконец им пришлось оторваться друг от друга, чтобы вдохнуть. Всего на мгновение, достаточно, но она успела сказать:

— Том, о Том. Я полюбила тебя в первый же миг, как увидела. Все эти годы я думала, что потеряла тебя.

Они снова набросились друг на друга, со стоном впились; Сара руками обхватила его за шею; они до крови прижимали губы друг друга к зубам.

Он слепо поискал ее груди, а когда нашел, их форма и упругая, податливая тяжесть заставили его вскрикнуть, словно от боли. Он попытался распустить шнуровку ее корсета, но был неопытен и неловок.

Она нетерпеливо отбросила его руки и сама развязала ленты. Взяла одну грудь и втолкнула ему в руку, сжав на ней его пальцы.

— Вот, — сказала она ему в рот, — она твоя. Все твое.

Он мял ее грудь, и хотя Сара застонала, боль возбуждала ее.

— Ох, тебе больно. — Он отнял руку. — Прости. Правда, мне жаль.

— Нет, нет! — Она взяла его руки и снова положила себе на груди. — Делай. Делай все, что хочешь.

Он смотрел на грудь в своей руке. Белая, словно только что вырезанная из слоновой кости, но с розовыми отметинами его пальцев. Она заполняла всю его горсть. Сосок набух, увеличился, стал твердым и потемнел от прилива крови.

— Как красиво. Никогда не видел ничего прекрасней.

Он наклонил голову и сжал сосок губами.

Сара изогнула спину, выпятив грудь ему навстречу. Она вплела пальцы в густые пряди у Тома на затылке и направляла рот. А когда Том наконец поднял голову и посмотрел на нее, она снова припала к его губам своими.

Теперь Том лежал на ней, и она вдруг поняла, что такое твердое он прижимает к ее бедрам и животу. Для нее это было впервые, хотя они с Каролиной часто говорили об этом и она выпытывала у старшей сестры все подробности. А когда поняла, у нее перехватило дыхание и она оцепенела от потрясения.

Том немедленно попытался отстраниться.

— Я не хотел тебя испугать. Давай перестанем.

Эта угроза привела Сару в ужас. Она пришла в отчаяние от того, что лишится Тома и твердости его тела.

И Сара опять притянула его к себе.

— Пожалуйста, Том, не уходи!

Он снова обнял ее, почти робко, стараясь не прижиматься нижней частью тела. А ей хотелось снова ощутить на себе это твердое мужское нечто.

Она просунула руки ему за спину, ухватилась за ягодицы и потащила вперед, отыскивая его напряженные бедра.

— Да! — Нашла. — О да!

Ее захватили сильнейшие переживания, ее чувства смешивались, ощущения путались, она была словно щепка в водовороте. Она почувствовала, как Том стягивает с нее одежду, и поняла, чего он хочет.

Она уперлась плечами и пятками, изогнулась на досках палубы и задрала юбки высоко, выше пупка.

Муссон освежал ее тело прохладой. Том склонился над ней, лихорадочно развязывая штаны. Она приподнялась на локтях, чтобы видеть его. Описание, данное Каролиной, было красочным, но Сара хотела увидеть сама. Том возился ужасно долго — она чувствовала, что не может ждать. Хотела помочь ему и протянула руку.