Мустанг и Чика
Шрифт:
Обреченно взялся за гриф и решил напустить романтики. Объявил следующую песню:
— «Ты у меня одна» Юрия Визбора.
Не понял, что случилось. Видимо, я раскрутил какие-то эмоции у пацанов. Перлик даже шмыгал носом и предательски блестел газами.
Я объявляю другую песню:
— Это из Константина Никольского.
Знаю Костика. Вернее, брат с ним хорошо знаком, — радостно завопил Шило, — В «Цветах» играет на гитаре. Приезжал к нам, вернее к брату на день рождения.
Исполнил первые аккорды, торжественные и печальные…
— ОПесня засасывала меня всего. Я словно воспарился ввысь. С каждым словом, с каждым ударом пальцев по струнам, возрастала некая сила.
— …Лети, я песню допою! — орала моя глотка.
Невероятно красивый проигрыш будто вырвался из моих рук, и улетел куда-то вдаль…
Я потерял сознание!
Увидел себя, вернее Чику со стороны. И всю подвальную компанию мальчишек, уставившихся на тощее чудо, тоже. Чикино тело медленно опрокидывалось на спину. Внезапно вся картинка оказалась будто смазанной. Все светящиеся точки, все фрагменты превратились в вытянутые линии. Светящиеся линии слились в сплошной тоннель, по которому меня стремительно уносила незримая сила.
Меня охватил покой и свет. Неявно проступающие контуры создавали ощущение тумана вокруг меня. Часть фрагментов сложилась в человека, шествующего ко мне. Фигура худощавая, спортивная, одетая в знакомую по прошлой жизни клетчатую рубашку и джинсы. По мере приближения, размытые очертания обретали узнаваемый образ. Ко мне шел я сам.
— Догадываешься, кто я? — с улыбкой осведомляется подошедший.
— Судя по надоевшей мне грешной роже, какое-то мое воплощение, — пытаюсь угадать.
— Зачет… И с юмором в порядке! Только небольшая поправка — хранитель твой и представитель в высших сферах.
Только теперь заметил, что общался с двойником без голоса, мыслями.
— Ожидал тебя здесь на третий, или девятый день вашего земного времени, но ты продолжаешь удивлять, — продолжил общение мой визави, но уже без улыбки.
— Я снова умер? — сразу попытался определиться.
— Относительно реальности Чики — нет.
— А почему я здесь?
— Произошел сбой, как в ваших компьютерных играх. Ты теперь — самодостаточная личность — квисцит. Сам выбираешь носителей, сам загружаешься в них. Сам себе режиссер. Ты можешь сохранять накопленные знания и корректировать человеческие жизни. Но, этими способностями еще предстоит научиться пользоваться.
— Но, я не выбирал Чику! — возмущенно заорал я.
— Первый блин комом. Так всегда бывает, — заметил хранитель.
— И что со мной будет дальше?
— Ты сам будешь решать. Твой статус высок и вполне заслужено. Ты добросовестно проходил уровни, преодолевал препятствия и невзгоды. Твоя личность получила огромный опыт и достойна высоких степеней свободы. А что будет дальше… Я никогда не работал с квисцитами. Постараюсь тебе помочь чем смогу. По тем реальностям, в которых будешь оказываться, сможешь пользоваться библиотекой
прожитых до этого жизней. Она скоро будет подготовлена мной для тебя.— А ты разве не будешь со мной?
— До сорокового дня понаблюдаю за вашей с Чикой симбиотической связью. А потом будет видно.
— Нельзя ли поменять носителя? Мне этот мелкий извращенец уже надоел по самое «не могу», — взмолился я.
— Я все выясню и скажу тебе. А теперь пора прощаться. Если захочешь меня посетить, вспомни эмоцию, которая тобой овладела после проигрыша на гитаре.
Я очнулся все в том же подвале. Пацаны испуганно на меня смотрели.
— Ты чего, Чика? — кто-то спросил.
Вот моя деревня. Вот мой дом родной… Все те же слова и все те же проблемы.
— А ничего! Рассказывайте, что тут со мной сотворилось?
— Ты песню допел и завалился на спину. Дышать перестал. Сердце не билось. Горлик убежал вызывать скорую, а ты снова ожил, — облизывая губы, ответил Медик.
— Я теперь вампиром явился с того света по ваши души. Буду сосать кровь из чьей-нибудь шеи, — пошутил, пытаясь всех развеселить.
— Да иди ты, Чика, знаешь куда? И там соси свою шею, — обидчиво высказался Вовка.
Прибежал Горлик, самый младший из пацанов. Сказал, что скорую вызвал. Я сообразил предложить Медику авантюру — заменить меня, изобразив пережившего приступ. Он согласился только после того, как я описал ужасы неминуемо надвигающейся домашней порки. Пацаны, кроме Перлика, торопливо попрощались и растеклись по домам. Медик разлегся на подоконнике первого этажа гостиницы и принялся так горестно стенать, что из дверей коридора полезли участливые жильцы. Мы с Перликом завели Вовку в одну из квартир и положили на диван. Врачи почти сразу нарисовались и забрали стонущего пацана на носилки. Я напоследок шепнул ему, чтобы сильно не переигрывал.
С Перликом я больше спать не лягу. Такой засранец мелкий, но жутко громкий. Ощущение такое, будто в подвале находилось стадо медведей во время случки. Пришлось полночи слушать всякие западные радиостанции. Говорили об убийстве президента Мадагаскара, об академике Сахарове, о группе «Роллинг Стоунз» и о Джимми Хендриксе. К утру все-таки прикимарил.
Перлик ушел утром, когда я еще спал. Проверил карманы на всякий пожарный. Деньги остались на месте. Поел остатками вчерашнего пиршества и вылез из подвала. После визита в Элизиум — так шутливо назвал странное туманное обиталище хранителя — настроение сильно повысилось. Стало понятно, что я не брошен на произвол судьбы.
День моего случайного отгула одиннадцатое февраля был солнечным, хоть и морозным. Наполненные сверкающим на снегу светом улицы городка были почти пустынны. Народ разбрелся по рабочим и школярским делам, или пенсионерил перед телевизорами. Красивая аллейка центральной улицы с закутанными в снежную пелерину деревьями, располагала к размышлениям.
Итак, мне светило веселое времяпрепровождение в брежневском отстое и два рубля пятнадцать копеек в кармане. Завалиться что ли в Москву, начудить там? Скорее там со скуки помрешь. Из развлечений только музеи, библиотеки и кино.