Муть. Из брючного блокнота

Коваль открыл глаза и с недоверием и неудовольствием стал взирать на Челнокова.

– Согласен! – не мешкая, отреагировал Лев Николаевич.

– Это не с целью жестокости в отношении твоей интимной жизни… она у тебя сохранится… просто будет упорядочена, – рассуждая, Леонтий Щадович внимательно наблюдал за изменениями в физиономии Челнокова. – «А ты шокирован “Казанова” и, по-моему, слегка напуган… да нет, не слегка». – Ты, возможно, будешь удивлён, но я предлагаю тебе заняться бизнесом психотерапевта… и массажиста по совместительству. Деньги хорошие… договоримся. Работа непыльная… исключительно на дому. Ты как, Лев Николаевич?

– Я даже не знаю… как к этому подступиться что ли?.. «Вот это поворот! Этого я даже представить себе не мог. Что за этим предложением вообще может скрываться?.. Бизнес психотерапевта и массажиста! Он что клинику какую-нибудь фиктивную открыл для этой тупой элиты, которая уже с жиру бесится?.. А почему бы и нет? Он всегда говорил, что деньги в России нужно брать либо непосредственно из-под земли, либо, что ещё проще, – прямо из воздуха. Ай да Коваль! Всегда завидовал тебе – умеешь ты учуять деньги там, где другой, сколько не копай, никогда их не найдёт… Вот только… что значит на дому?».

– Я не имею права, Леонтий Щадович, сомневаться в ваших идеях относительно бизнеса… Единственное моё сомнение состоит в том, что… я не совсем специалист в этой отрасли, – рассудительно произнёс Челноков, а на лице его обозначилось не сомнение в себе, но готовность к овладению новым навыком.

– Тут нужны не столько знания, сколько способности… и трудолюбие, несмотря ни на какие обстоятельства, а подчас даже и вопреки им… то есть требуется мужская сила воли.

– Смею заверить вас, Леонтий Щадович, что трудолюбие и сила воли всегда были моим коньком, – уверенно произнёс Лев Николаевич, ни секунды не сомневаясь в этом своём утверждении.

– Похвально, Лёва! Не думаю, что ты чересчур в себе самоуверен… но не хотелось бы и разочароваться в тебе… в дальнейшем. И так, в чём суть!.. – Коваль замолчал, внимательно глядя на Челнокова, видимо ещё раз взвесил все за и против, достал из кармана телефон и ласково огладив, обнял его обеими ладонями, несколько раз моргнул глазами, наморщив лоб, и, вот уже сосредоточившись, начал излагать суть, впечатывая в голову Льва Николаевича каждое слово. – Предложение моё следующее. Помочь заработать тебе деньги. Хорошие деньги. Получить от тебя услугу, которая необходима важному человеку с деньгами. Хорошими деньгами. На этом человеке я зарабатываю свои деньги. Хорошие деньги. Как ты понимаешь, здесь речь идёт о деньгах всех заинтересованных людей. Хороших деньгах. И никто не хочет потерять пусть даже и часть своих денег. Разница лишь в том, что кто-то недополучит часть денег, а кто-то… это ты – лишится всего. Не буду объяснять, почему именно ты лишишься всего, – ты человек неглупый, – Леонтий Щадович доброжелательно, но твёрдо всмотрелся в глаза Челнокова; тот утвердительно кивнул, выявив желание не получать разъяснений и Коваль продолжил. – Твоя задача будет очень простая. Беседовать с человеком красивыми словами о прекрасном. Вместе проводить какую-то часть времени в непубличных местах. Совмещать приятные разговоры с периодическими расслаблениями. Делать жизнь человека разносторонней и доводить это до самого конца… с учётом того, что этот человек – одинокая, но замужняя женщина. Если из того, что я тебе только что сказал, ты так ничего и не понял, то считай, что никакого предложения я тебе не делал, потому что твои способности в этом случае никак не соответствуют моим ожиданиям, – Леонтий Щадович замолчал и, не скрывая этого, стал просматривать что-то на своём телефоне, ожидая реакции Челнокова, но и не торопя его с ответом.

«Так вот ты теперь каков, Коваль! Если тебе доверяют даже такие вещи, то могу себе представить – какими деньгами ты располагаешь. Ну, ладно, а что мне может отломиться от твоего пирога? Итак, я должен буду ублажать какую-нибудь немолодую жену богатого бизнесмена или большого чиновника, которые по каким-то причинам не желают разводиться. Развод, например, может привести к потере денег или должности, которые естественно терять никто не хочет. Сюжет ясен: молодая любовница, надоевшая жена, скандалы дома, переживания за потерю репутации крепкого семьянина, а это возможная потеря денег. Здесь всё ясно… Что я! буду с этого иметь?.. Деньги. Сколько?.. Сказал, что договоримся. Значит – хорошие деньги… Если это жена бизнесмена, то при определённых условиях, можно будет отцепить часть его бизнеса вместе с бабой. Рискованно… Но если все активы удастся раскопать, то за те, которые за рубежом можно будет и посудиться. Хотя с другой стороны, зачем эти войны, когда можно и полюбовно – пристроит меня в какой-нибудь своей компании на хорошую должность и всем будет выгодно… Если муж большой чиновник, то есть вероятность куда-нибудь пролезть на сытную должность. Правда, шантажировать его – это тоже риски… Но можно соорудить такие расклады, когда всем будет выгодно, и риски уйдут… А если это жена какого-нибудь силовика?.. Это вообще был бы самый цимус – у этих тупоголовых всё бабло всегда в наличных, и при правильных тонких действиях эту “кассу” можно поднять и отвалить… А если это жена Коваля?.. Это тоже было бы отлично – тогда, Леонтий, ты и отплатишься по полной программе, и пристроишь меня нехило… Так, теперь другое. Что может сорвать сделку?.. Баба, если она страшная и вдобавок старая. Нет, это не причина – тут просто нужно будет терпеть, закрыв глаза… Ещё что?.. Опять же баба, если она идиотка и психопатка. Это тоже не причина – здесь просто размен на ещё б'oльшие деньги… Ещё?.. Снова баба, если она мазохистка и извращенка. Нет – и это можно померить в деньгах… Вроде бы вытанцовывается так, что предложение Коваля вполне себе приемлемо. Ну-с, кажется, ты Лев дождался своего звёздного часа!» – определился Челноков, принял озабоченный вид и, воззрев на Леонтия Щадовича, произнёс:

– Весь вопрос в деталях.

Коваль отключил телефон и, похлопывая им по правой ладони, стал изучающе смотреть сквозь глаза Челнокова прямо в его мозг. Через минуту этой пытки Лев Николаевич заёрзал на стуле, но отвести взгляд не решился и снова ощутил на глазах мокр'oту, но теперь неприятно-жгучую.

– Валяй детали, – доброжелательно произнёс Леонтий Щадович и дал наконец-таки Челнокову возможность расслабиться и отвести глаза.

– Хотелось бы поподробней узнать о…

– О пациенте, – помог подобрать слово Коваль.

– Да, о пациентке, – облегченно согласился Лев Николаевич и понимающе посмотрел на Леонтия Щадовича.

– Эта деталь несущественная и лишь занаучивает разговор деловых людей. Могу предложить следующие условия договора: мы выполняем ремонт этой квартиры – приводим её к уровню, соответствующему приличиям нормальной жизни в полном достатке; ставим тебя на полноценное бесплатное медицинские обслуживание, включая стоматологию, но это будет не только твоим правом, а и обязанностью (правда, без жлобства), – Коваль внимательно и недоверчиво посмотрел на Челнокова. – Оборудуем в твоей спальне всё необходимое для выполнения массажа, включая разнообразную литературу по психологии и психотерапии, – пациентка должна быть убеждена в том, что ты не шарлатан, а большой профессионал, пусть пока и неизвестный широкой общественности. Разумеется, что мы дадим тебе настоящий диплом об окончании мединститута по соответствующей специальности и аттестат о прохождении курсов профессионального массажа. Но, сам понимаешь, что эти документы ты сможешь предъявить только пациентке и только в самом крайнем случае. Ты, как профессионал в своём деле, должен работать исключительно на красивом изложении вопросов и вере пациентки в тебя. Не буду даже предрекать того, что произойдёт, если ты попытаешься использовать эти документы в каких-то иных своих целях, – Леонид Щадович посмотрел недобрыми глазами на Льва Николаевича.

– Это исключено, и несколько обидно, что вы вообще об этом мне говорите! – театрально-возмущённо воскликнул Челноков.

– Между нами, Лев, не должно оставаться никаких неясностей. Ты ведь понимаешь: чем лучше бумаги – тем лучше отношения. А наши с тобой отношения Лёва – это даже не бумаги, это слова порядочных людей – железные договорённости.

– Принимается, Леонтий Щадович, – твёрдо сказал Челноков, приподнялся со стула, прогнулся в спине и протянул ладонь для рукопожатия.

Коваль не ожидал такой реакции, но руку протянул и, не вставая, коротко пожал влажные пальцы Льва Николаевича.

– Конечно же, мы обеспечим тебя некоторой одеждой, которая должна будет свидетельствовать о твоей состоятельности и безукоризненном вкусе. Что касается твоего отдыха, то тут ты можешь рассчитывать даже и на лечение за границами нашей любимой Родины, но это будет зависеть исключительно от тебя и благосклонности к тебе пациентки. Могу лишь с уверенностью сказать, что она, при своей заинтересованности в этом, имеет необходимые для этого финансовые ресурсы. Вот собственно и все простые и понятные условия, – закончил изложение Коваль и ласково посмотрел на Челнокова.

– Разве это всё? – обескуражено спросил Лев Николаевич.

– Мы что-то забыли проговорить? – честно спросил Леонтий Щадович.

– Но вы сказали, что мы договоримся…

– К этому мы сейчас перейдём. Я имел в виду, что условия я огласил все. Ты с ними согласен?

Челноков автоматически, нетерпеливо мотнул головой в знак согласия, чтобы побыстрее перейти к вопросу вознаграждения… и тут же пожалел о своей поспешности. «Чорт меня дёрнул! Продешевил! Хотел же обговорить вопрос обмена этой двушки на трёшку в центре, с доплатой за их счёт. Может поставить этот вопрос?.. Нет, поздно – он вон уже пишет что-то в своём телефоне. Ладно Коваль, тут ты меня обставил! Возьмём своё с другого конца. Меньше, чем за семь тысяч “зелёных” в месяц, я не соглашусь ни при каких раскладах. Надо, в конце концов, себя уважать!» – определился в намерениях Лев Николаевич, откинулся на спинку стула и, «нагло» закинув ногу на ногу, стал с серьёзным лицом взирать на Леонтия Щадовича, занятого записями.

«Так. Неплохо. Условия проскочили, – размышлял Коваль, создавая иллюзию своей крайней сосредоточенности и занятости. – Этот дурак видимо хотел что-то ещё выклянчить, но сработали-таки мои способности переговорщика. Молодец ты, Леонтий! Просто молодчага! С “банкомата” на первоначальные расходы по-прежнему буду просить шесть, но теперь можно будет отступить и до четырёх с половиной… Теперь зарплата “Казановы”… Этот хапуга сидит и воображает, что уж сейчас-то он отломит кусочек побольше. Ничего у тебя братец не получится. Мы с тобой находимся в рамках бюджета. А так как я доподлинно знаю и финансовые возможности, и жадность “банкомата” – больше пяти тысяч баксов в месяц на двоих нам с тобой выкрутить не удастся. Поэтому твоя доля будет составлять как максимум две с половиной тысячи. И для такой непыльной работёнки – это вполне достаточно. Смущает меня только то, каким образом я буду безопасно иметь свою долю. Расходы по своему первоначальному взносу “банкомат” никогда не сможет проверить и это совсем несложно устроить. А вот текущие выплаты?.. Этот прохвост, думаю, способен на всё, – Коваль как бы задумавшись над тем, чем он был занят в телефоне, посмотрел на Челнокова. – Да, этот меня определённо сдаст, когда почует, что это ему выгодно по деньгам. Ладно, сейчас не время решать эту задачу. Начнём с того, что утвердим зарплату самого “Казановы” и испросим для начала его собственные ожидания. Помни, Леонтий, – главное это спокойствие. Пусть этот дурак огласит любые свои хотелки». Коваль закончил анализ ситуации, сделал вид, что полистал что-то ещё в телефоне и заговорил, не отрывая глаз от экрана: