Муза

"Защитить меня от чего?"

"Я не знаю. Для меня это был другой демон. Не просто мысли в моей голове, а монстр из плоти и костей".

Мгновенно в моей голове всплыли Пиколлус, Дэва, Зерин и та женщина, Эйшет.

"Подожди, подожди..." сказал я, пытаясь думать сквозь муть виски и бессонницы. "Есть эти люди - но нет, Амбри знал бы, если бы они были демонами. Он бы предупредил меня или оградил от них, а он не сказал ни слова".

"Может быть, он не мог", - тихо сказала Люси.

И вот так, сквозь мои пьяные воспоминания пробился фрагмент из клуба в Риме. Последние слова Амбри, обращенные ко мне.

...не твои друзья...

"Он", - вздохнул я. "О, черт, он пытался предупредить меня... а я не слушал. Я был пьян и захвачен туром, своим успехом и счастьем с ним. Черт возьми, Люс. Я создал маленький пузырь дерьма и пытался оставаться в нем как можно дольше..."

"Конечно, ты это сделал", - сказала Люси. "Потому что ты любишь его".

Холодный камень ужаса поселился в моем нутре. "Подожди... если письмо - ложь, то, где же он?" Мой голос превратился в придушенный шепот. "О Боже, Люси, где он? Что они с ним делают?"

"Коул, сохраняй спокойствие. Ты не знаешь, что он в беде", - сказала Люси, хотя в ее голосе тоже не было уверенности. "Он умный. Он мог обмануть их или... я не знаю. Но ты должен обезопасить себя".

Я покачал головой, почти не слушая. "Они утащили его. Они забрали его обратно и... и, черт возьми, ему сейчас больно. Они причиняют ему боль из-за меня".

"Нет", - сказала Люси. "Из-за них. Из-за того, кто они и кто он. Но я верю, что надежда еще есть, и ты тоже должен".

Я схватился за грудь, сжав в кулак рубашку. "Надежда", - прошипел я. "Я ничего не делал, только любил его месяцами. И я думал... мне казалось, что он тоже любит меня. Что для этого нужно?"

"Я не знаю, но они демоны. Амбри сам себя поместил в их мир. Выбраться будет нелегко. Это не было для Каса и меня. Это было жестоко, но, возможно, так и должно быть".

"Правда?" огрызнулся я. "Ты просто случайно обронила, что это должно быть..."

"Не было ничего случайного в том, чтобы смотреть, как мужчина, которого я люблю, умирает у меня на руках", - огрызнулась она с такой яростью, которую я не помнил, чтобы слышал от нее. Не до того, как в ее жизни появился Кас.

"Мне жаль. Мне так жаль, Люси. Я веду себя как мудак, потому что боюсь за него. Я чертовски напуган, и я ничего не могу сделать".

"Я знаю, что ты такой, дорогой. Но лучшее, что ты можешь сделать для него, - это игнорировать худшие мысли и страхи. Это они. И это именно то, чего они хотят".

"Это не просто мысли", - сказал я. "Они реальные люди, и я никогда не знал. Никогда не подозревал".

"Как ты мог, когда они держат тебя пьяным и забивают твою голову Бог знает чем? Это то, что они делают. Если бы их было легко игнорировать, больше людей так бы и делали. Но это должно прекратиться, Коул. Ты слышишь меня? Приходи сюда, если нужно, но уходи от них. Немедленно."

"И что потом?" спросил я беспомощно. "Что будет с Амбри?"

"Честно говоря, я не знаю", - сказала Люси. "Но ты должен оставаться на свету, Коул. Это единственный шанс для него найти дорогу обратно к тебе".

Я не мог покинуть Лондон. Бегство казалось неправильным. А вдруг я понадоблюсь Амбри, а меня не будет рядом? Кроме того, бегство от дерьма никогда ни к чему не приводило. Если бы он столкнулся с чем-то ужасным, я бы тоже столкнулся. Я бы встретил это лицом к лицу и боролся. Я выбросил всю выпивку в раковину, прибрался в квартире и постарался остаться при свете.

Мой сон все еще был дерьмовым - шепот в моей голове не прекращался, но они изменили свою мелодию. Вместо того чтобы шептать, что я самозванец, а критики со дня на день поумнеют, они терзали меня сомнениями.

Что, если Люси все неправильно поняла?

Что, если Амбри был в сговоре с демонами?

Что, если он имел в виду то, что сказал в письме?

Что, если он никогда не любил меня?

Ведь он никогда не говорил этого. Я обнажил перед ним свое сердце, а он не сказал ни слова.

Ты позволяешь страху испортить то, что ты знаешь как правду, Дорогой. Не позволяйте этому.

Но все, что я знал, это страх. Страх за то, что Амбри может страдать, и этот страх был дверью, которая позволяла этим мыслям проникать внутрь.

Амбри был прав. Зловещий шепот демонов не возникал на пустом месте. Они собирали то, что уже было - наши собственные естественные сомнения в себе, страхи, тревоги - и питались ими.

Я должен был отсечь их, и я приступил к последней картине.

Я влил в работу свою боль и любовь, изо всех сил стараясь запечатлеть Амбри таким, каким я видел его на подоконнике в тот прекрасный момент. Я назвал ее "Утренний свет", и еще до того, как она была закончена, я понял, что это лучшее, что я когда-либо делал или когда-либо сделаю.

Даже когда на глаза навернулись слезы, я улыбнулся и отложил кисть.

"Я люблю тебя, Амбри. Вернись ко мне. Пожалуйста... вернись ко мне".

Но была только тишина, и солнце, проникающее через окно, как обещание.

Christie's выставил на аукцион мою первую коллекцию, и Джейн пригласила меня на обед, чтобы обсудить детали. Я согласился и встретился с ней в La Pergola, пройдя через все процедуры. Как только я увидел Джейн в ресторане, я понял, что она разразилась хорошими новостями.

"Тур был, мягко говоря, ошеломительным", - сказала она за едой, на которую у меня не было аппетита. "Если вы помните, оценка оценщика составляла три миллиона. Сегодня я получила окончательную цифру от "Кристис". Вы готовы к этому?"