Музей братьев Клак

Он положила руку Люку на плечо, но тот её стряхнул.

— Нет, сэр, так дело не пойдёт. Цена должна быть честной. У меня всё без обмана. Как насчёт, скажем, сотни долларов?

Отец снова захихикал, но на сей раз посдержаннее.

— Пожалуй, оставлю его себе ещё на какое-то время.

— Ну вот… Ладно, шучу, — сказал мистер Клак, и все впуклости и выпуклости у него на лице сложились в жуткую кукольную маску.

Люк всё ещё чувствовал себя неуютно в мире, где существуют призраки, и привыкать, похоже, не собирался. А вот что он собирался сделать, так это поскорее убраться из этой комнаты и выкинуть из головы всё, что в ней случилось. Протолкавшись мимо родителя, он выскочил наружу.

— Уверен, что не хочешь поболтать с ним ещё? — Мистер Клак и тут не желал оставить его в покое.

— И вовсе я с ним не болтал!

Где, чёрт побери, отец? Как бы так отвязаться от этого неприятного типа?

— Но он же тебе что-то показал? Какие-то картинки?

— И мне это совсем не понравилось, — пробурчал Люк.

— Он ведь и ещё всякое может показать!

— Не хочу я ничего! — сказал Люк уже громче. — Пап!

— Нам уже пора, — тот как раз вынырнул из комнаты.

— Позор на наши седые головы, мальчишки могли бы так хорошо пообщаться, — проронил, нахмурившись, старик. — Хотел бы я знать, что у китайчонка за история…

Но отец уже попрощался.

Всю дорогу, пока они шли по коридору, Люк так и чувствовал на себе взгляд старого Клака. Всё торчал там и смотрел. Тут бы впору дать стрекача, но отец рядом шёл размеренным шагом, хотя лицо у него было какое-то напряжённое. В кино у старых джентльменов вроде мистера Клака внезапно обнаруживаются мясницкие ножи или иглы со смертельными снадобьями — мало ли что?

А за дверями усадьбы им вильнул хвостом пикап, который их сюда привёз. Вильнул и вырулил с гравийной подъездной дорожки на шоссе. Отец закричал что-то, замахал руками, даже пробежал несколько шагов вперёд, но грузовичок уже радостно заворачивал за угол. Сердце у Люка глухо забухало в груди. Отец никогда такого не творил — терпеть не мог устраивать сцены.

— Мы вызовем такси, — твёрдо сказал он, намахавшись, и вытащил мобильный.

— Тут сети нет, — мрачно напомнил Люк.

Интересно, в такой дыре вообще есть такси?

Отец, впрочем, попробовал настаивать, гордо простирая руку с телефоном во всех возможных направлениях.

— Возле буфета был таксофон, — сказал Люк.

Ещё бы он его не запомнил! Такие сейчас вообще нечасто увидишь.

— Пап, у нас всё будет хорошо?

— Конечно, — отвечал тот, рысцою припуская к магазину с Люком на хвосте. — Я просто не хочу пропустить наш поезд.

— Это был не настоящий призрак, — Люк вернулся к тому, что волновало его даже чуточку больше поезда. Он надеялся, что отец согласится, объяснит, успокоит. Но тот, как назло, ничего не сказал.

Первым добежав до автомата, отец цапнул трубку с рычага.

— У тебя есть монеты? Кредитки он не берёт!

При этом, как заметил Люк, отец искоса поглядывал на усадьбу. Там, к счастью, никого не было.

Люк выудил из кармана пару четвертаков. Пальцы отца, засовывавшие их в прорезь, слегка дрожали.

— Тот дядька был страшный, — не унимался Люк. — Хотел меня купить.

— Он просто шутил.

Четвертаки со звоном вывалились снизу. Они предприняли вторую попытку, потом ещё одну — с пяти— и десятицентовиками. Автомат выплюнул всё.

— Может, оператор тебя сам соединит, если автомат сломан? — предположил Люк.

Отец набрал ноль и нахмурился.

— Там всё очень… Ага! Алло? Алло? Вы не могли бы…

Наконец, поорав в трубку несколько секунд, он повесил её обратно на рычаг.

— Они меня не слышат.

— Что же нам делать?

Люку уже виделось, как они вдвоём выбегают на шоссе и пытаются кого-нибудь остановить. Тут на парковке всего две машины, и можно об заклад биться, что дряхлый фермерский грузовичок принадлежит мистеру Клаку.

— Эй! — А вот и он сам, лёгок на помине: выглядывает из окна на втором этаже усадьбы. — Мне с вами перемолвиться надо!

— Не хочу я с ним говорить, — прошептал Люк.

— Я тоже, — ответил отец.

Из одной из надворных построек вырулило то семейство, которое они видели в холле, и двинулось к парковке — в направлении джипа с номерами Северной Дакоты. Вот они-то, наверное…

Но отец уже мчался им навстречу.

— Прошу меня простить, — восклицает он, улыбаясь, — мы с сыном пропустили автомобиль назад, на станцию. Мы путешествуем канадским экспрессом. Вы случайно не в ту сторону едете?

Мужчина неуверенно поглядел на жену. Жена заколебалась. Оба неуверенно поглядели на Люка. Люк попытался выглядеть максимально безвредно.

— Ну, хорошо, — процедил, наконец, мужчина.

— Я вам так благодарен, — обрадовался отец. — Меня зовут Пол Морроу, а это мой сын, Люк. Мы из Торонто.

И он тут же затеял любезную беседу, чтобы доказать, что они не какие-нибудь там убийцы или психопаты. Люк продолжал краем глаза следить за открытым окном, где только что маячил мистер Клак. Тем временем они дошли до джипа, и Люк с отцом забрались на заднее сиденье в компанию к юной особе, которую перспектива делить с кем-то свою вотчину, похоже, совсем не вдохновляла. Стоило им захлопнуть дверь, как в дверях усадьбы показался хозяин. Скованным, прямоногим аллюром он устремился к ним, размахивая по дороге руками.

Рёв мотора заглушил его слова, но Люку показалось, что он кричит что-то типа: «Эй, подождите!»

Мужчина за рулём попытался притормозить.

— Это он не вам там машет?

— Ага, попрощаться хочет, — лучезарно согласился Люков папа, неистово махая в ответ. — Такой, знаете ли, оригинал. Вы с ним успели поболтать?

Водитель поглядел неуверенно — видимо, таково было его общее отношение к миру, — но тронулся к воротам. Мистер Клак упорно ковылял им вслед по подъездной дорожке, продолжая вопить и жестикулировать. У Люка аж все мышцы свело. Он задержал дыхание и выдохнул, только когда они миновали ворота и повернули на шоссе обратно в Луговину.

В вагоне-ресторане Люк жрал с поистине зверским аппетитом. Отец выглядел рассеянным. О Музее Братьев Клак они почти не говорили, будто стеснялись признаться, что такое и вправду могло случиться — да ещё, подумать только, именно с ними. Приключение постепенно таяло в прошлом, уходило за горизонт, словно железнодорожный полустанок, от которого они отъехали час назад.

Люк заглотил ещё ложку картофельного пюре и посмотрел в окно. В последних лучах солнца назад убегали поля. Но тут он перестал жевать. Отражение в стекле недвусмысленно свидетельствовало, что рядом с ним кто-то сидит. Он обернулся и подозрительно воззрился на пустое кресло. Пух на руках знакомо встал дыбом.