Музей разочарований

Вместо этого были обветренные губы, парень с ямочками на щеках, который, похоже, терпеть не мог женщин-писателей, парень, чья рука лежала на моей спине.

Мысли неслись в моей голове: «Все совсем по-другому — и это по-настоящему, — может, я делаю что-то не так?». Но язык Китса скользнул мне в рот, а мой двинулся навстречу ему, и всё стало на свои места, тело расслабилось.

В какой-то момент я осознала, что засунула шпионский список покупок в карман.

Больше никто не приходил в кафе, а официантка не беспокоила нас, так что мы провели там еще час, разговаривая, но больше целуясь.

Я вспомнила про Эфа только раз, когда Китс вышел в туалет. Я встала, потягиваясь, и решила поразглядывать полки. В углу, до которого я смогла дотянуться, только встав на носочки, я нашла старое, с пожелтевшими страницами издание «Хоббита», на него явно что-то пролили. Внутри не было никаких записок.

Не раздумывая, я достала из сумки клочок бумаги и написала «Эф», сильно давя на ручку, так, что буквы пропечатались на другой стороне. Но я не знала, что ещё к этому прибавить — словами тут было не помочь.

Я услышала голос Китса за дверью, он разговаривал с девушкой за стойкой, поэтому засунула записку между страниц книги и поставила её на место, на ту часть полки, где хранятся тайны.

Китс вошел, молча оглядел меня с ног до головы, а я не знала, куда деть руки, они казались бесполезным дополнением к моему телу. Но затем он, сильный и решительный, сделал шаг вперед и погрузил меня в поцелуй, и мы оба опустились на кушетку, будто вдыхая после долгой задержки дыхания.

* * *

Спустя какое-то время, когда мои губы покраснели и опухли, мы отправились на выход. Кивнув официантке, оделись и вышли на холодную улицу. Китс взял меня за руку, и мы пошли по Ист-Виллидж в Вашингтон-Сквер-парк, наблюдая за скейтбордистами, а я думала: «Этот парень. Этот, а не какой-нибудь другой. Именно он держит меня за руку».

Мы слушали, как мужчина прямо под аркой играл на переносном пианино старую джазовую музыку. Мы взяли по хот-догу и сели на лавочку. Вокруг бегали дети и распугивали голубей, мы прижались друг к другу, и я подумала: «Этого парня выбрала я».

Я не могла усмирить быстро бьющееся сердце, не могла перестать прогонять в мозгу одни и те же слова.

Овсяная каша

Розмарин

Кошачья еда

Arcade Fire

Сердцебиение

Тюльпаны

«Чёртово колесо», рассказ

Академия Святого Варфоломея

Нью-Йорк

Кат. № 201Х-16

Всю следующую неделю я была целиком и полностью погружена в мысли о Китсе, мои губы опухли от постоянных, почти непрерывающихся поцелуев.

На следующий день после свидания в «HELVETICA» он удивил меня, предложив проводить после школы домой. Пока мы шли, он рассмешил меня до слез, очень похоже изображая миссис Кэролл. Он дал мне один наушник, и мы вместе слушали новую песню The National и кивали головой в такт музыке. На крыльце моего дома я почувствовала, как холод от бетонной дорожки заползал под одежду, но мы все равно целовались, а вокруг каким-то волшебным образом кружили покрасневшие листья.

В четверг мы сидели на лавочке в Центральном парке в секции «Клубничные поля»[21] и наблюдали за брейкдансерами, за парнем, который рисовал шаржи, за людьми, гуляющими с собаками. Мы целовались под склонившимися над нами деревьями.

В субботу мы вышли из дома Китса и направились в библиотеку «Poets House», солнечные блики играли на поверхности реки. Моя голова лежала на его плече, он читал мне стихи Керуака, но солнечный свет нагонял на меня сон, и я просто наслаждалась голосом Китса, не вслушиваясь в слова. Это было настоящим чудом: Китс рядом со мной, и я ему нравлюсь.

В воскресенье, когда на улице начался настоящий листопад, мы отправились в музей Клойстерс. Внутри, держась за руки, мы разглядывали гобелены с единорогами, я была абсолютно счастлива.

Утром в понедельник Китс ждал меня у шкафчика. Сказал, что после уроков мы пойдем в книжный магазин «Strand». Я провела утро, представляя, как он мягко подтолкнет меня к стеллажу, его губы окажутся на моих губах, а слова окружат нас... В моей голове картинки были настолько яркие, что к ланчу уже с трудом смогла бы написать своё имя, вся погруженная в мечты о прекрасной второй половине дня.

— Пэн! — позвала меня Грейс, крикнув через весь коридор, и я очнулась, дважды моргнув.

— Привет, — ответила я, буквально чувствуя, как из меня льётся свет.

— И тебе привет, — сказала она, с восхищением глядя на меня. — Ты выглядишь такой счастливой! Китс?

Я широко и сонно улыбнулась. Она положила мне руку на плечо и подтолкнула вперед.

— Ты опаздываешь на собрание «Nevermore». Собственно, я тоже опаздываю, так что не парься. Оказывается, в следующем выпуске у нас еще осталось немного пустого места, хоть и надо было отдать его в печать еще вчера. Так что сегодня мы едим пиццу и читаем. Если только у тебя нет планов с твоим Прекрасным Принцем.

Я потрясла головой.

— Тогда идем.

Когда мы зашли в кабинет, нас встретила улыбающаяся Мэй.

— Нам еще не попалась Эмили Дикинсон или Уолт Уитмен, — сказала она, — но мы их найдем!

Сердитый Майлз склонился над кучей бумаг, его ирокез зловеще покачивался.

— Будьте осторожны, вас ждет множество рассказов о вампирах и стихотворений о кровоточащих шипах роз.

— Эй, ребята, вы читали «Сумерки»? — спросил Оскар.

Майлз послал ему испепеляющий взгляд, Оскар пожал плечами.

— Они реально классно написаны.

— Это выше моих сил, — ответил Майлз и, хмурясь, отвернулся к стене.

Я только хотела спросить, что такого особенного Оскар нашел в «Сумерках», как он мне подмигнул.

— А ты хорош, — прошептала я еле слышно, садясь между ним и Майлзом.

Он пожал плечами, откинулся на спинку стула и вытянул ноги.

— Итааак... как всё прошло с парнем из «Старбакса»? — спросила я Майлза шепотом.

Он вытащил одну работу из кучи бумаг, попутно раскидывая остальные по столу. Мэй нахмурилась и потянулась, чтобы поправить стопку.