Муж и жена – одна сатана

– Здесь тоже тихо, – прошептал он и, вытащив из кармана куртки пистолет, резко распахнул дверь.

– Опа-на, приехали! – выдохнул он, и его рука с пистолетом упала вдоль тела. – Я почему-то так и предполагал.

– Что случилось? – пискнула из-за его спины Юлька. – Подвинься хоть немного, медведище, мне же ничего не видно, – пропыхтела она, стараясь сдвинуть с места Данилу.

– Я же говорил: не может быть в доме так тихо, если в нем есть хоть один живой человек, – прошептал тот, совершенно не замечая Юлькиных усилий и по-прежнему стоя на пороге, точно скала.

Глава 14

– Вы даже не представляете, Кирилл Викторович, как эти солдафоны нагло вели себя в моем доме, – с возмущением говорила Маргарита Осиповна. Она старательно капала из пузырька валокордин в маленькую мензурку, продолжая негодовать. – А сколько грязи мне сюда натащили своими сапожищами. Нет, вы только подумайте! Этот капитан так смотрел на меня, словно это я куда-то спрятала своего сына и скрываю этот факт от органов власти. Боже мой, до чего мы дожили? Какой-то мальчишка, без роду и племени, смеет у меня спрашивать, где я была той ночью, когда пропал мой сын! Видите ли, у меня должно быть алиби! Вы представляете? Мне требуется алиби, чтобы меня не подозревали. А в чем меня подозревать? Может, в том, что я спрятала своего сына у себя под кроватью и никуда его не отпускаю? Что они себе вообразили? Что я буду спокойно сидеть и терпеть это вопиющее безобразие? Да я завтра же поеду к их начальству и скажу им все, что думаю. Я на них в суд подам за причинение морального ущерба. У меня сердце, стенокардия, аритмия, ишемия… безобразие!

– Не нервничайте так, Маргарита Осиповна, – постарался успокоить женщину Кирилл. – Наверняка вас никто не подозревает, это всего лишь формальность.

Десять минут назад он приехал к Дорониной, чтобы подписать договор, как они условились по телефону. Сразу подъехать не получилось, поэтому на месте он был уже ближе к вечеру. В дверях подъезда Кирилл столкнулся с двумя милиционерами и одним человеком в штатском. Он не придал этому значения, мало ли кого они могли навещать, и только когда он поднялся в квартиру к матери актера и она начала ему жаловаться, Кирилл понял, что видел следователя, занимавшегося поисками пропавшего парня.

«Значит, Наталья все же сделала это и пошла в милицию, – подумал он. – В чем-то она, конечно же, права, а в чем-то…»

– Да что это за формальность такая ненормальная? Разве можно так с людьми разговаривать? – продолжала возмущаться Маргарита Осиповна, опрокидывая мензурку с каплями себе в рот. Она сморщилась и через силу проглотила снадобье. – Безобразие, – выдохнула она, и было непонятно, что она имела в виду. То ли противный вкус лекарства, то ли ту самую формальность. – Сначала этот мальчишка вообще имел такую наглость – позвонить мне и чуть ли не в приказном порядке требовать, чтобы я поехала в следственный отдел. Можете себе представить? Ну, я ему ответила, – с ехидной улыбкой проговорила женщина. – Я ему сказала все, что думаю по этому поводу, и вот поди ж ты – сам приехал, да еще и с сопровождением. Но когда он начал задавать мне вопросы про алиби, возмущению моему не было предела!

– У следователей служба такая: не исключать из подозреваемых никого, даже ближайших родственников, – начал объяснять детектив. – Это принцип следствия. Очень часто происходит так, что именно близкие родственники, на которых и подумать нелепо, оказывались виновниками преступления.

– Я же мать! – выкрикнула Доронина. – Как они могут меня в чем-то подозревать? Какое имеют право? И потом, я ничего не понимаю, – схватилась она обеими руками за голову. – О каком преступлении, в принципе, может идти речь? Да, мой сын пропал, но при чем здесь какое-то преступление?

– Успокойтесь, Маргарита Осиповна, давайте перейдем к делу, – предложил Кирилл.

– Да-да, непременно, – спохватилась женщина. – Чтобы я доверила розыски своего сына каким-то невоспитанным хамам? Да никогда! Показывайте, где и что я должна подписать, и немедленно приступайте к расследованию. И мой вам совет: начинайте с этой мадам в первую очередь, – резко проговорила она и, нахмурившись, поджала губы.

– Вы это о ком? – спросил сыщик, хотя прекрасно понял, кого назвала Доронина.

– Как – о ком? – вскинула брови та. – О жене моего сына, конечно!

– Вы про Наталью? – незаметно улыбнулся Кирилл и подумал: «Прямо дежавю какое-то. В прошлый раз все было точно так же. Эта Маргарита Осиповна даже имя своей невестки почти не называет. Говорит о ней только – она, она и снова она, в лучшем случае – жена моего сына». – И почему именно с нее мы должны начать? – с интересом спросил детектив.

– Я уверена, что она причастна к исчезновению Эдуарда, – твердо произнесла женщина. – Еще ни в чем я не была так уверена, как в этом!

– Но почему? Откуда у вас такая уверенность?

– Я не могу сказать определенно, откуда она у меня, но она есть, и все тут, – упрямо ответила Доронина. – Вот увидите, молодой человек, что я права. Только не поддавайтесь на ее… в общем, она умеет запудрить мозги и прикинуться овечкой. Прошу прощения за столь вульгарное выражение – про мозги, но как только речь заходит о ней, я буквально теряю над собой контроль. Она может быть кроткой и воспитанной, и только я знаю, какая она на самом деле. Не верьте ни единому ее слову, она лгунья и хищница! Вы меня хорошо поняли, молодой человек? – спросила она у Кирилла и бросила на него строгий взгляд. – Начинайте прямо с нее, не ошибетесь.

– Да-да, конечно, мы сделаем именно так, как вы подсказываете, – согласился детектив, а сам подумал: «Кажется, я сделал большую глупость, связавшись с этой женщиной и согласившись подписать с ней договор. Она же теперь меня со свету сживет, если я не найду ее сына. Сноху она ненавидит лютой ненавистью, уже переросшей в патологию, и будет теперь наговаривать на нее, мешая нам работать».

– Молодой человек, о чем вы думаете, когда я с вами разговариваю? – услышал Кирилл недовольный голос Дорониной и тряхнул головой, чтобы сосредоточиться.

– Извините, – пробормотал сыщик. – Я вас слушаю, Маргарита Осиповна, очень внимательно слушаю.

– Ну вот, я ей и говорю: почему мой сын приехал ко мне в мятой рубашке? Неужели, говорю, так трудно взять в руки утюг? И знаете, что она мне на это ответила? Она начала выкручиваться и врать.

– Вы это о чем, Маргарита Осиповна? – нахмурился Кирилл, не понимая, о чем идет речь. – При чем здесь какая-то мятая рубашка?

– Я так и знала, что вы меня совершенно не слушаете, – проворчала женщина. – А это, между прочим, очень важно для следствия.

– Не думаю, что какая-то рубашка нам может помочь в расследовании, – тяжело вздохнул детектив, еще раз пожалев, что уступил Дорониной и согласился возобновить договор.

– Да? Вы так думаете? Хорошо, я вам докажу, что как раз какая-то мятая рубашка – это очень важно, – загадочно прищурилась та, сделав ударение на слове какая-то. – Сидите, я вам кое-что покажу.

Маргарита Осиповна поднялась со стула и вышла из комнаты. Минуты три ее не было, а потом она появилась на пороге с голубой рубашкой в руках.