Муж и жена

Наконец слуги оставили их в покое — с вином и десертом на столе.

— Сэр, терпение мое на последнем пределе, — взмолился Apнольд. — Ваша доброта ко мне безмерна, но я вас очень прошу — расскажите без дальнейших промедлений, что произошло у леди Ланди.

К вечеру похолодало. В камине ярко пламенели дрова. Сэр Патрик подвинул кресло к огню.

— Вот вам полный отчет об этом визите, — начал он. — Прежде всего, леди Ланди я застал не одну. Совершенно не знакомые мне люди. Капитан Ньюэнден и его племянница, миссис Гленарм. Леди Ланди предложила говорить со мной в другой комнате, незнакомцы предложили оставить нас наедине. Но я отверг оба предложения. Первый шах ее милости! Ее главный расчет, Арнольд, строился на том, что мы боимся общественного мнения. Я с первой же минуты показал, что оно пугает нас не более, чем ее самое. «Я всегда принимаю то, что французы называют свершившимся фактом, — сказал я. — Вы довели дело до кризиса, леди Ланди, Так тому и быть. Мне нужно кое-что сказать моей племяннице (в вашем присутствии, если угодно); а потом мне нужно кое-что сказать вам — надеюсь, ваши гости на меня не обидятся». Гости снова уселись (естественно, снедаемые любопытством). Могла ли ее милость, оставаясь в рамках приличий, отказать мне в свидании с собственной племянницей на глазах у двух свидетелей? Нет, разумеется. Я встретился с Бланш в задней гостиной (разумеется, под надзором леди Ланди). Я передал ей ваше письмо; сказал несколько слов в ваше оправдание; увидел, как она втайне раскаивается, — этого было достаточно. Мы вернулись в переднюю гостиную. Не успел я сказать и пяти слов, как к моему удивлению и восторгу открылось: капитан Ньюэнден приехал с тем же вопросом, что и я, и вопрос этот — вы и мисс Сильвестр. Моя задача — в интересах моей племянницы — сводилась к тому, чтобы опровергнуть миф о вашей женитьбе на мисс Сильвестр. Его задача — в интересах его племянницы — сводилась к тому, чтобы этот миф отстоять. К непередаваемому отвращению двух дам мы, не мешкая и с полнейшим дружелюбием, перешли к существу вопроса. «Очарован возможностью встретиться с вами, капитан Ньюэнден». — «Я в восторге, что мне выпала честь познакомиться с вами, сэр Патрик». — «Думаю, наше дело мы уладим за две минуты?» — «Вы прекрасно выразили мою собственную мысль». — «Изложите вашу позицию, капитан». — «С большим удовольствием. Вот моя племянница, миссис Гленарм, она обручена с мистером Джеффри Деламейном. Все прекрасно, но имеется препятствие — в виде некой дамы. Я ясно выражаюсь?» — «Восхитительно, капитан; вам бы следовало быть адвокатом, но тогда британский флот понес бы ощутимую потерю. Прошу вас продолжайте». — «Вы так любезны, сэр Патрик. Позволю себе пойти дальше. Мистер Деламейн утверждает, что эта пребывающая в тени особа не вправе притязать на него, ибо особа эта уже замужем за мистером Арнольдом Бринкуортом. Леди Ланди и моя племянница уверяют меня, основываясь на удовлетворяющих их уликах, что мистер Деламейн говорит правду. Но эти улики не удовлетворяют меня. Надеюсь, сэр Патрик, я не выгляжу в ваших глазах чрезмерным упрямцем?» — «Мой дорогой сэр, у меня складывается высочайшее мнение о ваших аналитических способностях! Позвольте спросить, каковы будут ваши следующие шаги?» — «Именно об этом я и хотел вам сказать, сэр Патрик! Вот что я собираюсь предпринять. Я отказываюсь благословлять супружеский союз моей племянницы с мистером Деламейном, пока мистер Деламейн не докажет с помощью свидетелей, что дама, о которой идет речь, действительно замужем. Он ссылается на двух свидетелей; но сам не желает немедленно включиться в это дело на том основании, что готовится к соревнованиям по бегу. Я понимаю, что это немаловажное препятствие, и согласен самолично обеспечить приезд свидетелей в Лондон. С этой почтой я отправил моим адвокатам в Перте письмо и поручил им отыскать этих свидетелей; предложить им вознаграждение (деньги внесет мистер Деламейн) за потраченное время; и привезти их в Лондон к концу недели. Состязание назначено на четверг. После этого мистер Деламейн сможет включиться в дело и с помощью свидетелей доказать свою правоту. Как вы, сэр Патрик, относитесь к предложению собраться в субботу в этой же комнате (с разрешения леди Ланди)?» Вот вам суть сказанного капитаном. Он в моих годах, но одет под тридцатилетнего; тем не менее весьма приятный тип. Я сразил мою невестку наповал, приняв его предложение, не колеблясь ни секунды. Миссис Гленарм и леди Ланди уставились друг на друга в немом изумлении. Из-за расхождений в этом деле две женщины переругались бы насмерть; двое же мужчин все уладили самым мирным путем. Жаль, что вы не видели лица леди Ланди, когда я заявил, что глубоко обязан капитану Ньюэндену, ибо теперь нужда в долгом разговоре с ее милостью отпала. «Благодаря капитану, — сказал я ей в самых дружеских тонах, — нам с вами совершенно нечего обсуждать. Следующим же поездом я уезжаю, чтобы поселить в душе Арнольда Бринкуорта относительный покой». Если говорить о вещах более серьезных, я обещал, что в следующую субботу предъявлю вас всем собравшимся, включая вашу жену. Ни один мускул не дрогнул в эту минуту на моем лице. Но вам я должен сказать: положение наше таково, что я не берусь предсказать, чем кончится субботнее расследование. Все зависит от того, во что выльется мой завтрашний разговор с мисс Сильвестр. Не будет преувеличением сказать, Арнольд, что ваша судьба — в ее руках.

— Проклинаю минуту, когда я впервые ее увидел, — в сердцах воскликнул Арнольд.

— Не валите с больной головы на здоровую, — заметил сэр Патрик. — Прокляните минуту, когда вы впервые увидели Джеффри Деламейна.

Арнольд потупился. Острый язык сэра Патрика ужалил его в очередной раз.

СЦЕНА ДВЕНАДЦАТАЯ. ДРУРИ-ЛЕЙН

Глава сорок четвертая ПИСЬМО И ЗАКОН

Разноголосый гул кипучей лондонской жизни, струившейся потоком через мрачную расщелину Друри-лейн, пробивался, чуть приглушенный, из передней комнаты в заднюю. На запыленном полу громоздились стопки старых нот. На стенах висели театральные маски и ружья, портреты певцов и танцоров. Из противоположных углов смотрели друг на друга пустой футляр от скрипки и расколотый бюст Россини. Над камином была приклеена гравюра без рамы, изображавшая суд над королевой Каролиной. Дубовые стулья являли собой подлинные образчики старинной резьбы по дереву. Не менее исключительным образчиком современной — грязного цвета — сосновой мебели был стол. На полу разместился небольшой половик; на потолке — солидный слой сажи. Представленное таким образом место действия — задняя гостиная в доме на Друри-лейн, где обделывала свои скромные делишки музыкальная и театральная братия. Дело было на Михайлов день, солнце двигалось к закату. В комнате сидели двое: Анна Сильвестр и сэр Патрик Ланди.

Предварительная беседа между ними — одна сторона рaccказала о событиях в Перте и Суонхейвене; другая сообщила об обстоятельствах, при которых расстались Арнольд и Бланш, — беседа эта подошла к концу. Теперь сэру Патрику надлежало направить разговор в другое русло. Взглянув на свою собеседницу, он заколебался.

— Хватит ли у вас сил, чтобы продолжать? — заботливо спросил он. — Если вам предпочтительно чуть отдохнуть, пожалуйста, так и скажите.

— Спасибо, сэр Патрик. Я не просто готова, я жажду продолжить разговор. Не описать словами, как я желаю оказаться вам полезной, если такое возможно. Надеюсь, вы подскажете, как это сделать, я целиком полагаюсь на вашу мудрость.

— Мисс Сильвестр, я могу сделать это, лишь если без обиняков попрошу вас рассказать все, что мне важно знать. Ваш приезд в Лондон имеет какую-то цель, о которой вы мне еще не сказали? Я, разумеется, говорю о цели, на знакомство с которой я (как представитель интересов Арнольда Бринкуорта) имею право претендовать.

— У меня была цель, сэр Патрик. Но достичь ее не удалось.

— Могу ли я спросить, в чем она заключалась?

— Я хотела повидать Джеффри Деламейна.

Сэр Патрик вздрогнул.

— Вы пытались повидать его? Когда же?

— Сегодня утром.

— Но ведь вы приехали в Лондон только вчера вечером!

— Я приехала, — сказала Анна, — после многих дней ожидания в пути. Я была принуждена отдыхать в Эдинбурге, потом еще раз в Йорке, и я просто боялась, что миссис Гленарм встретится с Джеффри Деламейном раньше меня.

— Боялись? — переспросил сэр Патрик. — Я понял, что у вас не было серьезных намерений обсуждать этого негодяя с миссис Гленарм. Что же вас заставило искать встречи с ним?

— То же, что привело меня в Суонхейвен.

— Неужели вам пришло в голову, что Деламейн способен исправить положение? И вы можете склонить его к этому, согласившись освободить его от данных вам обязательств?

— Сэр Патрик, если можете, отнеситесь с пониманием к моим поступкам! Я ведь сейчас все время одна; и привыкла к долгим раздумьям. Я долго думала о том, в какое положение из-за моих бед попал мистер Бринкуорт. Я упрямо верила — без всяких на то оснований, — что от встречи с Джеффри Деламейном будет толк, хотя уже потерпела фиаско с миссис Гленарм. Да я и сейчас упрямо верю в это. Согласись он меня выслушать, мое безумное желание ехать в Фулем было бы хоть как-то оправдано.

Горестно вздохнув, она умолкла.

Сэр Патрик взял ее за руку.

— Оно оправдано тем, — мягко сказал он, — что ваши мотивы безупречны. Позвольте лишь добавить, — дабы посеять в вашей душе покой, — что даже соблаговоли мистер Деламейн выслушать вас и прими ваше условие, результат остался бы тем же. Вы сильно ошибаетесь, полагая, что ему достаточно сказать несколько слов — и справедливость будет восстановлена. Он теперь не может повлиять на это дело. Беда пришла, когда Арнольд Бринкуорт имел неосторожность провести с вами несколько часов в Крейг-Ферни.

— О-о, сэр Патрик, как жаль, что я этого не знала, когда сегодня утром поехала в Фулем!

Она вздрогнула, сказав это. Тут явно была какая-то связь с ее визитом к Джеффри — само воспоминание об этой поездке было ей отвратительно. Что же это за связь? Сэр Патрик решил получить ответ на этот вопрос, а уж потом пускаться в опасное плавание — начинать главный разговор.

— Вы объяснили мне, что привело вас в Фулем, — сказал он. — Но я пока не знаю, что там произошло.

Анна заколебалась.

— Нужно ли мне беспокоить вас всем этим? — спросила она, явно не желая распространяться на эту тему.

— Это крайне необходимо, — заверил ее сэр Патрик, — потому что это касается Деламейна.

Призвав всю свою решимость, Анна поведала следующее:

— Человек, который ведет здесь мои дела, узнал нужный адрес, — начала она. — Дом я нашла не без труда. Он чуть больше коттеджа; его не сразу и увидишь в большом саду за высокими стенами. Возле дома ждал экипаж. Кучер вываживал лошадей, он показал мне дверь. Это была высокая деревянная дверь в стене, с решеткой. Я позвонила в колокольчик. Служанка открыла решетку и посмотрела на меня. Она отказалась меня впустить. Хозяйка велела ей не отворять дверь незнакомцам — особенно лицам женского пела. Я ухитрилась просунуть через решетку деньги и попросила ее поговорить с хозяйкой. Через несколько минут за решеткой появилось другое лицо — и мне оно показалось знакомым. Наверное, я нервничала. И, увидев его, вздрогнула. «Кажется, мы встречались», — сказала я. Ответа не последовало. Дверь внезапно распахнулась — и кто, по-вашему, стоял передо мной?

— Я знаю этого человека?

— Да.

— Мужчина? Женщина?

— Это была Эстер Детридж.

— Эстер Детридж!

— Да. В той же одежде и с той же грифельной доской на боку.

— Поразительно! Где я ее видел в последний раз? Если не ошибаюсь, на станции в Уиндигейтсе — она уезжала в Лондон, оставив службу у моей невестки. Она приняла другое предложение, не уведомив меня заранее, хотя я просил ее об этом.

— Она живет в Фулеме.