Муж мой – враг мой
Шрифт:
Женщины закашлялись, я прикрыла нос салфеткой.
– Ваше сиятельство, позвольте… – хотел сунуться кто-то, но тэйр Алиссандр оборвал его жестом.
Дохнуло холодом, всех присутствующих пробрал озноб, а характерное потрескивание мгновенно стихло. В столовой воцарилась мертвая тишина.
Алиссандр обернулся, нашарил взглядом меня, все еще прячущуюся за салфеткой, и по позвоночнику мгновенно пробежал уже совершенно другой холодок, не имеющий ничего общего с тушением пожара.
Мне конец…
– Вы в порядке, моя дорогая?
– Я… – нелепые оправдания, чуть не вырвавшиеся
А что? Имею право знать! Хозяйка я тут или мимо проходила?
– Ваше сиятельство, – это уже звучит перепуганный лепет горничной, – я готовила для вас гостиную, вышла, чтобы принести напитки, пока спустилась вниз, пока поднялась, захожу, а тут уже все полыхает… простите, ваше сиятельство, простите…
Герцог шагнул внутрь соседней комнаты, скрываясь из виду.
Я знала, что там случилось.
Как обычно, постфактум я вполне могла все объяснить, хоть никогда этого и не делала. Проще сказать матушке, что я не знаю, как это вышло, чем объяснять, как чувства разгорались угольками, потрескивали, лизали изнутри языками пламени, как раздваивалось сознание, и крохотная его часть шипела и подпрыгивала тем самым угольком, извиваясь и требуя, чтобы все немедленно прекратили обижать бедную маленькую меня. И уголек этот прыгал, и прыгал, и прыгал, пока не умудрился выпрыгнуть из камина да не абы куда, а позабытую на столике книгу, а та брызнула искрами и тяжелые бархатные шторы вспыхнули как спички…
Просто в тот самый момент, когда это происходило никакой раздвоенности я совершенно не ощущала. И уж тем более, в тот самый момент, мне даже в голову не приходило, что в соседней комнате…
– Из камина неудачно выпал уголек, – вернулся с итогом герцог. – Досадная неприятность. Зорг, выясни, кто устанавливал экран перед этим камином, наказание провинившегося на твое усмотрение. И проведи дополнительный инструктаж среди горничных, по зимнему времени подобная беспечность совершенно недопустима.
Дворецкий почтительно поклонился.
– Десерт и напитки подайте в Янтарную гостиную. Прошу вас, дамы и господа, мне жаль, что ужин был испорчен этим недоразумением, но не позволим ему испортить весь вечер.
Растерянно замершие в ожидании указаний свыше люди пришли в движение. Мужчины подавали руки женщинам. Эссу Мириам увел троюродный брат, что сидел рядом, герцогиня взяла под руку почтенного тэйра-дядюшку, Сириль упорхнула в сопровождении того самого тэйра, имя которого я никак не могла вспомнить. До меня очередь дошла последней – пока герцог пересек комнату, всех дам уже расхватали и повели, куда велено.
– Надеюсь, вас это не слишком огорчило, – мне пришлось расстаться с салфеткой и вложить пальцы в протянутую руку.
– Что вы, ни капельки, – искренне призналась я, поднимаясь.
Еще бы меня это огорчило! Я устроила переполох, а мне за это ничего не было? Невиданное дело!
Я поторопилась сама себя одернуть – не радоваться надо, Ниса! Плохо! Очень плохо!
Боги, когда я говорю себе, что живу разумом, всякий раз забываю добавить, что матушкиным! И мне-то казалось, что его все
еще оставался приличный запас…А по итогу даже на сутки не хватило.
Занятая самокопанием, я даже не сразу сообразила, что поднять-то меня подняли, а вот вести никуда не ведут. И в опустевшей столовой мы остались вдвоем. И стоит герцог очень близко, поглаживая костяшки моих пальцев…
Губы пересохли и сердце провалилось куда-то в желудок, заявляя, что оно отказывается биться в таких условиях, слишком нервно!
Очень хотелось выдернуть руку и увеличить дистанцию – все внутри кричало, что тэйрим непозволительно так вести себя с посторонним мужчиной.
Вот только я теперь не тэйрим, а тэя. А этот мужчина не посторонний, а муж.
– Скажите честно, тэя Нисайем, – внезапно произнес тэйр Алиссандр. – Чего вам хочется больше всего на свете прямо сейчас?
– Честно? – не удержавшись, переспросила я с подозрением.
– Честно, – подтвердил герцог, изучая меня с легкой насмешкой во взгляде.
– Вишни засахаренной, – выдала я, проглотив чуть не сорвавшееся с языка «домой». Но вишня шла вторым номером, правда-правда! – И спать.
На губах мужа мелькнула усмешка.
– Насчет вишни я распоряжусь. Что же касается второго… для этого сначала придется разогнать наших гостей. Поможете? – он предложил мне локоть.
– Сделаю все, что смогу, – с достоинством отозвалась я, принимая его.
И снова соврала – все, что могла, я уже сделала! Кто ж виноват, что в замке Страж так оперативно тушат пожары!
Вечерняя лампа под сиреневым абажуром мягко освещала спальню, не слепя усталые глаза. В углах комнаты затаились тени, наблюдающие за мной без глаз – замок Страж не намерен был выпускать подозрительную пришелицу из виду. Даже если у Вейлеронских была своя ведьма, жила она явно не в замке, потому что слишком уж настороженно относился ко мне старый камень и, самое обидное, я его даже понимала!
Щетка в ловких руках горничной, временно исполняющей обязанности моей камеристки, скользила по распущенным волосам. Элис, конечно, не русалка, но дело свое знала – волосы сияли и искрились, что не отменяло, впрочем, того, что отражение в зеркале все равно получалось каким-то кислым. Все же ужин в компании новых родственников оставил после себя не самое радужное впечатление.
Хотя, когда мы перебрались из столовой в гостиную, стало попроще. Вейлерон держался рядом, и дамы только коршунами кружили поблизости, но прямо под носом у герцога клевать не решались.
…интересно, как матушка приняла Оленну?
Элис сноровисто заплела свободную косу, от себя добавив дорогую, украшенную иллюзиями ленту, и я мимолетно удивилась такой заботе о моей красоте перед сном, и тут же замерла, осененная абсолютно внезапной мыслью – а это ведь не обо мне заботились!
И словно в подтверждение в дверь спальни сдержанно постучали.
Я успела поймать в отражении придирчивый взгляд горничной, критично осмотревший собственную работу – то есть меня в образе «невинная девица в первую брачную ночь» – прежде, чем она потупилась и отступила на шаг, склонив голову.