Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Муж мой - враг мой
Шрифт:

Я, четырнадцатилетняя, тогда стояла и смотрела на мужчину, которого не должно было быть в нашем замке в целом и в этом коридоре так уж точно — мы не ждали гостей, уж родные дети его сиятельства герцога были бы о них предупреждены!

Мужчина смотрелся ровесником тэйру отцу, только казался более грузным, а еще — ужасно суровым! У меня сердце замерло от ужаса и затрепетало, как щенячий хвостик.

— Куда бежим, юная тэйрим[3]? — грозно вопросил чужак, придерживая меня за плечо.

[3] Тэйрим – обращение к незамужней девушке или женщине дворянского происхождения.

Я обычно вру легко и ловко, приученная, что иначе ни глоточка

свободного воздуха мне не видать, но вот уж дурацкая особенность — только когда ничего не боюсь. А со страху выдаю всю правду, как на духу.

Так уж повелось, что у меня, испуганной, правда звучит порой весьма причудливо, но в этот раз боги отвернулись от беглянки, и признание расшифровал бы даже любимый волкодав его сиятельства батюшки:

— На озеро…

Под взглядом незнакомого тэйра мне стало мучительно стыдно. Что же я за будущая тэя такая?! Истинные тэи не покидают покоев тайком от всего своего окружения, если им куда-то нужно — они открыто идут, а если место не стоит того, чтобы посетить его открыто, то и тайно туда настоящая тэя ни за что не наведается! Тэи не передвигаются бегом, не купаются ночью в озере и вообще...

Даже если они — только будущие тэи, и пока всего лишь тэйрим.

От этих мыслей голова клонилась всё ниже, и я теребила подол легкого платья, разглядывая мыски собственных домашних туфель. И волосы, уже разобранные служанками ко сну, свешивались каштановыми волнами скрывая горящее стыдом лицо.

Сверху хмыкнули:

— Ну надо же, озеро! А не боишься?

От удивления я даже забыла стыдиться и взглянула незнакомцу в лицо:

— Там безопасно, — как, и впрямь, дочери герцога Аласского могло грозить опасностью что-то под стенами замка Лунь!

— В озере, говорят, русалки водятся, — подначивающим тоном обронил мужчина, не выпуская моего плеча.

Но я не понимала, в чем подначка? И с недоумением согласилась:

— Да. Я же и говорю — безопасно!

Ему, кажется, весело, но я все же нахожу необходимым вежливо пояснить:

— Случись что, они меня выручат.

У Ан-Баир чешуя на скулах, прозелень в волосах и ловкие пальцы, иногда она разбирает мне волосы, чешет их костяным гребнем в жемчугах и перламутре, и оттого они наливаются блеском и силой, текучим шелком, скользят в руках служанок, и камеристка ее сиятельства матушки одобрительно улыбается, собирая их в прическу… Ан-Баир и умыла бы меня, если бы я согласилась, но я не даюсь — зачем? Мне мужа не искать, а если не для мужа, для себя — то для себя я и без того довольно хороша. Ан-Баир часто жалуется на свою мать, а я… я не жалуюсь — ведь это было бы недостойно, да и несправедливо — мне не в чем упрекнуть сиятельную мою матушку, она всё делает для моего же блага. Поэтому я слушаю водяную деву молча. И завидую. Они часто скандалят с матушкой, как ни одна достойная тэя ни за что не стала бы. И любят друг друга, как могут только русалки.

Мысли эти пронеслись в моей голове, как дикий табун, и мне стало остро жаль, что сегодня мне озера не будет, ведь уже слышен торопливый топот ног — меня хватились, и теперь усердно ищут, и уже вот-вот найдут, и обязательно накажут — и это же так обидно, принимать наказание, так и не вкусив того, ради чего на него шла!

Голоса всё ближе, и я уже жду, что вот-вот меня увидят и потребуют вернуться к себе, но растревоженные слуги пролетают мимо, лишь беглым взглядом удостоив наш коридор. Никто не поприветствовал знатного гостя и не позвал меня. У всех есть дела поважнее — они обсуждают, где бы я могла быть.

— Ну, беги. — Тэйр отпустил мое плечо, и теперь улыбка мне точно не померещилась.

От восторга я даже поблагодарить забыла — выскочила через неприметный ход неподалеку, и замок, старый подельник, прикрыл певучую дверь, не дав ей скрипнуть.

“А приличная

тэйрим бы поблагодарила!” — въедливо выговорила я самой себе, и тут же сама себе ответила, что приличная в такую ситуацию и не попала бы!..

Я вынырнула из воспоминаний, чтобы услышать:

— Вольтур, твоя дочь выросла совершенно очаровательной, — сообщил его величество его сиятельству, благосклонно выслушав приветствия отца и братьев (всех пяти законных), и я даже прислушалась спиной, не потянет ли от герцогини одобрением? — Ты позволишь пригласить её на полонез?

Полонез — первый танец вечера, полонез открывает бал.

Открывать бал Перелома Года с его величеством?

Его величество Астей Пятый прекрасен, вдов, и тем кружит головы всем незамужним дама королевства любого возраста. Мне тоже кружит, но я люблю его за пособничество несовершеннолетней мне, а у приличных людей — приличные причины: положение, власть, перспективы и харизма. Другие теряют разум от его таланта правителя, политика и дипломата. К тому же, несмотря на годы, он всё ещё хорош собой, и даже вполне добродетельным тэям будоражит сердце благородная седина на висках, стальной прищур и военная выправка (я знаю, я подслушивала).

— Это честь для нас, ваше величество, — учтиво склонил голову в согласии его сиятельство отец.

На том время, отведенное нашему семейству, истекло, и мы отступили от трона под благосклонными взглядами его величества, его высочества и ее высочества, а наше место знало следующее благородное семейство, прибывшее во дворец на главный зимний бал.

Отец выглядел довольным. Открывать бал — действительно честь.

Матушка выглядела удовлетворенной: танцевать — это одна из немногих вещей, которые я, по ее мнению, действительно умею хорошо и не запятнаю род. Если, конечно, его величество не начнет со мной разговаривать. Тут уж ее сиятельство ничего не могла гарантировать.

Дворец сиял: у ее высочества принцессы Рейнары, супруги кронпринца и на сегодняшний день первой тэи двора, прекрасный вкус, и убеждаться нам в этом доводилось не раз. Её высочество — маг, и потому она непременно лично занимается украшением приемных и бальных залов, чтобы продемонстрировать силу, магическое искусство и изысканность вкуса.

Возможно, она этого и не очень хочет.

Возможно, она нашла бы массу других, куда более интересных дел.

Но что поделать — традиция-с.

Традиции и правила правят бал в нашем королевстве.

Если твой род богат, то изволь явиться ежегодное празднование в наряде, стоимостью в годовой доход уездного поместья, чтобы никто не подумал, будто род этот стал беднеть и хиреть, что он ослаб. Король и дворяне — в родовых цветах. Герингемы, королевский род — в темно-красном и белом, Алассы — в черном и алом. И вокруг палитра, в которой мазками безупречно чистых цветов обозначены недруги, союзники, вассалы.

А если хозяйка приема — магиня, то должна сделать всё возможное, чтобы показать гостям, как сильны будут дети, которых она подарит роду.

Её сиятельство матушка пафосно называет это “служением во имя родовой славы и чести”, а наша кухарка — “показать товар лицом”.

Ритуал встречи гостей окончен, и моя ладонь оказалась в монаршей руке, и скрипки исторгли тягучий стон. Полонез повлек меня в свои текучие объятья, и под беседу, сплошь подчиненную этикету, а потому — предсказуемую, я пыталась понять, что это значит?

Открывать бал — это не просто честь. Это политика.

Что же означает сей манифест? Что Алассы в фаворе? Помилуйте, вот так новость! Это уж не один десяток лет всем известно. Почему понадобилось подчеркивать этот факт именно сейчас? Или батюшка был в немилости, и его величество дает двору понять, что опала окончена? Но о королевском недовольстве я бы, скорее всего, знала, такое шило в мешке не утаишь. Или…

Поделиться с друзьями: