Муж? Я согласия не давала!

Я смотрю на его удаляющуюся спину и думаю, что он прав, с Филатовым Майя прекрасно общается. Вот только Леше невдомек, что это заслуга Андрей, который сумел подобрать ключик к ее детскому сердечку.

– Все в порядке? – раздается над ухом голос мужа.

Я вздрагиваю, а после, взяв себя в руки, киваю.

– Да, - улыбаюсь, а затем целую его в губы. Сама.

И чувствую себя при этом невероятно счастливой и на одухотворенной волне. Дальше мы проводим время только втроем, решив сгладить негатив после ухода Алексея. Дни идут своим чередом, мы с Андреем узнаем друг друга и притираемся, и я решаю, что к переезду мы с Майей все же готовы. Вот только в тот день, когда хочу забрать ее из садика пораньше, мне звонят воспитатели.

– Диана Ахметовна, - всхлипывает женщина, - вы простите меня, это я не уследила…

– Что? Что случилось? – подскакиваю со своего рабочего места, моментально погружаясь в панику.

– Майю похитили, - говорит она практически шепотом, а затем пускается вплачь.

Я отвожу трубку от уха и несколько секунд смотрю в ступоре на экран. А затем пошатываюсь, ощущая, что вот-вот потеряю сознание. Похитили? Нет-нет, этого не может быть. Это ведь неправда? Вот только реальность давит на меня тяжким грузом страха. Мои руки дрожат, когда я набираю номер Андрея. Настолько прикипела к нему, что первым делом звоню ему, пока несусь по лестнице вниз. Боже…

***

Сердце колотится, как бешеное, уши словно заложены, почти ничего не слышу от переживаний и адреналина. Я сижу в отделении полиции, надо мной склоняется Андрей. Вижу, что его губы шевелятся, вот только ничего не понимаю и не слышу. Прикусываю нижнюю губу и стараюсь дышать размеренно, но получается из рук вон плохо.

– … хорошо… - доносится до меня его голос, а затем он резко поднимает голову и смотрит в сторону выхода.

– Что случилось? – звучит в кабинете голос Иванова, а затем какие-то нечленораздельные причитания его матери.

Я резко подскакиваю и стискиваю кулаки, глядя на парочку «мать и сын» с яростью во взгляде. Будь моя воля, разорвала бы их голыми руками. Почти уверена, что это их диверсия…

– Где она? – не сдерживаюсь и кричу на бывшего.

Меня за талию удерживают руки Андрея, так что не могу сдвинуться с места, но ощущаю, что они у него напряжены, а ладони сжаты в кулаки.

– Я хотел спросить у тебя, - поджав губы и нахмурив брови, произносит Алексей.

Его же мать первым делом обращает внимание на мою талию, где до сих пор лежат руки Филатова. Ее лицо вытягивается, а затем она хмуро оглядывает кабинет.

– Хочешь подставить моего сына, милочка? – ее язвительный голос меня не удивляет, в этом ведь вся она.

– Держите себя в руках, бабушка, - холодным тоном осаждает ее мой майор, защищая тем самым меня.

Понимаю, что последнее слово он добавил специально, чтобы уязвить ее. Видно ведь по ней, как она пытается молодиться и выглядеть не старше своих реальных лет. И тут сзади со стороны стола раздается возглас. Мы все оборачиваемся в ту сторону.

– Что там, Давыдов? – весь подбирается Андрей и подходит ближе, глядя на компьютерный монитор.

Я стискиваю руку в кулак и прикладываю его к груди, пытаясь унять бешеное сердцебиение.

– Вот оно, - говорит напарник мужа, я же быстро практически пролетаю расстояние до них и вглядываюсь в экран.

А там видно, как Майю уводит какая-то женщина в черных очках и платке. Лицо бледное, вот только не могу понять, знаю ли я ее.

– Видео не самого лучшего качества, так что все, что есть. Хорошо, что туда простираются камеры Хованского участка, они оперативно выслали нам запись, - с важным видом кивает Давыдов, а затем что-то щелкает и обращается к Филатову. – Вот, смотри. Они садятся в машину и уезжают. Номера грязные, не понять, но хотя бы модель знаем.

– Сможешь проследить направление? – вглядывается муж в видео, рука его покоится на плече напарника.

– Не уверен, - печально тот качает головой, - там за поворотом слепая зона, но я просмотрю дальше по камерам, может, что и выстрелит. Но если они выехали на трассу, это займет больше времени.

– Времени у нас нет, - скорее читаю по губам, чем в действительности слышу слова Андрея.

Меня охватывает ужас, как вдруг вижу, что Ивановы переглядываются немного тревожно.

– Что? – тут же спрашиваю, заметив эту странность.

Женщина горделиво вздергивает подбородок, словно готова стоять на амбразуре, чтобы отстаивать нечто неведомое мне, Алексей же смотрит на нее недовольным взглядом и игнорирует то, с какой силой она сжимает его локоть, впиваясь ногтями в кожу.

– Можно взглянуть на момент похищения? – подает он голос, обращаясь к Андрею.

– Леша, - предостерегающим тоном говорит ему мать, он же грубо выдергивает свою руку из ее хватки, что вызывает во мне удивление. Никогда не видела, чтобы он так с ней обращался.

Дождавшись кивка сотрудников отдела полиции, он подходит ближе, ему снова перематывают запись. Он наблюдает за этим напряженно, видно, как морщинки появляются у его губ от того, с какой силой они сжаты.

– Я не уверен… - наконец говорит он, - Но это вполне может быть Таня. Лица не видно, но комплекция… Да и машина у нее такой же марки…

Произносит он все это неуверенным голосом, вот только… Я хватаюсь за это, как за спасительную соломинку, с надеждой глядя на него.

– Если это она… - подает голос Андрей, глядя на моего бывшего, но не договаривает, тот его перебивает.

– Да, это точно она, - оторвав, наконец, взгляд от экрана, уверенным тоном произносит он.

– Куда она могла увезти Майю в таком случае? – тут же берет быка за рога Филатов и накидывает на себя куртку, собираясь тут же ехать.

– Не знаю, - качает Леша головой и прикрывает глаза. – Я, честно говоря, даже не понимаю, зачем она делает это… - он замолкает, а затем смотрит на свою мать, которая мнется до сих пор у порога. – Мама!

Та поднимает голову на сына и поджимает губы, вот только глаза отводит в сторону. И у меня закрадывается подозрение… Нехорошее такое.

– Это полная чушь, Танечка – девочка хорошая, - продолжает уверять всех в этом, но казалось, и даже себя.

Леша в два шага преодолевает расстояние между ними и вдруг встряхивает ее за плечи, впервые на моей памяти повышая на нее голос. Та, в конце концов, начинает плакать, причитать, что она не виновата, что Танечка просто несчастная бездетная женщина.

– Куда она могла поехать?! – теряет терпение Иванов.

Мать его всхлипывает, а затем все же отвечает:

– Она часто говорила, что хотела бы дочку… Мечтала, что научит ее плавать и сажать цветы в деревне, - всхлипывает, прикрывая ладонью рот. – Но это же мечты, Леш, детей-то она от тебя хотела…