Мужчина в полный рост (A Man in Full)
Шрифт:
Кенни!
Конрад выглянул в окно. В темноте мелькнул угловатый силуэт… Неизменная бейсболка, острый кадык… Кенни сгорбился на водительском сиденье, за его спиной грохотали двадцатидюймовые колонки, сотрясая воздух ненавистными Тому воплями: «Жри-сри! Жри-сри! Жри-сри! Жри-сри!»
— Кенни! — закричал Конрад.
«Жри-сри! Жри-сри! Жри-сри! Жри-сри!»
Кенни не слышал его — он уже нажимал на педаль, готовый уехать.
Конрад схватился за дверь джипа. Машина Кенни дала задний ход.
— Кенни! Кенни! Стой!
Очередной гимн «гонщиков» пульсировал в воздухе. Конрад вылез из джипа и кричал во весь голос, но Кенни смотрел
Конрад бросился к ярко-красному автомобильчику Кенни и прыгнул на него. Растянулся на капоте. Взвизгнули тормоза, и Конрад въехал лицом в ветровое стекло, уткнулся в него, глядя прямо на Кенни.
— Спятил, что ли? — Кенни приоткрыл дверцу. — Конрад, ты? Ты что, в армии? Посреди всего этого бардака? Свалился мне на капот? Блин, я просто не верю!
«Жри-сри! Жри-сри! Жри-сри! Жри-сри!»
Для Кенни все это было увлекательным приключением «гонщика». Он велел Конраду ехать за ним в Нортаун; близ Ричмонда, где они бросили джип (там его стопроцентно угонят, заверил Кенни, и историю смены хозяев уже никто не сможет проследить), Конрад пересел в красное стерео на колесах и закрыл глаза.
Кенни начал объяснять, почему везет его в Окленд, но Конрад слишком устал. Нервная система отказывалась выполнять логические операции. Веки отяжелели. Словно огромный пресс опустился на мозг, увлекая его вниз-вниз-вниз-вниз-вниз-вниз… «Передай Джил…» — но даже об этом он уже не мог думать.
Вскоре огни и голоса вокруг насторожили чуткого часового — страх, и Конрад открыл глаза. Было еще темно. Кенни ехал по ярко освещенной улице среди других машин. Голоса… широкий проспект… четырехполосное движение… мощные фонари… Множество людей, в основном темнокожих — идут по тротуарам, собираются в скверах, угощают друг друга чем-то домашним, обсуждают последнюю городскую новость, землетрясение.
— Где мы?
— В О-тауне, — хихикнул Кенни. — Шишка-сити, Фингал-авеню, Окленд, Калифорния.
— Куда мы едем?
Кенни рассмеялся, не объясняя причины своего веселья.
— В круглосуточный мини-маркет. Познакомишься с Мэй и ее армией.
Автомобильчик Кенни свернул на дорожку, ведущую к бензозаправочной станции. Лампочки под крышей небольшого домика освещали две бензиновые колонки. За ними крыльцо с вывеской: «Мини-март Мэй. 24 часа».
В эту ночь после катастрофы торговля шла бойко. Только какая-нибудь машина отъезжала, как на ее место тут же вставала другая. Затаив дыхание, Конрад смотрел, как Кенни паркует свое стерео на колесах рядом с патрульной машиной.
— А-а-а, — подмигнул Кенни, — это тебе не Дэнвилл, это Фингал-авеню. Полицейских хватает. Главное, не бзди. Можешь мне поверить, ни один полицейский на Фингал-авеню не станет посреди ночи искать белого, сбежавшего из Санта-Риты.
Внутри магазинчик оказался старым и невзрачным. Лампы дневного света горели так ярко, что свет резал глаза. Повсюду полки с товарами, стеклянные дверцы холодильников, всевозможная газировка, пиво, молоко, прочие напитки и мороженое. Еще не открытые картонные коробки громоздились у стен, а пустые валялись на полу. Среди них бродило человек двадцать покупателей — неприкаянных душ, наводнивших О-таун после землетрясения. Их рассеянное топтание записывали на пленку несколько видеокамер, направленных на дверь, на проходы между полками и на прилавок с кассовым
аппаратом.Откуда-то из-за кассы раздался сердитый женский голос:
— Ай-х тый, пидарас, вот тый ктоу! Смотреть на парний! Как диевкай! — Презрительный смех. — Тебей наплевай, что у меняй всей стащить! Ай-х тый, пидарас!
— Что за байда, Мэй, когда я пришел, все так и было!
— Когдай тый пришей, здесь былой эти бычьи хрены на эк-раней, да? И тый на них пялитьсяй? Убирайсяй! Тый уволен.
— Ты чиво, Мэй? Что я такого сделал?
— Тый дал у меняй все стащить! А сам — сам смотрей порнай!
Мэй, хозяйка круглосуточного «мини-марта», была в черных джинсах и черной безрукавке. Вьетнамка не старше тридцати, круглое азиатское лицо, гладкая кожа и пухлые, красиво изогнутые губы. Такую соблазнительную внешность даже ругань не портила.
Ругательства и насмешки сыпались на тощего китайца лет двадцати пяти, одетого в футболку и штаны защитного цвета, такие же, как у Конрада, с чем-то вроде складного ножа в чехле и маленьким фонариком на поясе. Испуганный парень пытался жестами что-то объяснить Мэй и бормотал извинения. Кенни обернулся к Конраду и подмигнул.
Мэй продолжала распекать парня, и постепенно суть его проступка прояснилась. Китаец, которого звали Хун, должен был смотреть за магазином в отсутствие Мэй, когда она спала или работала у себя в кабинете. И вот хозяйка обнаружила, что, стоило ей отлучиться, как Хун отвинчивал петли замка в деревянном шкафчике с оборудованием для видеонаблюдения и уже не следил за покупателями, а смотрел порнографические кассеты. Во время землетрясения Мэй спала наверху, а сейчас спустилась и застала порнофильм на экранах противоворовской системы. Все кассеты из ассортимента мини-маркета предназначались натуралам, но Мэй была убеждена или делала вид, что убеждена: Хун — гей, и его интересуют только «парний с боль-шимий елдами».
— Тый идти домой и трахайсяй с пидорамий! — кричала она на несчастного китайца.
У другого конца прилавка, явно наслаждаясь таким зрелищем, стояли шестеро парней. Один — высокий китаец, одетый, как и Хун, в штаны защитного цвета. Двое других — сикхи в бледно-голубых чалмах, с расчесанными усами и бородами, оба крупные, мускулистые. Еще трое — очень темнокожие, стройные, с тонкими чертами лица.
Пока Мэй и Хун выясняли отношения, Кенни придвинулся к Конраду поближе и прошептал:
— Армия Мэй. Видишь китайца, Хуна? — Хун как раз заявлял, что с ориентацией у него все в порядке, хоть сейчас может доказать. — Вон еще его друг, — Кенни показал глазами на высокого китайца в компании у прилавка. — Оба из Чи Ком.
— Откуда-откуда?
— Из китайских коммунистов, боевиков. Родились в Камбодже, родной язык кхмерский, но подготовку проходили в Китае, воевали за Китай, а потом передумали и иммигрировали сюда как камбоджийцы. Видишь кастет у него на поясе? Самолетная сталь. Настоящее оружие, сечешь? Такой штукой можно убить. — Кенни явно восхищали орудия убийства и те, кто ими владеет. «Если б он только знал», — подумал Конрад. — А видишь того сикха, справа, высокого? Его зовут Торин, Торин Синг. Он был боевиком в Индии, сапером, он мне рассказывал — воевал против правительства. А вон тот, черный, слева, его зовут Ахилл. Командос из Эфиопии, прыгал с парашютом. А потом выяснилось, что его старик водил дружбу с Хайле Селассие, тамошним бывшим императором, и Ахилл ушел в подполье, ну и приехал сюда. Вон те двое — из Эритреи. Знаешь, где это?