Мужчины, подруги и прочие стихийные бедствия

Действительно, о какой любви может идти речь, если «любящих» ничуть не волнуют твои мечты, устремленья, желания? О какой читательской любви говорит человек, который вообще не читал моих книг? Как часто мы путаем любовь с эгоизмом? И почему два диаметрально противоположных понятия с такой легкостью подменяют друг друга?

Истоки заблуждения тайны не представляют. Все мы были детьми. Утопическое «золотое время»: всемогущие взрослые решают все твои проблемы, считая единственной и наивысшей наградой за труды фразу «Мамочка, папочка, я вас люблю!», произнесенную трогательным голоском. Жаль только с возрастом «люблю» перестает быть конвертируемой валютой, в обмен на которую ты вправе требовать блага. И наверное, в глубине души иные из нас жалеют об этом. А иные - упрямо отказываются верить в инфляцию!

Была у меня подруга. Она постоянно говорила мне: «Я тебя люблю». Не стоит искать тут лесбийских мотивов, она имела в виду, что я - ее лучший друг. Признаюсь, столь непривычно прямые признания меня смущали, но в то же время были приятны. Так мы устроены - нам хочется быть любимыми, лучшими, то бишь, как писал приснопамятный Дейл Карнеги, чувствовать свою значимость. Я прочувствовала ее на все сто. Каждый вечер подружка звонила мне, чтобы в подробностях пересказать события, случившиеся с нею за день и узнать мое мнение по этому поводу. И была весьма недовольна, если вместо детального анализа ее неприятностей я заводила разговор о собственных бедствиях. Мои периодические попытки увернуться от роли штатного психоаналитика натыкались на контраргумент: «Но ты же мой самый близкий человек. Кому еще я могу все это сказать? Я вообще не представляю, чтобы я без тебя делала».

Наша дружба носила неисправимо односторонний характер и, конечно, подруга вела себя как абсолютная эгоистка. И все же, по-своему, она и впрямь любила меня - той самой эгоистичной детской любовью, малопригодной для взрослых отношений, но оттого ничуть не менее искренней. И теща, и тесть моего разведенного друга тоже любили его - как не возлюбить человека, который ежечасно решает все твои денежные вопросы? Подозреваю, вскоре, привыкнув к столь удобной и милой ситуации, они реально не представляли свою жизнь без него. «Интересно другое, - спросила я друга, - почему, собственно, ты спохватился только три года спустя? Выходит, вначале ты сам принял роль «отца семьи», опекающего прочих членов. Значит, тебе нравилось ощущать себя всемогущим и добрым «папой», от которого зависят все?» Так же, как мне нравилось ощущать себя умной всезнайкой, без чьих советов моя подружка не может шагу ступить!

«Я тебя люблю» и «Я не могу без тебя» - представляются нам понятьями-синонимами. Во всяком случае, слышать эти слова от других нам почти одинаково приятно. И еще неизвестно, кто из нас больший эгоист, коли мы сами принимаем такую «валюту». Отдаем все до последней крошки в обмен на эгоистично-стяжательную любовь, дарующую нам чувство собственной значимости. На протяжении лет формируем чужую зависимость от нас… Но порой нам навязывают эту схему без спроса.

Тем паче, как сказано в предыдущей статье, любая любовь - это зависимость. Чувство порабощает тебя. Твое счастье, твое настроение зависят от поступков любимого - от его телефонного звонка, взглядов и слов. «Я же люблю тебя! Как ты можешь так со мной поступать?
– рыдала я в двадцать лет, когда моя Большая Любовь объявила, что он должен уехать в командировку на месяц.
– Я не смогу без тебя так долго!». Я знала, если он уедет, мне будет плохо. И его работа волновала меня не многим больше, чем четырехмесячного младенца (чувствующего себя очень плохо в мокрых подгузниках) интересуют проблемы папы и мамы.

Прошло десять лет. Я вышла замуж. И через месяц после свадьбы едва не заработала инфаркт. Возвращаясь с дачи на машине, мой муж почему-то не брал трубку. Позже выяснилось: у него разрядился мобильный. Но думаю, каждая чрезмерно влюбленная особь поймет, сколько ужасающих автокатастроф я успела представить. Сказать, что мне было плохо - не сказать ничего. На втором часу неизвестности я тряслась в нервном ознобе, рыдала как белуга и на полном серьезе считала себя вдовой. Добравшись наконец домой, супруг успокаивал меня целый вечер. Он был даже тронут: «Я не знал, что ты меня любишь так сильно!» «Прости. Я больше не буду такой эгоисткой, - ответила я.
– Я постараюсь как-то себя перевоспитать».

Да, мою сумасшедшую истерику породила любовь, неотделимая от страха потери и «я не могу без тебя». И, безусловно, мой истерический страх дал ему ощутить свою значимость для меня в полной мере. Вот только мое услужливое писательское воображение немедленно нарисовало сотню скандалов, гарантированных нашей семье регулярными дорожными «пробками» и не столь уж редкою фразой «абонент недоступен», коль я не уйму свое иррациональное светлое чувство. Как быстро я перестану плакать и начну кричать? Как скоро мои истерики перестанут умилять его и начнут раздражать? На второй раз или на третий?

Как часто, упрекая своих любимых в эгоизме - «Ты должен был подумать, что я волнуюсь», «Ты не должен уезжать, я же буду скучать», - мы совершенно не отдаем себе отчет в том, что в данный момент эгоисты отнюдь не они, а мы? И не просто эгоисты, игнорирующие чужие проблемы, а натуральные тираны и деспоты, жаждущие, чтоб вся жизнь другого человека была подчинена нашим любовным потребностям.

Почему же после слов «Я тебя люблю» так часто стоит бесконечный список наших претензий и требований?

Лет в 27, на третьей неделе романа с особо навязчиво влюбленным кавалером, я осознала, что наши отношения сводятся лишь к моим нескончаемым оправданиям: «Прости, я правда не могу сейчас с тобой встретиться…», «Извини, я действительно не могла перезвонить тебе сразу». Месяц спустя я сломалась: «Ты - взрослый мужчина. Задумайся! Чего стоит твоя любовь, если она в сто раз хуже ненависти и равнодушия? Человеку, который тебе безразличен, хотя бы не портят жизнь!»

Имеет ли в принципе право наше желание надеть на кого-то ярмо именоваться настоящей любовью?

«Если бы он был моим парнем, - говорит героиня известного фильма о своем трехмесячном ребенке, мешающем ей спать по ночам, - мы бы уже давно расстались…» Между двадцатью и тридцатью я рассталась с множеством «младенцев» и с еще большим количеством «пап», не желающих не спать по ночам из-за того, что мне вдруг захотелось услышать их голос или, того хуже, нагрянуть за полночь в гости, со страстным и неудержимым признанием. Мне понадобились годы, чтобы вырасти из любовных пеленок и понять: «Я тебя люблю» - не клеймо раба, свидетельствующее, что отныне тот, кого ты любишь, обязан носиться с твоими страхами и настроениями. Обязан в корне изменить свою манеру поведения, прическу, одежду, чтоб нравиться тебе еще больше. Обязан отодвинуть все дела и провести время с тобой, в удобный тебе день и час. И пускай наш любовный эгоизм объясним, он перестал быть оправданием аккурат с тех самых пор, как мы перестали носить подгузники…

Но - знаю по пятнадцатилетнему опыту своей неудавшейся личной жизни!
– нам позабыли сказать об этом. Напротив - тысячи киномелодрам и романов по-прежнему уверяют нас, что три заветных слова способны менять миры и воскрешать из мертвых. Достаточно произнести их вслух, все изменится и все должны враз измениться… Однако слова - это просто слова. Любовное безумие - просто безумие. А в мире равных и взрослых «Я тебя люблю», произнесенное трогательным голоском и не подкрепленное заботой, участием, сочувствием - не конвертируется! Для того чтоб любимые оценили ваши светлые чувства, с вами им должно быть как минимум лучше, чем без вас.

Ибо истинно любящий человек - это тот, кто сопереживает с тобой беды и радости, а не тот, кто считает, что все твои проблемы, стремленья, мечты - ерунда в сравнении с его огромной любовью.

Любовный аукцион

Представьте ситуацию… Полчетвертого ночи. Муж просыпается от душераздирающего плача жены. «Она ушла, ушла… Моя девочка!» «Ничего, - пытается утешить он спросонья ее, - ты найдешь другую». «Нет! Нет! Я больше никогда не найду такую. Лучше нее быть не может. И все оттого, что я жадная. Нужно было дать на пятьдесят долларов больше…»