Мужчины свои и чужие

Ханна так устала от занятий, что, подъехав к дому, с тру­дом вытащила сумку из машины. Ужасно хотелось есть. Она стала припоминать, что найдется в холодильнике, и прики­дывать, хватит ли у нее сил что-то приготовить, или придется просто сунуть банку с карри в микроволновку.

И тут она заметила знакомую светловолосую голову. У входной двери весь в черном стоял Феликс. На лице у него было выражение ребенка, у которого отняли мячик, и он раз­думывает – заплакать или нет? Он стоял, прислонившись к кирпичной стене, и смотрел вдоль дороги, будто ожидал, что Ханна приедет с другой стороны. Таким образом она могла детально рассмотреть его идеальный профиль. «А ведь имен­но этого он и добивался, – неожиданно для себя самой поду­мала Ханна. – Поза как раз для камеры. Что же, если он решил таким образом выкрутиться, его ждет сюрприз».

– Что тебе надо? – холодно спросила она, остановив­шись в нескольких шагах от него.

Феликс повернулся к ней, и в его глазах отразилась все­ленская печаль. Он молчал, только смотрел на нее, причем тоскливый взгляд был таким красноречивым, что Ханна сразу растаяла. Господи, как же она по нему скучала. А те­перь он здесь и, похоже, тоже мучился.

Уловив перемену в ее настроении, Феликс сделал шаг вперед и схватил ее в объятия. При первом же прикоснове­нии Ханна бросила сумку и прильнула к нему, а он целовал ее волосы и шептал на ухо ласковые слова.

– Я не смог вырваться, милая. Режиссер… – Феликс слегка отстранился, как будто пытался запечатлеть в памяти ее лицо. – Я думал, ты за тот вечер никогда меня не про­стишь. Но я должен был прийти – я так скучал, я хотел тебя видеть, даже если ты меня прогонишь.

Он опустил голову, и у Ханны чуть сердце не разорвалось от жалости.

– Конечно, я прощу тебя, глупый, – сказала она, одно­временно и смеясь, и плача. – Я тоже скучала. И очень бес­покоилась: ты ведь даже не позвонил. А я никак не могла с тобой связаться.

– Прости, режиссер задержал меня допоздна, все репети­ровали. Знаешь, он настоящий изувер, – улыбнулся Фе­ликс. – Пойдем в квартиру, и я покажу, как я по тебе скучал.

После они долго нежились в постели, причем Феликс придавался своему тайному пороку – курил, а Ханна смотре­ла на него. «Он даже курит красиво», – подумала она, глядя на тонкие пальцы, держащие сигарету, и колечки дыма, сры­вающиеся с капризно изогнутых губ.

– Все вдруг стали такими противниками курения, – за­метил он, глубоко затягиваясь. – Я не смею признаться, что все еще курю, иначе какой-нибудь засранец, занимающийся кастингом, начнет верещать, что от курения портится кожа и появляются морщины вокруг рта.

– У тебя нет морщин вокруг рта, – возразила Ханна, разглядывая этот самый рот.

– К счастью. И не сомневайся: при первом же их появле­нии я приму меры, – пообещал он, ощупывая кожу.

– Да будет тебе! Морщины мужчин красят. Это актрисы должны вечно оставаться молодыми, а актеры с годами пре­вращаются в Клинта Иствуда. Хотя ты значительно привле­кательнее.

Феликс поцеловал ее.

– Ты умеешь меня приободрить, дорогая, – промурлы­кал он.

– Так расскажи, что у вас случилось в тот вечер на съе­мочной площадке, – попросила Ханна.

Ей хотелось услышать хоть какое-нибудь объяснение – ведь он мог ей хотя бы позвонить.

Феликс вздохнул:

– Мы с режиссером разошлись взглядами на героя, кото­рого я играю. Он считает, что я должен изображать Себастьяна простым парнем, без всяких изысков, а я думаю, что он далеко не так прост, только притворяется.

Феликс уже рассказывал ей о фильме, в котором дело происходит в Первую мировую войну, и Ханне было не очень понятно, как патриотически настроенный молодой офицер, которого послали на бойню в качестве пушечного мяса, может вдруг превратиться в интеллектуала.

– Себастьян понимает, что происходит, но считает своим долгом сражаться, хотя и знает, что его обязательно убьют, – настаивал Феликс. – Им движет долг, а не глу­пость.

– Вы о чем-либо договорились? – осторожно спросила Ханна.

– Даже не знаю. Пожалуй, что нет. – Откинув одеяло, Феликс выбрался из кровати, затушил сигарету и сразу же за­курил новую. – Пойми, я не могу играть этого парня как ду­рака, это повредит моей репутации. Мне начнут предлагать только роли полудурков.

Ханна не знала, что сказать. Она понимала, что Феликсу спорить с режиссером опасно: тот вполне может выкинуть его из сериала. Феликс не звезда, его легко заменить.

Неожиданно ей в голову пришла идея.

– А как насчет твоего агента? Может, спросить у нее со­вета? – предложила она.

– Ну что ж, попробую, – задумчиво сказал Феликс. Ханна оставила его набирать номер агента в Лондоне и пошла на кухню, чтобы посмотреть, что Можно сообразить на ужин. Через полчаса Феликс пританцовывая влетел в кухню. Плохого настроения как не бывало. Он подошел к Ханне и обнял ее.

– Ты волшебница, ты это знаешь?

– Нет, – улыбнулась она. – А что случилось?

– Я позвонил Билли, и она со мной согласилась! Но она попросила сначала дать директору попробовать свой вари­ант. Пусть убедится, что не прав. Кстати, он тоже ей звонил и очень меня хвалил. Так что я дам ему шанс. Я уже ему позво­нил, и он в восторге.

– Позвонил режиссеру на съемочную площадку? – не­винным тоном спросила Ханна, доставая из буфета два бока­ла. Значит, там есть телефоны. Если бы Феликс захотел, он бы ей позвонил. Точно так же он мог ей сказать, что видел Дэвида Джеймса…

Ханна почувствовала, что ее рука, держащая тарелку, дрожит. «Немедленно прекрати!» – велела она себе.

– Да, и он очень обрадовался. – Феликс не придал зна­чения ее вопросу. – Пахнет замечательно! Давай поедим, а потом поедем в ночной клуб «У Лилли», там сегодня вся банда собирается. Будет здорово. Ты за?

– Разумеется, – машинально ответила Ханна.

Она раньше никогда не бывала в этом ночном клубе. Гарри больше любил ходить по пабам, так что их ночные вы­лазки заканчивались в «У Райана» на Паркгейт-стрит, совсем близко от их старой квартиры. Ханна обожала танцевать и с удовольствием надела свое модное платье без бретелек, пора­довавшись, что волосы вымыла еще раньше, в спортзале.

Феликс пришел в восторг от платья и заявил, что ей надо завести себе побольше туалетов такого рода. В такси он так завелся от этого ее наряда, что едва не заставил водителя повернуть назад, в квартиру. Ханна даже с беспокойством поду­мала, не принял ли он чего-нибудь. Но этого не могло быть: ведь он все время находился рядом с ней.

У дверей ночного клуба стояла очередь из людей, жажду­щих попасть туда, где веселились кинозвезды и манекенщи­цы. Ханна даже подумала, что им туда не пройти. Но, не­смотря на то что Феликс жил в Дублине всего полтора меся­ца, вышибалы знали его и встретили с распростертыми объятиями. Уже через пару минут их провели в помещение, которое блондинистая официантка назвала «библиотекой», где довольно большая компания людей сидела в креслах, а перед ними в ведерках со льдом стояло вино и бокалы.